Любовь к жизни. С вопросами и ответами для почемучек - Джек Лондон

Он называл себя де Биллем, и у него была прелестная жёнка. Она работала на трапеции и всего лучше проделывала номер, который заключался в том, что она падала с трапеции под самой крышей в сетку, причём во время падения успевала несколько раз перекувыркнуться в воздухе. Здорово она делала это!

Де Вилль был вспыльчив и быстр на руку; рука его по быстроте не уступала лапе тигра. Однажды один из наших наездников назвал его пожирателем лягушек, а может быть, и как-нибудь похуже. Тогда де Вилль загнал обидчика в угол, к деревянной доске, в которую жонглёр обычно втыкал свои бесчисленные ножи, и стал бросать ножи вокруг него так быстро, что несчастный не успел опомниться, как, в присутствии публики, был пригвождён к доске массой ножей; они не впились в тело, но пришпилили к доске одежду, а в некоторых местах задели и кожу.

Клоунам долго пришлось выдёргивать ножи, чтобы освободить несчастного. Об этом стало известно всем нашим, и никто больше не осмеливался задевать де Билля или приставать к его жене. А надо вам сказать, что была она довольно легкомысленная штучка, и если бы не страх перед де Биллем…

Но у нас работал один паренёк, по фамилии Уэллос; этот ничего на свете не боялся. Он был укротителем львов и тоже проделывал трюк с головой в пасти льва. Он мог бы проделывать это с любым львом, но предпочитал Августа, старого, очень добродушного льва, на которого всегда можно было положиться.

Как я сказал вам, Уэллос — мы все звали его Король Уэллос — не боялся ничего на свете: ни мёртвых, ни живых! Это был отчаянный парень. В своё время он действительно был «королём». Однажды он напился вдребезги пьян, и многие не побоялись заключить пари, что он всё-таки положит свою голову в пасть Августу и даже не пустит в ход хлыста. Так оно и было. Мадам де Вилль…

Позади нас раздались крики и шум; мой приятель неторопливо оглянулся. За нами стояла клетка, разделённая пополам. В одной половине находилась обезьяна, которая всё время кривлялась и прыгала у прутьев решётки, и вдруг просунула лапу в соседнее отделение, где проживал огромный серый волк. Тот мгновенно схватил её.

Лапа вытягивалась всё больше и больше, словно она была резиновая, и товарищи несчастной обезьяны подняли неимоверный визг. Вокруг не оказалось ни одного служителя, так что укротителю леопардов пришлось встать, сделать шага два вперед и ударить волка по носу легонькой палочкой — укротитель никогда не расставался с ней. Затем он с печальной, извиняющейся улыбкой вернулся на место и продолжал так, как будто никакого перерыва не было.

— …смотрела на Уэллоса, а Уэллос смотрел на неё, а де Вилль весьма мрачно смотрел на обоих. Мы предостерегали Уэллоса, но всё было напрасно. Он смеялся над нами, смеялся и над де Биллем, которого как-то даже сунул головой в кадку с клейстером. Видно было по всему, что ищет ссоры с ним. От клейстера у де Билля был страшно забавный вид. Я долго возился с ним, помогая ему отмыться и отчиститься. Он был холоден и ничем не грозил Уэллосу. Но я заметил злобный огонёк в его глазах и вспомнил, что точно такой же огонёк я часто видел в глазах хищных зверей. Я счёл своим долгом сказать Уэллосу последнее предупреждение. Он рассмеялся, но всё-таки стал с тех пор меньше глядеть в сторону мадам де Вилль.

Так прошло несколько месяцев. Ничего не случилось, и я уже начал было питать надежду, что и впредь ничего не случится. Мы тем временем двигались всё дальше на запад и остановились, наконец, в Сан-Франциско. Всё, что я сейчас вам расскажу, произошло во время дневного представления, когда цирк был переполнен женщинами и детьми. Мне понадобился Рыжий Денни, главный конюх, который взял у меня карманный нож и не отдал.

Проходя мимо одной из уборных, я заглянул в неё через дырку в парусине, чтобы узнать, нет ли там моего Денни. Его не было, но как раз против моего глаза сидел Король Уэллос, в трико, ожидая своего номера в клетке со львами. Он с любопытством следил за ссорой двух акробатов. Все остальные, находившиеся в уборной, тоже следили за ссорой — все, за исключением де Билля, с нескрываемой ненавистью и пристально смотревшего на Уэллоса, который был слишком увлечён ссорой, чтоб обращать внимание на де Билля.

Но я всё видел через дырочку в парусине. Де Вилль вынул из кармана носовой платок, сделал вид, будто бы вытирает им пот с лица (день действительно был очень жаркий), и в это же время обошёл Уэллоса сзади. Он только взмахнул платком — и пошёл к двери, где остановился и бросил быстрый взгляд назад. Этот взгляд потряс меня: вместе с ненавистью я прочёл в нем торжество.

«Де Вилль задумал что-то недоброе, — сказал я себе, — за ним надо последить». И я с облегчением вздохнул, когда увидел, что де Вилль вышел из помещения цирка и вскочил в вагон электрического трамвая, который должен был доставить его в город. Через несколько минут я вышел на арену цирка, где наконец нашёл Денни. Наступила очередь Уэллоса с его опасным номером в клетке льва — номером, который всегда производил сильное впечатление на публику. Уэллос почему-то был в очень плохом настроении и так разъярил своих львов, что те подняли отчаянный рев, — за исключением, конечно, Августа, который был слишком стар, жирен и ленив, чтобы раздражаться из-за чего-либо.

Под конец Уэллос ударом бича поставил старого льва на колени, и тот со своим обычным равнодушным видом раскрыл огромную пасть, в которую укротитель всунул свою голову. Вдруг челюсти Августа сомкнулись, издав странный звук, — и все было кончено…

Прежняя нежная и грустная улыбка появилась на лице укротителя леопардов, а глаза снова приняли отсутствующее выражение.

— Вот так и погиб Король Уэллос! — сказал он низким печальным тоном. — Когда всеобщее возбуждение немного улеглось, я воспользовался первой подходящей минутой, нагнулся над покойником и понюхал его голову… и чихнул.

— Так это… был… — спросил я, задыхаясь от волнения.

— Это был нюхательный табак! — ответил он. — Де Вилль посыпал табаком голову Уэллоса, когда проходил мимо него. У старого Августа никаких злых намерений не было. Он просто чихнул.

Справочное бюро

Кто такие леопарды? Опасны ли они?

Леопард — крупная дикая кошка. Однако по размерам он значительно уступает тигру и льву. Так, например, крупные самцы-леопарды весят около 90 кг, а в среднем масса тела у леопардов не превышает 60 кг. Самки и того мельче — 30–40 кг. Несмотря на относительно небольшие размеры, леопард способен охотиться на крупных антилоп, оленей и даже молодых жирафов. Свою добычу этот хищник обязательно затаскивает на дерево и прячет в ветвях. Существует три подвида леопарда, населяющих Африку и Азию. (На территории России обитает дальневосточный леопард.)

Неужели один удар лапой тигра приводит к таким последствиям для человека?

Лев — одна из самых крупных в мире диких кошек. Длина тела крупных самцов достигает 2,4 м, а масса — до 280 кг. Львицы имеют более мелкие размеры. Можно себе представить, к каким последствиям приводит удар львиной лапы, вооружённой крепкими и острыми когтями. Дрессировкой львов занимаются терпеливые и смелые люди, хорошо знающие повадки этих хищников. В России получила широкую известность цирковая династия дрессировщиков Запашных, работающих с тиграми и львами.

Часто ли у львов болят зубы?

Случается, что и крупным хищникам, таким как тигр и лев, требуется помощь стоматолога. С возрастом зубы у зверей приходят в негодность, воспаляются и болят дёсны. Чаще всего это наблюдается у старых хищников. Здесь речь конечно же идёт о зверях, живущих в зоопарках или цирках. Насколько часто болят зубы у диких львов, вряд ли кому известно.

А львы живут столько же лет, сколько люди?

О продолжительности жизни львов можно судить по сведениям, которые накоплены в зоопарках. Так, например, в Англии лев прожил до 15 лет, в Голландии — до 13, в Германии — до 16. Средний показатель — около 14 лет. Относительно продолжительности жизни львов в дикой природе сведения расходятся. Так, по данным Гирского национального парка (Индия), где обитают азиатские львы, продолжительность жизни львиц составляет 12 лет. Для африканских львов, живущих в Национальных парках Кении, её оценивают в 11 лет.

Зачем обезьяна дразнила волка? Волки выступают в цирках?

Обезьяны чрезвычайно подвижны, легко возбудимы и часто непредсказуемы в своих действиях. Зачем цирковая обезьяна просунула свою лапу в клетку с волком, объяснить невозможно. Может быть, ей стало скучно, и она решила поиграть с серым хищником. Во всяком случае, волк был ей хорошо знаком, иначе бы обезьяна поостереглась чужака. Волки на цирковой арене — явление достаточно редкое. Во всяком случае, нам не приходилось наблюдать за выступлениями дрессированных волков. Трудно представить, какой номер могли исполнять эти хищники.