Жестокость - Барри Мартин

Его ответом послужило короткое «О!», после чего, пока я стоял с выпученными глазами, он забрался в свой неприметный «форд» пятьдесят первого года выпуска и укатил.

Лейтенант от души хохотал. Мне тоже было весело. Направляясь в полицейский участок, я весь кипел от переполнявшего меня негодования, однако по мере приближения к упомянутому зданию успел заметно остыть.

— Усач и в самом деле никогда не имел никакого отношения к полиции, — объяснил Делани. — Может быть, когда-то занимался чем-то схожим, не знаю. Вы, наверное, слышали о пожарных-любителях, ну так вот в данном случае мы имеем дело с таким же энтузиастом, но уже расследующим убийства. Когда он впервые подключился к этому делу, мы его вообще не замечали — до тех самых пор, пока один из наших парней не обратил внимание на то, что он начертил прямо-таки топографическую схему заднего двора вашего дома. Мы его тогда послали куда подальше, но в ту же ночь нам кто-то позвонил и сообщил, что наш подозреваемый, то бишь вы, один и в полной темноте что-то копает у себя во дворе. И еще порекомендовал нам потихоньку прокрасться к вам и подождать, пока вы не закончите свое занятие, чтобы можно было прихватить вас вместе с трупом. Разумеется, с тех пор мы уже иначе стали относиться к попыткам этого самого Усача повсюду совать свой нос. А что, и правда, хорошее прозвище вы ему придумали — Усач.

— Кстати, мистер Дэвис, — продолжал Делани, — мы ведь тогда и в самом деле чуть было не перекопали вашу лужайку. Но когда выяснилось, что сумма, на которую была застрахована ваша жена, оказалась, в сущности, незначительной, а помимо этого у вас не было серьезных мотивов убивать ее, мы решили, что пока не настало время для столь демонстративных действий. Когда же соседи чуть ли не в один голос стали нам рассказывать, как вы, словно раб на плантации, ежегодно корячитесь над этими своими лужайками, и при этом отметили, что в этом году у вас получился особо красивый газон, мы вообще отказались от ранее задуманного мероприятия. Так что мы до сих пор понятия не имеем, что случилось с миссис Дэвис, кроме того лишь, что она бесследно исчезла.

Выйдя из полицейского участка, я испытал такое большое облегчение, что даже вынужден был остановить машину за несколько кварталов от своего дома, чтобы сосредоточиться и постараться изобразить на лице выражение жестокого страдания. Едва оказавшись у дверей собственного дома, я увидел стоящий напротив калитки Херба Гортона грузовик с эмблемой одного из магазинов, занимающихся продажей растений — с заднего борта его кузова свисала крона крупного дерева, простиравшаяся к самому двору моего дома, где лежала та самая компостная куча — точнее, к тому месту, где она находилась ранее.

Навстречу вышел Херб Гортон. По-отцовски положив мне на плечи руки, он прерывающимся от волнения голосом проговорил:

— Миллер, старина, после того как ты упомянул тогда, что Дороти всегда хотелось иметь у себя в саду плакучую иву, мы с соседями решили скинуться и купить одно деревце. Пусть это будет своего рода выражением наших чувств, которые мы всегда питали к тебе и Дороти, где бы она ни находилась, тем более сейчас, когда ты переживаешь столь тяжкие времена. И не волнуйся насчет того, что ее крона будет немного зависать над нашим участком — ничего страшного в этом нет. А знаешь что, давай пойдем туда сейчас и понаблюдаем за тем, как ребята будут выкапывать для нее яму. Как ты на это посмотришь? Ребята они спорые, так что особо долго нам ждать не придется…

ДОНАЛЬД Э. УЭСТЛЕЙК

Анатомия анатомии

Дело было в четверг, где-то около четырех часов дня, когда миссис Эйлин Келли увидела промелькнувшую в мусоропроводе своего дома человеческую руку. Как она объяснила потом полицейскому детективу, прибывшему по ее истеричному вызову, чтобы на месте выяснить детали случившегося: «Я открыла дверцу люка, чтобы сбросить пакет с мусором, то-олько просунула его в отверстие, и вдруг — шлеп! — прямо на него сверху сваливается рука».

— Значит, говорите, рука… — пробормотал детектив, представившийся ей как Шон Райан.

Миссис Келли энергично закивала. — Ну да. Я даже пальцы успела разглядеть — скрюченные такие, словно манили меня к себе.

— Понятно. — Детектив Райан сделал в блокноте пару пометок. — А что потом?

— Ну от страха я как стояла, так прямо и подпрыгнула. Да и кто не подпрыгнул бы, окажись он на моем месте? Дверца захлопнулась, а когда я снова открыла ее, чтобы еще раз посмотреть, рука уже провалилась вниз, прямо в топку. У нас, видите ли, мусор сжигается прямо в доме — есть такая специальная топка в подвале.

— Понятно, — вновь проговорил Райан. Это был невысокий, коренастый мужчина с испещренным морщинами лицом и редеющими волосами. — А может, нам следует взглянуть на мусоропровод, который ведет в эту самую топку?

— Да, он там, в холле.

Миссис Келли лично взялась проводить его — маленькая, но весьма плотная пятидесятишестилетняя женщина, овдовевшая пять лет назад. После кончины ее мужа Бертрама, принадлежавший ему бар, который располагался в одном квартале от дома на углу Сорок шестой стрит и Девятой авеню, стал ее собственностью. Оказавшись без главы семейства, женщина была вынуждена нанять управляющего и одновременно бармена и последние годы в полном одиночестве прожила в своей четырехкомнатной квартире на Сорок шестой стрит, где до этого провела с ныне покойным супругом едва ли не всю свою жизнь.

Они вышли на просторную лестничную площадку, которую миссис Келли почему-то называла холлом, и полицейский сразу же увидел в стене почти напротив квартиры дверцу мусоропровода. Подойдя к ней, женщина привычным движением распахнула металлическую створку, размеры которой составляли примерно один квадратный фут.

Райан заглянул внутрь шахты. — Однако темновато… — заметил он.

— Да, темновато.

— А сколько вообще этажей в этом здании?

— Десять.

— Та-ак, — задумчиво произнес детектив, — мы находимся на шестом. Значит, над нами еще четыре этажа, причем единственным источником света в этой трубе остается отверстие дымохода.

— Ну остается еще свет из холла, — чуть оправдывающимся тоном произнесла женщина.

— Да, но лишь тогда, когда вы не загораживаете его своим телом, — пробормотал Райан и, согнувшись, снова попытался было заглянуть внутрь мусоропровода. — На кирпичной стенке, вроде бы, никаких следов не осталось.

— О, но ведь все это продолжалось не более секунды.

Райан нахмурился и захлопнул дверцу. — Вы видели эту руку в течение какой-то секунды, — произнес он, и по его тону сразу можно было заметить, что он с известной долей скепсиса относится к словам миссис Келли.

— Но и этого оказалось достаточно, поверьте мне, — продолжала уверять его женщина.

— Гм-ммм. Простите, мэм, а вы очки случайно не носите?

— Только когда читаю.

— Иными словами, когда вы заметили руку, их на вас не было?

— Я видела ее, мистер детектив Райан! — горделиво произнесла женщина. — И это действительно была рука.

— Да, разумеется, мэм, — кивнул он, затем снова открыл дверцу и заглянул внутрь шахты. — А топка-то работает — я чувствую жар.

— Во второй половине дня она всегда работает, с трех и до шести часов вечера.

Брайан извлек из жилетного карманчика большие старомодные часы-луковицу. — Пятнадцать минут шестого… — задумчиво произнес он.

— Да, но учтите, что я целый час, если не более того, дожидалась вашего прихода, — напомнила ему хозяйка квартиры. Детектив Райан ей явно не понравился, поскольку — в чем она теперь абсолютно не сомневалась — совершенно не верил ни одному сказанному ею слову. Да что там говорить, на одну шляпу его стоило посмотреть! И еще, на шее детектива болтался галстук такой ужасной оранжево-коричневой расцветки, какой миссис Келли еще ни разу в своей жизни не доводилось видеть.

— Это была рука, — угрожающим тоном повторила женщина.

— М-ммм. — Детектив отличался совершенно невыносимой манерой издавать звуки, которые не были выражением ни согласия, ни несогласия — одно лишь «м-ммм» или «гм-ммм». И тут же добавил:

— Может, мы вернемся в квартиру?

Пылая негодованием, миссис Келли промаршировала в собственную обитель, где уселась на расшитую цветочками софу, тогда как детектив Райан пристроился в стоявшем у противоположной стены старом кресле Бертрама.

— Итак, миссис Келли, — проговорил он, устраиваясь поудобнее, — прошу мне поверить, я ни на секунду не подвергаю сомнению справедливость ваших слов. Более того, я просто уверен в том, что вы действительно видели то, что показалось вам человеческой рукой…

— Это в самом деле была рука.

— Ну хорошо, это в самом деле была рука. Таким образом, получается, что один человек, проживающий наверху, убил другого человека, расчленил его тело, а затем стал избавляться от него, по частям спуская в мусоропровод. Так?