Башня из красной глины - Михаил Ежов

— Ну и что? На палубе полно народу. Люди спешат насладиться плаванием.

— Ну, мы тут останемся, я думаю. В толпе едва ли кого убьют, а вот в каюте…

— Они все по двое едут.

— Но только что кто-то остался один. Думаю, Кожин. По-моему, он плывет вместе с Викуловой.

— Думаешь, они любовники?

— Вообще, похоже на то.

Дымин неопределенно хмыкнул.

— Она выглядит старше.

— У них разница четыре года, — пояснил Смирнов, вспомнив прочитанные биографии.

— Не так уж много.

— В принципе да.

Дымин достал листок бумаги и взял ручку.

— Так, — сказал он, — значит, Викулова в одной каюте с Кожиным, Самсоновы, понятно, едут вместе.

— Либо он с сыном, а она — с дочерью, — вставил Смирнов.

— Да, верно, — согласился Дымин. — То есть если дети где-то бродят, а я видел, как они усвистали на другую палубу вместе с дочкой Кушековой, то Самсоновы либо вместе, либо порознь, и тогда получается, что они сидят в каютах по одному.

— Это вряд ли, — заметил Смирнов.

— Тоже верно. Кто следующий?

— Золина и Кушекова плывут с дочерями.

— Но Юлька свалила с двойняшками. Значит, лаборантка одна.

— Остается Бирюков.

— Да, он должен был плыть с Марухиным, но его переселили, чтобы мы с тобой оказались вдвоем.

— Значит, он плывет с кем-то еще?

— Уж не один.

— Но сосед, конечно, не боится, что его грохнут, и наверняка пошел прогуляться по теплоходу.

— Возможно, но не факт. Вдруг они играют в шашки?

Смирнов усмехнулся:

— Учитывая состояние Бирюкова, скорее квасят.

— Согласен. Кстати, Валер, я еще никому не говорил, но я жениться собрался.

— Да ладно?! — Следователь от неожиданности даже рот приоткрыл. — Серьезно или прикалываешься?

— Серьезно. На Маринке своей. Я ей уж и кольцо подарил. Как вернусь, пойдем в ЗАГС подавать заявление.

— Ну, поздравляю. — Смирнов протянул оперу руку. — Наконец-то вы решились. Это ты сам или она тебя уломала?

— Сам. Пора уже.

— Тоже верно. Чего тянуть. А чего это ты вдруг вспомнил о женитьбе-то? — Смирнов подозрительно прищурился.

Дымин смущенно усмехнулся и полез в тумбочку.

— Да я подумал: может, отпразднуем? Чуть-чуть. — С этими словами он водрузил на стол бутылку коньяку. — Я, конечно, понимаю, мы на работе, — добавил он быстро. — Но ведь и в круизе тоже, так?

— Не совсем, — возразил следователь. — Тем более мы с тобой сегодня кирнули уже.

— Валер! Такой случай. Тебе первому сказал!

— Ладно, — сдался Смирнов. — Давай по маленькой.

— Отлично! — мигом оживился Дымин. — Погодь, я закуску соберу.

— Я сейчас тоже что-нибудь достану, — поднялся следователь.

В половине десятого полицейские поднялись на верхнюю палубу, где была устроена концертная площадка. По бокам от нее возвышались колонки, чуть дальше стояла аппаратура. Музыканты уже были на местах и проверяли инструменты. Смирнов заметил возле бара топтавшегося конферансье с радиомикрофоном. Он был в синем блестящем пиджаке и белых брюках. На ногах — парусиновые туфли на толстой подошве.

Затем следователь отыскал глазами Викулову, проводившую время в обществе какого-то представительного мужчины, с улыбкой рассказывавшего ей что-то. Женщина время от времени кивала, но явно высматривала Кожина. Потом полицейский заметил капитана. Должно быть, тот явился поприветствовать гостей и пробудет недолго, подумал Смирнов. Возле него стоял молодой парень и глуповато ухмылялся. На вид ему было лет семнадцать. К капитану широким шагом подошел Самсонов, и они с капитаном обменялись рукопожатиями. Парень тоже поздоровался с профессором. Между капитаном и Самсоновым завязалась беседа — они явно были хорошо знакомы.

Смирнов остановил проходившего мимо офицера.

— С кем это разговаривает капитан? — спросил он, продемонстрировав удостоверение.

— С доктором, — ответил тот, взглянув в сторону Самсонова.

— А откуда они знакомы?

— Он лечит сына капитана.

— Того, что стоит возле него?

— Да, это Серега. Мы в шутку зовем его «юнгой», хотя на самом деле, какой из него моряк.

— А что с ним?

Офицер помолчал. Было заметно, что он недоволен тем, что ему приходится отвечать, но, видимо, команда теплохода получила от Капотова приказ содействовать полиции, поэтому он наконец сказал:

— Точно не знаю, но у него что-то вроде отсталости.

— Ясно. — Смирнов кивнул. — Спасибо… Ты об этом знал? — поинтересовался он у Дымова, когда офицер отошел.

— Не-а, — ответил опер, доставая из пачки сигарету. — Надо бы этот вопрос провентилировать, как ты считаешь?

— Пошли. — Смирнов двинулся через танцплощадку к капитану.

Заметив его, Капотов слегка изменился в лице, но тут же сделал попытку улыбнуться, продемонстрировав золотую фиксу.

— Старший лейтенант, решили посетить праздник? — проговорил он, поворачиваясь.

Смирнов слегка кивнул Самсонову и перевел взгляд на капитана.

— Да, Алексей Геннадьевич, но исключительно по долгу службы. — Он улыбнулся, давая понять, что отчасти шутит. — Кто этот молодой человек? — Он уставился на юношу, и тот смущенно захихикал, отводя взгляд.

— Это мой сын. — В голосе Капотова появилось напряжение. Он словно боялся, что полицейский вслух выскажется насчет странного поведения его сына.

— Ваш пациент? — прямо спросил Смирнов Самсонова.

Тот недовольно нахмурился.

— Да, а что?

— Ничего. Как продвигается лечение?

— Какое это имеет отношение к… делу?! — буквально прошипел Самсонов, сверля полицейского глазами.

Смирнов пожал плечами:

— Может, и никакого.

— Успешно, — ответил капитан. — У Сергея большие успехи. И все благодаря Александру Викторовичу и его команде. Упокой, Господи, его душу.

— У парня со временем все будет нормально, — добавил Самсонов, взглянув на Капотова. — Еще три-четыре года терапии, и вы его не узнаете. — Он обращался уже только к капитану.

Тот взглянул на профессора с благодарностью:

— Дай-то бог, Юрий Петрович!

— Сергей всегда плавает с вами? — поинтересовался Смирнов.

— Нет, конечно. Раза два в неделю.

— Я — юнга! — неожиданно проговорил сын капитана и широко ухмыльнулся. Зубы у него были ровные и белые.

— Да-да, — поспешно согласился Капотов. — Иди проверь такелаж.

— Хорошо. — Парень развернулся и медленно направился прочь.

— Желаю удачи, — сказал Смирнов, проводив его взглядом.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил капитан.

Смирнов и Дымин отошли к барной стойке.

— Что будете пить? — поинтересовался бармен, молодой парень с выбритой головой. В ушах у него болтались серьги-колечки.

— Ничего, — ответил Смирнов.

Дымин только отрицательно покачал головой. Конферансье тем временем поднимался на сцену. Он махнул музыкантам и вышел на середину площадки.

— Дорогие дамы и господа! Мы рады приветствовать вас на теплоходе «Фаэтон», самом большом теплоходе на этом рейсе! Сегодня для вас поет и играет вокально-инструментальный ансамбль «Арнельбо»! — Конферансье сделал паузу для аплодисментов.

— Я схожу вниз — посмотрю, что делается в каютах, — сказал Смирнов. — Будь начеку.

— Ушки на макушке, — отозвался Дымин.

Следователь отправился на нижнюю палубу. На всякий случай он расстегнул кобуру, но пистолет пока доставать не стал.

В коридоре было тихо, только в глубине трюма гудела и ритмично работала огромная машина, вращающая винты. Демон затаился и ждал своего часа. Линолеум, обои, пластиковые профили на углах и евророзетки — все это было фасадом, который должен был замаскировать чудовище, живущее в брюхе железного Левиафана. Он ждал кровавой жертвы, чувствовал, что она должна быть вот-вот принесена. Демон хотел сожрать исторгнутую убийцей душу, мечтал впитать через ковролин кровь. Смирнов поклялся, что сделает все от него зависящее, чтобы не допустить этого и не дать твари насытиться.

Он обошел все каюты, в которых плыли ученые, прислушиваясь возле каждой двери. Подергал ручки, но везде было заперто. На его стук отозвался только Бирюков.

— Да, все в порядке, — проговорил он в ответ на вопрос следователя. — Спасибо.

Смирнов вернулся на верхнюю палубу. Там вовсю шел концерт: пассажиры пили и плясали, группа «Арнельбо» на совесть отрабатывала гонорар. Полицейский отыскал глазами Дымина. Опер стоял возле перил и беседовал с Золиной, при этом не сводя глаз с танцующих. Смирнов не стал подходить. Вместо этого он двинулся по направлению к сцене, где стояли супруги Самсоновы. Их дети крутились поблизости. В руках они держали эскимо. Следователь встал за профессорами. Они его не замечали. Вокруг было полно народу, так что полицейский просто был одним из толпы. Кроме того, стало довольно темно, свет шел только от установленных на перилах прожекторов, направленных слегка вверх, и от диско-шара, отбрасывавшего на палубу разноцветные, пульсирующие в ритм музыке пятна.