Убежать от заклятья или Моя чужая жизнь (СИ) - Литера Элина

Старший клерк кивнул и полез в шкаф.  — Вот. Но уверяю вас, все в порядке. Дознаватели из Лаганио проверили, все чисто.

Клерк отдал нам папку и продолжил заниматься своими делами. Антония хмыкнула и открыла картонную обложку и полистала содержимое, передавая листы мне. Бумага об открытии счета на пять тысяч золотых (ого!), распоряжение выдать мадам Делани пятьдесят золотых, распоряжение выдать любую сумму господину Ланкло, ежели такой объявится. Антония собрала листы воедино и закрыла папку, но из рук не выпускала: — Скажите, кто беседовал с дознавателями из Лаганио? — Я и беседовал. — Вы помните, какие документы они здесь нашли? — Да там их всего два: открыли счет и распорядились выдать деньги Делани. А тут она сама и заявилась. — Смотрите.

Жестом ярмарочного фокусника Антония открыла папку и извлекла из нее три листа. Клерк округлил глаза: — Но я точно помню, что распоряжения на счет господина Ланкло здесь не было. У меня хорошая память!

Антония удовлетворенно кивнула: — Я проверила на магию, и действительно, все чисто. — Вот видите. — А не должно быть! — неожиданно рыкнула Антония. — Господин Гейро — маг. Вы хотите сказать, что он ставил немагические подписи? Особенно вот тут, на документе про пять тысяч золотых! У кого еще ключи от шкафа? Кто открывал счет господину Гейро?

Выяснилось, что ключи только у старшего клерка, а счета открывать мог только он и его помощник, но ни один из них не помнил, чтобы они это делали. Пять тысяч золотых единовременно они бы не забыли. Отметок об имени клерка на папке не оказалось.

Клерк начал нервничать. — Я позову хозяина. — Арилио, подожди вон там, в углу. Я тут надолго.

Я поплелась в угол, где стояла пара неудобных стульев. Главным достоинством угла было то, что перед ним стояло модное дерево в кадке.

В зал вышел отец. Я давно его не видела. Полгода? больше? Да, с Зимнепраздника. Не уверена, что хочу видеть его после всего, что произошло.

Говорили они довольно громко. Кого-то послали за дознавателями. Клиентов из зала аккуратно выпроводили восвояси, и когда явились местные законники, заперли двери.

Старший клерк и его помощник попали под шквал вопросов, но не могли ответить ни на один. Меж тем мне пришел в голову вопрос, который никто не задал. Они уже не помнили того, что помнила я: еще этой весной в банке отца работал человек, который на многое готов ради денег. Но как привлечь внимание Антонии? Отец все еще был в зале.

Ерзая как на иголках, я подождала, пока отец позвал дознавателя и старшего клерка к себе в кабинет. Антония подошла ко мне: — Кажется, нам здесь делать больше нечего. — Погоди, мне пришло в голову еще кое-что. Пойдем к помощнику.

Парень нервно пил воду, когда я к нему обратилась: — Скажи, ты давно на этой должности? — После того как уволили господина Александро Малинио.

Едва не подпрыгнув от того, что моя догадка оказалась верной, я уточнила: — И у него были ключи? — Да, но когда господин Марцио его увольнял, Александро все отдал. — Не мог ли он сделать копии заранее? — У нас не принято... — Подбрасывать документы тоже не принято. Найдите бумаги, которые он заполнял.

Старший клерк задумался и потянул пару папок с нижней полки. Сравнив содержимое старых расписок с папкой Гейро, он хлопнул себя по лбу. Я кивнула Антонии и направилась к своему стулу. Та прошла в кабинет владельца. Вскоре оттуда выскочил отец и закричал на весь банк: — Кто знает, где сейчас работает Александро Малинио?

Один из клерков поднял голову: — Он счетовод в квартале лавок недалеко отсюда. Могу показать.

Отец вернулся в кабинет, дознаватели с клерком едва ли не выбежали наружу, а мы все принялись ждать. Мне даже принесли чай с печеньем в мое убежище. Через полчаса Александро ввели с магпутами на руках. Я мстительно радовалась за деревом. — Бежать пытался, — усмехнулся дознаватель и выложил на стол связку ключей. Старший клерк тут же нашел среди них копии тех, что от двери и от шкафа.

Выяснив в банке все, что им нужно было, законники откланялись и увели добычу. Отец нервно потирал лоб: — Это же надо! Такой скандал! А ведь моя дочь была за ним замужем! Благодарю вас, господин Рамирос, благодарю! Мне сказали, что с вами был помощник, и это его идея про Александро? Я должен его тоже поблагодарить!

Ему указали на угол с моей засадой, и я поняла, что скрываться бесполезно. Поднявшись, я шагнула вперед.

— Здравствуй, папа. — Арабелла?

Мы молча смотрели друг на друга. Страха не было. Совсем. Я ли это? Нет, не я. Всего за три месяца я стала совсем другой.

Придя в себя от шока, отец заорал. — Ты опозорила меня!

Я молчала и не отводила взгляд. — Ты ушла от мужа! — Которого только что арестовали за подлог. — Ты нацепила мужские тряпки! — Это мундир, папа. Я работаю. — Ты шляешься с каким-то парнем! — Это мой начальник.

Антония выступила вперед: — Я могу поклясться на магии, что никакого урона чести вашей дочери от меня не произошло.

Подруга сильно рисковала. Я, конечно, понимаю, что за шесть лет она поднаторела в клятвах и произносит настоящее имя так, чтоб никто его не распознал как женское, но все-таки это риск.

Отец не обратил на нее никакого внимания.

— Бесстыжая! Как ты посмела вернуться в Тарман! — Хватит, отец. Ты вышвырнул меня из своей жизни, даже не потрудившись узнать, каково мне теперь.  — Ты должна была приползти ко мне! Приползти и повиниться!

Я пришла в ярость. — За что?! За то, что я в семнадцать лет не распознала подлеца, которого ты и в сорок не распознал? Да, я сделала ошибку из-за молодости и неопытности, выйдя замуж за мерзавца. Ты считаешь, за это меня стоило наказать бесчестьем, нищетой или смертью? — Смертью? — отец опешил. — Именно. Мой муж попытался меня убить, чтоб не выплачивать отступной при разводе. Я осталась жива, но потеряла ребенка. Твоего внука! — Я не знал... — Не знал или не хотел знать? Ты знал, что я живу с человеком, которому я не нужна, который женился на мне ради приданого и места в банке. Ты предупредил, чтоб я не надеялась на помощь семьи. За эти месяцы мня дважды могли убить, почти выдали замуж за сельского пьяницу и едва не заставили развлекать мужчин в веселом доме, но тебе все это было неинтересно. — Что-о? — То! Еще весной я была юна и наивна! Вы же не готовите нас к жизни, только замуж, а там уж как повезет! Вы прячете нас от всего, что страшнее подгоревшего ужина, а потом обвиняете, что мы не распознали подлость! Мы должны быть мудрыми от рождения, но наивными и невинными, чтоб нас не коснулась грязь. Но грязь тянется именно к наивным и невинным, как к легкой добыче!

Мой гнев и страх, которые копились все эти месяцы, вырвались на волю, и я не посчитала нужным держать чувства в узде. Переведя дух я нанесла последний удар: — Ты растил меня как кроткую и покорную дочь. Хочешь знать, как я вырвалась из веселого дома? Первому же мужику, который хотел меня изнасиловать, я приложила раскаленную шпильку к мужскому достоинству, и пока он орал, треснула его табуретом по голове.

Мужчины в зале вздрогнули и пригнулись.

— Вот и вся цена вашей заботе о целомудрии и скромности.

Никто не проронил ни слова.

— А сейчас, прошу тебя, напиши подробное письмо об этом деле, и поставь магическую подпись как владелец банка. Я зайду через два часа.

Мы с Антонией вышли из банка и не сговариваясь пошли вниз по улочке, ведущей к набережной. Внутри все клокотало. Подруга молчала, понимая, что слова сейчас ни к чему. Лишь через четверть часа, отдышавшись, успокоившись видами речной глади, я заговорила: — Знаешь, я ведь когда-то и правда думала, что им виднее.

Тони фыркнула. Она от подобных иллюзий избавилась пораньше меня.  — Давай пока узнаем что-нибудь про мэтра Детекто.

***

Изучив наши документы, хозяин гостиницы принял сдержанно услужливый вид. Дознаватель нездешний, но кто его знает, как мы, законники, повязаны. Так что, слишком расстилаться перед нами не будут, но на вопросы ответят. — Что можете сказать про мэтра Детекто, который ночевал у вас тридцатого июня? Встречался с кем? Приходил к нему кто? Женщины?