Черный бушлат - Александр Конторович

– Котенок, проведи ревизию. Что у нас там с продуктами? Нам к тайнику твоему, когда идти надо?

– Завтра. А чего вы меня, дядя Саша, все время котенком зовете? У меня имя есть.

– Ты не обижайся, но уж больно ты на него похожа. У меня, у дочери средней, такой вот живет. Пушистый и глаза у него все время удивленные такие. Прямо как у тебя.

– Сибирский?

– Нет. Шотландский вислоухий – и я постарался изобразить на снегу кошачью морду. Вышло не очень, но Марину впечатлило.

– Шотландский? Это откуда такой?

– Вообще из Англии. Там эту породу вывели. Но, ей из Москвы привезли.

– Так вы в Москве живете?

– Жил. А сейчас, даже и не знаю, где придется дальше-то жить. Ладно, об этом думать будем после, когда отсюда уйдем. Так что у нас там с продуктами?

– Если так и дальше есть будем, то дня на три еще точно хватит.

– Ну, а больше и не надо. На дорогу выйдем, немцев попросим – поделятся.

Марина передернула плечами. Видимо представила себе эту сцену.

– Так. Полчаса отдых. После опять учиться будем. Твоих бы учителей – мордой бы и об забор. Кого только в поле выпускают!

– Так я же радист.

– Да хоть санитарка! В разведку пришла – должна ВСЕ уметь. Ладно, дай срок, натаскаю я тебя, чтоб хоть самому не краснеть!

Визит к тайнику ничего не дал. Никто не приходил туда, кроме нас, это было очевидно. Маринка заметно погрустнела, так что пришлось выбивать из нее эту грусть усиленными занятиями. Незаметно пролетел день, потом еще один. Следующий визит к тайнику тоже оказался безрезультатным.

– Ну, что? Дальше ждать будем?

– Не знаю… – Маринка явно была растеряна. – Должны же были ребята придти. Не могли же нас тут забыть?

– Эх, котенок, знала бы ты кого и как часто так вот забывали… У нас ведь и с едой – не очень, ждать особо и не можем уже.

– Так может у немцев попросить?

– Может – сразу у Черчилля? Ладно, делать все равно нечего, посмотрим.

К дороге мы вышли через три часа. Можно было бы и раньше, но я специально сделал крюк, чтобы не выдать следами направление нашего движения.

– Слушай сюда. Твоя позиция – вот тут, у поворота. Смотришь в обе стороны. Что увидишь нехорошего – стучишь костяшками пальцев об автомат. Вот так. Поняла?

– Да.

– Этот звук для леса неестественный, и ни с чем его я не перепутаю. Ты тоже слушай, если что – я такой же сигнал дам.

– Ясно.

– Задача такая. Ждем одиночный грузовик. Мотоцикл тоже подойдет, но это – на крайний случай. Легковушка – тоже хорошо, но маловероятно, тут им делать нечего. Нам в первую очередь продукты нужны, а откуда они возьмутся в легковушке или в мотоцикле? Поэтому и ждем грузовик. Первой не стреляй, жди меня. Даже когда бой завяжется – жди. Пусть немцы ко мне все развернутся. Тогда и стреляй. Старайся бить короткими, вместе со мной или с немцами. Понятно – почему?

– Почему?

– Чтобы они тебя раньше времени не срисовали. А если так делать будешь, то двоих-троих, а то и больше, подберешь тихо. Все, расходимся.

Позицию я выбрал на повороте дороги. Прямая на протяжении метров восьмисот, здесь она дважды поворачивала, огибая маленькое озерцо. От поворота до поворота было метров семьдесят. На одном повороте я уложил Марину, а сам обустроился на втором. Прошло около часа, в лесу было тихо. Но вот сквозь шум ветра послышался какой-то звук. Поскрипывание, звон – это еще что? А вот оно что! Подвода! И на ней – четверо. В бинокль я рассмотрел понурого возницу и трех полицаев. Кстати, совсем неплохой вариант. Они местные – значит, голодными путешествовать не будет. Ну-ну, подождем… Не забыть вовремя Маринке сигнал подать, а то дергаться будет.

Первого полицая пулей снесло с подводы на дорогу. Второй схватился было за винтовку, но схлопотал две пули и кулем осел у заднего колеса. Третий сразу поднял руки и застыл как изваяние. Возница обеспокоенно повертел головой, но с места не встал, остался сидеть.

– Не двигаться никому! Оружие бросить! – гаркнул я, не выходя из кустов.

Полицай судорожно рванул с плеча винтовку, бросил ее на дорогу.

С 'браунингом' в руках я осторожно вылез из-за кустов. Пулемет висел за спиной.

Подойдя поближе, я отфутболил винтовку в кусты. Потом проделал ту же операцию с винтовками других, менее везучих полицаев.

– Оружие еще есть?

– Нет…

– Продовольствие, боеприпасы?

– Вон, в телеге лежит.

– На дорогу.

Поминутно оглядываясь, полицай стал таскать на дорогу продовольствие. Что у них тут? Хлеб, сало, даже окорок есть! Нехило запаслись. Консервы – тушенка, откуда? Немцы поделились? А не все ли равно?

Так и что с ним теперь делать? Пристрелить? Молодой еще пацан, жалко. Да и что после этого с возницей сделают? Так у него хоть какой-то шанс будет.

– Короче! Топаешь ногом вон туда, куда и ехал. Отойдешь метров на двести и стоишь. Подвода тебя догоняет, садишься и едешь дальше. Обернешься – получишь пулю. Усек?

– Да.

– Выполнять!

Полицай бегом припустился по дороге. Я повернулся к вознице.

– Забирай эту парочку жмуров, грузи их на телегу и можешь ехать.

Возница быстро затащил покойников в телегу и хлестнул кнутом лошадь. Та рванула с места и, проехав метров двадцать, телега правым боком сползла в канаву. Возница хлестнул лошадь раз, другой. Безрезультатно.

– Мил человек! Не подсобишь? Подтолкни ее хоть малость, лошадь вон не может вытащить-то, а?

– Добро, дед. Помогу.

Я уперся плечом в задок телеги, нажал. Хрустнув, он подвинулась вперед. Ну и ладненько!

Щелк!

– Не двигайся! – голос возницы звучал как-то иначе, чем раньше. – Голову не поднимай и руки на виду держи. Так. Пулемет на дорогу брось. Пистолет тоже. Три шага назад.

Я отошел. Теперь мне виден был возница. Распрямившись, он стал выше ростом и как-то здоровее. В руке у него был зажат 'ТТ'.

– Не ожидал? – ехидно поинтересовался он. – Думал, тут простой крестьянин за вожжами сидит?

– Да, – кивнул я головой. – Так и думал.

– Так и зря ты так думал-то! Ванька! Дуй сюда, сейчас мы этого комиссара вязать будем!

Полицай бегом припустился обратно.

– А в совло не боишься схлопотать?

– Чего? – возница ошарашено посмотрел на меня. – Это еще почему?

– За комиссара.

– А кто ж ты еще есть?

– Ну на, полюбуйся, – протянул я ему руки. – Почитай, коли грамотный.

– Не вижу я отсель.

– Я не гордый, подойду, – и я сделал пару шагов к телеге. – Теперь видно?

– СЛОН… Это… Ты с Соловков, что ли будешь?

– Оттуда. Дофига ты там комиссаров видел?

– Не был я там. Но комиссаров там, точняк – не было. Кореша говорили… Ты, это – на месте стой!

– Я и так не пляшу. Могу вон даже и сесть, если хочешь.

– Захочу – так и спляшешь. Мало ли кем ты раньше был? Сейчас времена уже другие. На полицию нападать – это тебе боком выйдет.

– Что те менты, что эти – один хрен, легавые.

– Ты тут говори, да не заговаривайся! – видно было, что первоначальный напряг его отпустил. Держался он уже не так настороженно и больше не 'цеплял' меня взглядом. – Новая власть шутки шутить не будет!

– Много ты знаешь…

– На тебя хватит! Тут вон, каких головорезов в лесах отловили, аж из самой Москвы заслали! И – ничего, все как миленькие спеклись, никто не ушел! И ты тут – невелик селезень будешь. И с тобой разберутся быстро…

– Надо же, а я и не видал никого, а то б побазарили.

– Не видал он! Да их с самолета аж у Михайловки сбросили, досюда верст двадцать будет. Да и стали бы они с тобой базарить, нужон ты им, как собаке колесо.

– Не скажи… Это как спрашивать…

– Вот мы сначала тебя и поспрашиваем, чего ты тут шурудишь…

Та-тах!

Короткая очередь отбросила подбегавшего молодого полицая на спину.

В следующую секунду я, оттолкнувшись, кувырком влетел в телегу. Над моей головой бабахнул 'ТТ'. Удар – и выбитый из рук стрелка, он канул в снег. Стрелок же полетел на дорогу.

– Ну, чо, родной? – я мягко спрыгнул следом. – Теперь тебе со мной не в падлу побазарить будет?

– А что ж не побазарить-то, – вдруг спокойно проговорил он. – И побазарим…

В руке у него откуда-то появился нож.

– Не будут твои кореша стрелять, рядом мы стоим, так и тебя зацепят ненароком.

– И на что ж ты, голуба, рассчитываешь? Меня порежешь и уйдешь?

– А это уж не твоя печаль. Ты о себе подумай.

– Чего ты тут про головорезов говорил? Когда их сбросили?

– А тебе какое дело? Н-на! – и нож в его руке прыгнул вперед.

Ну-ну… Отбив правой, шаг в сторону, захват, поворот, и вот уже нож упирается в горло собственного хозяина.

– Я тебе вопрос задал? Чего молчим?

– Неделю! Неделя уже прошла!

– Сколько их было?

– Не знаю! В Михайловку семерых привезли! Убитые все!

– Живой ушел кто?