Легенда сумасшедшего - Денис Ватутин

— А как их звали? — перебил я.

— А это важно? — Ирина нахмурилась.

— Конечно, — ответил я, — раз я спросил, значит, важно. Ценна любая информация.

— У ведущего отряда была кличка Кольт.

— Слышал я про такого, — кивнул я, — кажется, из Уругвая, бывший военный.

— Да. — Ирина кивнула. — Он какой-то грубый был очень, резкий. Еще был некий Трутень и Хоккеист.

— Этих не помню что-то, — пробормотал я.

— Один, кажется, и вправду бывший спортсмен, а другой говорил, что раньше был бандитом. Я ему не верила — больше он болтать умел. Я всю поездку ждала, что муж меня отыщет, с непривычки было тяжело, хоть маршрут был и простой, а в группе было четверо неплохо подготовленных туристов: миллионеры какие-то из одной крупной компании, «Глобал Хард», кажется. В общем, когда уже за нами шаттл приземлился и надо было лететь на корабль, я поняла: он не придет, он погиб, его больше нет…

Она тяжело вздохнула и продолжила:

— Половину пути проплакала — было такое ощущение, что меня обманули, что, пока я спала, у меня отобрали что-то очень важное, невосполнимое… Было очень плохо…

Когда прилетела на Землю, поняла, что вообще ничего видеть не могу из привычных вещей, даже с друзьями не могу общаться, вот и осталась на этой работе: так гораздо легче и интереснее… Вы меня понимаете?

Она выжидающе посмотрела на меня.

— Понимаю, конечно, понимаю… — сказал я, закуривая сигарету. — Вы отважная и сильная девушка. Хотел бы я быть достойным того, чтобы такая, как вы, полетела за мной на другую планету…

— Мне кажется, что вы достойны гораздо большего, — произнесла она тихо.

Я посмотрел на нее и встретил взгляд ее бездонных серых глаз. Что-то во мне встрепенулось, как пойманная в силки птица: одинокая покинутая девушка, продолжающая искать призрак своего счастья, который блуждает по мертвым пустыням и скалам этой треклятой планеты, и она следует за ним уже без особой надежды его отыскать… Ей нужна поддержка, как никому из присутствующих здесь…

— Спасибо, я постараюсь оправдать ваше доверие, — кинул я ей. — Да, негусто, конечно, у нас с фактами.

— Я же сказала вам, что ничего особенного не знаю, — грустно промолвила она и немного виновато улыбнулась.

— Нет, вы мне подтвердили парочку моих предположений. И я могу с уверенностью заявить, что опасность вам не грозит.

— Почему вы так решили? — удивленно спросила она.

— Ну… это долго объяснять…

— Мне интересно: все-таки речь идет о моем спокойствии. — Она посмотрела на меня с некоторым вызовом.

— Ваш муж, как мне кажется, подверг вас некоторому риску там, еще на Земле, но он не ожидал, что этот риск будет большим, он вообще повел себя странно, как мне кажется… — Я задумчиво затянулся сигаретой. — Но то, что он вам мало рассказывал, — это и есть залог некоторой вашей безопасности.

— Выражайтесь яснее, пожалуйста. — Она с интересом наблюдала за выражением моего лица.

— Я пока не могу ничего вам сказать…

— Ну вот! Терпеть не могу всяких тайн и загадок. — Ирина явно начинала злиться.

— Честное слово, Ирина, я ведь строю такие фантастические предположения, что и сам боюсь о них думать, — пытался я сгладить ситуацию по максимуму. — Я все вам расскажу, и довольно скоро. Неужели вы думаете, что я хочу вас обмануть?

— Если бы я так думала, я бы вам ни слова не сказала. — Она сверкнула в темноте яркими звездочками своих зрачков. И вдруг… улыбнулась, глядя на мой растерянный вид. Неприятности, казалось, отступили вместе с исчезнувшим глюком, далеко за плоскогорье. И мне стало так уютно в этой зябкой и опасной ночной пустыне, будто я здесь родился и вырос.

— Я знаю, — продолжила Ирина, — вам надо подумать. Но вы сможете во всем разобраться, я не сомневаюсь, уж если вас слушаются глюки…

— Просто я умею с ними себя вести по их правилам. — Когда она меня хвалила, я ощущал чудовищную неловкость: хоть мне и было приятно, но казалось, это про кого-то другого она говорит.

— Вы просто недооцениваете свои таланты, — она явно хотела меня добить, — я не встречала на Марсе ни одного Охотника, хоть немного похожего на вас. Когда произошло убийство, ваше спокойствие и хладнокровие вызывали у меня зависть.

— Меня чуть не стошнило от запаха, — промямлил я, — а уж от этого обыска…

— Нас, похоже, действительно втравили в какую-то крупную авантюру, — перебила меня Ирина. — И я совершенно искренне хочу сказать вам, что вы единственный человек здесь, которому я могу доверять. Понимаете? От вас зависят наши жизни… Я буду стараться вам помогать во всем…

— Я сделаю все, — сказал я, ласково взяв ее за локоть и поглядев в глаза. — Я все пойму и узнаю, и мы доедем до этого чертова Олимпа, даже если все демоны Марса встанут на нашем пути плотной шеренгой… Этот кукловод задел мою профессиональную репутацию, и…

Я почувствовал на левом предплечье легкую вибрацию: это КПК вошел в режим коммуникатора, и мне пришло сообщение — это редкость на Марсе, дорого и редко необходимо. Извинившись перед Ириной, я отвлекся на экран. Писала, как ни странно, Сибилла: «Странный, вы там уже обнимаетесь? Приотстань-ка незаметно и послушай: тут что-то происходит — полячка нашла в своих бумагах для рисования какой-то лист со стихами, говорит, что не ее, откуда взялся — не знает. Собирается читать вслух, хочешь послушать?»

Я повернулся к Ирине.

— Нам сейчас надо будет слегка замедлиться, — сказал я негромко, — чтобы подвинуться ближе к туристам и послушать, что там происходит. Давайте сначала я, потом вы.

Ирина кивнула. Я слегка придержал поводья своего дромадера, и тот замедлил свой шаг. Вполоборота я заметил, что смена уже потеряла строй и слегка скучковалась.

— …Да, когда собралась рисовать, Аюми, — говорила Дронова, обращаясь к японке. — Сейчас прочту, я про себя уже прочитала пару строк: стихи необычные, но очень красивые… Вот, слушайте, полковник: это легенда, похоже… Говорю же — не знаю чьи, может, кто-то их мне посвятил… Шучу… Ну вот…

Все было до времен в покое мирном,Покуда сонм богов младых резвилсяНа солнечном Олимпе, охраняяПокой людей, порядок, Зевсом данный.Но времена меняются, и небо,Власть над которым Зевс держал законно,Мечтою стало брата, Посейдона,На трон небес задумал он взобраться…И раскололся сонм богов, и смутаПодкралась к громовержцу, и, спасаясь,С вершины он бежал в мир подземелий,К тому из братьев, что остался веренЕго законной власти. Он к АидуСпустился в царство мертвых, чтобы вместеПродолжить править бренным миром смертных…А Посейдон, воссевший на Олимпе,Был в гневе, что не смог забрать у ЗевсаЭгиду грома, власти знак и молний жезл,Убежища не мог найти он брата…А Зевс из бездны мрачного АидаПризвал на помощь сына, Диониса,Чтоб тот помог ему восстановить порядок,Веками на земле покой хранящий.И юный бог с женою АриаднойПустились в путь со свитою своею.Врата заоблачные должен он отверзнуть:Жена его ключом от них владеет,Отнять который Посейдон не в силах.И лишь тогда, найдя доспехи ЗевсаИ поборов коварного Тифона,Пройдя по мрачным древним лабиринтам,Ответив на вопросы древних стражейИ сквозь игольное ушко протекши,Проникнуть сможет он в тот мир,Где Зевесус ХтонийЖдет воцаренья своего на небе…[11]

— Это есть про Марс стихи? — первым нарушил молчание Крис Паттерсон, который ехал на полкорпуса за Дроновой.

— Здорово! Правда, я почти ничего не поняла, — в искреннем восхищении сказала Лайла.

— Неплохо выдержан стиль, — напыщенно похвалил Аурелиано, — но, боюсь, это вовсе не легенда, а фантазия современного автора на несколько мифов одновременно, к тому же Дионис и Артемида никогда не освобождали Зевса из царства Аида, хотя Посейдон действительно…

— Галиматья какая-то, — проворчал полковник.

— Пачэму галиматья? — удивился Азиз. — Красыво звучит как, э?

— Кто же это написал, а? — как-то комично развела руками Аюми.

— Пани Дронова, — сказал я, — а можно мне взглянуть на этот листок?

— Не отдам! — Полька прижала листок к груди — совсем как маленькая девочка, у которой хотят отобрать игрушку. — Это мое, это мне прислали!

— Честное слово Охотника, — я поднял правую руку вверх, — я верну вам его через полчаса!

— Точно вернете? — Она недоверчиво наклонила голову.

— Клянусь всеми глюками Марса! — произнес я торжественно.

— Ну смотрите, все свидетели: он обещал. — И она нехотя протянула мне драгоценный для нее лист бумаги.

— Выстраиваемся в цепочку в смене, — подал я команду и тронул поводья.