Загадочный наследник - Джорджетт Хейер

Да, подумал Хьюго, вспоминая этот эпизод, милый мальчик этот молодой Ричмонд, но чем такого пылкого жеребенка удается удерживать в стаде усадьбы Дэрракоттов, остается загадкой. Конечно, какой парень в его возрасте не мечтал служить в армии! Мальчишка сказал, что дед категорически отказался осуществить его мечту, но он не из тех, кто покорно подчиняется приказам даже таких диктаторов, как старик Дэрракотт. Если его светлость не постарается, размышлял Хьюго, отбрасывая одеяло и свешивая ноги на пол, в скором времени парень по уши завязнет в какой-нибудь беде.

Выбросив мысли о Ричмонде из головы, Хьюго шагнул к окну и отодвинул занавески. Постоял пару минут, опершись руками о подоконник и смотря на двор. Приземистый дом был построен на небольшом возвышении. Вокруг простирался парк, на севере и западе переходящий в дикий густой лес. Прямо под окном Хьюго оказался не слишком ухоженный уголок сада, который шел от дома до парка, был виден ров, а вдалеке раскинулась уэлландская топь, все еще подернутая утренним туманом. День обещал быть прохладным, но ясным. И через короткий промежуток времени Хьюго, подкрепившись большим бутербродом с ветчиной и пинтой кентского эля, принесенного ему приятной, но дрожащей от страха судомойкой, отправился в исследовательскую экспедицию по парку.

Он повернул к конюшням, расположенным к западу от дома. Первоначально они предназначались для гораздо большего количества лошадей, чем размещалось в них сейчас, а вокруг располагалось несколько мощенных булыжником скотных дворов. Теперь пользовались лишь двумя. В закрытых скотных дворах пробивающаяся сквозь брусчатку сорная трава да запертые ворота, краска на которых облезла и потрескалась, придавали всей картине меланхоличный оттенок общего запустения.

Майор отыскал своего грума, йоркширца средних лет, приземистого, с крепким телосложением и кислой миной, который яростно отражал злонамеренные нападки пухлой барышни в платье из набивного ситца и чепце. Судя по ухмылке одного из конюхов, остановившегося с ведром в руке, чтобы послушать ее остроумные замечания, девушка была полна жизненной энергии, но когда заметила приближающегося через скотный двор Хьюго, засмущалась, быстро присела в книксене и убежала.

— Успел уже шашни завести? — бросил Хьюго. — Ты меня удивляешь, Джон-Джозеф, в твои-то годы!

— Ох уж эта хохотушка, — буркнул себе под нос его слуга. — Я хотел сказать, мастер Хьюго, я должен отвести серого к кузнецу, он потерял подкову.

— Как Руфус?

— Замечательно!

— Хорошо. Пойду взгляну на него. А с тобой все в порядке, Джон-Джозеф?

— Сносно, — флегматично отвечал Джон-Джозеф. Он приподнял голову, бросил на своего хозяина взгляд исподлобья и добавил басом: — Сами знаете, на нас не угодишь, мастер Хьюго.

В синих глазах майора ничего не отразилось, но в твердо сжатых губах читалось упрямство.

— Возможно. Посмотрим.

— Мастер Хьюго! Если бы ваш дед слышал ваши…

— То надрал бы мне уши. Но…

— Молчок! — скомандовал его верный оруженосец. — Сюда едут его светлость и мастер Ричмонд. Я пойду к лошадям.

С этими словами Джон-Джозеф удалился в конюшню, как раз в тот момент, как лорд Дэрракотт с Ричмондом, которые выезжали на прогулку, спешивались.

— А! Рад, что ты уже поднялся, — поприветствовал своего наследника его светлость. — Не терплю молодых людей, которые до полудня валяются в постели. Как-нибудь утречком ты можешь прогуляться со мной: я не предложил этого вчера — твоим лошадям нужен был отдых. Я обязательно на них посмотрю.

— Да, конечно, сэр. Но они не ровня этому красавцу, — отозвался Хьюго, потрепав гриву жеребца Ричмонда. — Этот копь — отличный скакун, и сила у него бьет через край. Так должно и быть.

— Гм-м-м… Жаль, что ты такой большой, — бросил его светлость. — Сам посуди: какая лошадь тебя выдержит? Разве что тяжеловоз?

— Ага, — согласился Хьюго и обратился к Ричмонду: — Эй, парень, да я вижу, у тебя жеребец чистых кровей.

— Он вам нравится? — нетерпеливо спросил тот. — Он еще молодой и не совсем объезженный, но отличный скакун. Я сам его объезжал.

Лорд Дэрракотт, оставив Ричмонда хвалиться своим сокровищем, отправился на конюшню. Вскоре можно было слышать, как он задает краткие вопросы Джону-Джозефу. Было сомнительно, что его светлость поймет йоркширский выговор, но вероятно, старик все-таки понял достаточно. Когда он наконец появился, то, к удивлению Хьюго, заметил, что грум у него хороший и знает свое дело. Милорд сухо похвалил Руфуса, громадного жеребца, но обозвал андалузца, потерявшего подкову, неуклюжим зверем, слишком закормленным. Отправив Ричмонда вести переговоры со своим грумом, его светлость приказал Хьюго проводить его до дома.

— Я хочу тебе кое-что сказать, — сообщил он ему. — Встретимся в библиотеке после завтрака.

Большинство членов семейства после столь многообещающего предложения потеряли бы аппетит, но хотя в глазах Хьюго и мелькнуло легкое беспокойство, вскоре он уже с удовольствием поглощал довольно обильный завтрак. Тот факт, что его кузина Антея предпочла усесться за стол напротив него, нисколько его не смутил. Бросив на нее безразличный взгляд, Хьюго подтвердил свое первое впечатление: она — милая девушка с замечательно красивыми глазами и с большим самообладанием. Жаль, слишком холодная и вялая, немного живинки ей бы не помешало.

Ни Винсент, ни Клод не были ранними пташками, и каждый получил свою порцию ругани за то, что пришел в столовую, когда завтрак уже подходил к концу. Винсент, вообще не отличавшийся хорошим расположением духа по утрам, подавив в глубине душе ярость, презрительно отнесся к обращенной к нему брани, но его выдали поджатые губы и неестественный блеск в глазах. Клод же поступил столь неосмотрительно, что попытался объясниться. Глупость собственного слуги, беспечность прачки и необъяснимые капризы судьбы! В результате один достигает желаемого результата с первой попытки, а над другим она измывается до изнеможения — ведь ему, Клоду, потребовалось три четверти часа, чтобы повязать шейный платок! Сегодня утром Клод выбрал стиль «почтовая карета», и, поскольку он был столь же громоздкий, сколь широкий, создавалось впечатление, что Клоду привязали компресс к больному горлу, о чем незамедлительно потрудился сообщить ему братец.

— Чучело! — горько заметил его светлость.

Остальные стали привычно ждать развития этой темы, но милорд больше ничего не сказал, просто посмотрел на Клода так пристально из-под нахмуренных бровей, что несчастный щеголь сильно встревожился и по неосторожности сделал глоток слишком горячего чая и обжегся.