Скрытый Тибет. История независимости и оккупации - Сергей Кузьмин

Английские оккупационные войска покинули Лхасу 23 сентября 1904 г., но должны были оставаться в долине Чумби до тех пор, пока не будет выплачена вся контрибуция. 11 ноября генерал-губернатор Индии ратифицировал соглашение, но уменьшил размер контрибуции и сроки ее выплаты.

Вопрос о Тибете был важным пунктом переговоров России с Великобританией. Переговоры дипломатов обеих стран в Лондоне и Петербурге не прекращались во время продвижения отряда Янгхасбенда в Тибет. В апреле 1904 г., уже во время русско-японской войны, Эдуард VII на переговорах с российским посланником А.П. Извольским (будущим министром иностранных дел) выразил желание установить с Россией дружеские отношения.{263} В тибетской политике России были две противоположные линии: стремление не допустить оккупации Тибета британцами и стремление прийти к полюбовному соглашению по Тибету в качестве первого шага к сближению с Великобританией при французском посредничестве, что впоследствии привело к созданию Антанты.{264} Российский МИД занял выжидательную и конъюнктурную позицию с оглядкой на Лондон и Пекин: приоритетом была Европа. С другой стороны, Николай II, военное руководство и общественное мнение России с тревогой восприняли английскую интервенцию в Тибете. Царь тайно направил туда группу калмыков-буддистов. В 1905 г. они посетили Лхасу, встречались с тибетскими властями, иерархами и амбанем.

Под давлением критики Британия пошла на особое соглашение с империей Цин. 27 апреля 1906 г. в Пекине было подписано соглашение, дополнительное к Лхасскому. Оно подразумевало перенос на цинское правительство подписания договоров от имени Тибета, причем империю Цин исключили из «иностранных держав». Теперь уже маньчжурский император в большей степени, чем британское правительство отвечал за целостность Тибета.{265} Тибетское правительство не признало это соглашение как нарушающее отношения «наставник — покровитель» между Далай-ламой и императором. По заключению правительства Тибета, «этот договор не может кем-либо рассматриваться как обязательный».{266}

31 августа 1907 г. в Петербурге была подписана «Конвенция между Россией и Великобританией по делам Персии, Афганистана и Тибета». По ней Иран был разделен на сферы влияния, Афганистан признан буферным государством, а в дела Тибета обе державы обязались не вмешиваться. При этом они признали «сюзеренитет» Пекина над Тибетом и обязались сноситься с ним только через Пекин. Так Россия в обмен на призрачные выгоды в Персии и Афганистане отказалась от сближения со страной, важной для нее цивилизационно и геополитически. Зато обе державы решили судьбу Тибета за него и без его участия.

Вторжение британцев в Тибет напугало цинские власти. Они боялись, что англичане, русские и французы получат там новую базу в разваливающейся империи.{267} Маньчжурское правительство выплатило англичанам контрибуцию за Тибет, хотя его власти об этом не просили. Не оказав никакой помощи в отражении агрессии, оно теперь взялось за «освоение» Тибета.{268}

Еще в декабре 1903 г. губернатор провинции Сычуань вместе с некоторыми другими направил императору меморандум, предложив «развивать приграничье Сычуани», то есть Кам.{269} Мерами «развития» должны были стать внедрение земледелия, горного дела и прибытие китайских колонистов. Ведь до начала XX в. в Тибете не было сколько-нибудь значительных китайских колоний.{270} Подавить «упрямство варваров» (то есть местных тибетцев-кочевников) предлагалось вооруженным путем.{271} В начале 1904 г. два сотрудника Сычуаньского бюро шахт прибыли в Батанг и, увидев, что земли здесь плодородные, стали обсуждать перспективы их «развития». Примерно в это время в Батанге остановился и встретился с ними заместитель амбаня Фэн Чуань, ехавший в Чамдо. В результате решили начать «развитие» и выделили небольшое поле. Его стали обрабатывать китайцы.

Под впечатлением вступления Янгхасбенда в Лхасу цинский двор решил установить свою власть в районе Ньяронг, подчинявшемся тибетскому правительству. Распоряжения об этом поступили к амбаню в Лхасе и заместителю амбаня, находившемуся в Батанге. Ситуация там стала накаляться: приведенные заместителем амбаня отряды тренировались по невиданной ранее иностранной системе, китайцы распахивали все больше земли, в Батанге открылась французская католическая миссия, прошел слух о грядущем выселении всех тибетских чиновников.

Весной 1905 г. началось восстание. Оно было направлено против иностранной экспансии — и китайской, и западной. Хотя очагами были монастыри, оно охватило все слои тибетского населения, поскольку из каждой семьи кто-то был монахом. Фэн Чуань и еще несколько человек были убиты, католическая миссия разорена.{272} Использовав это как предлог, в середине лета 1905 г. в Батанг вступила армия генерала-мусульманина Ма Вэйчи из Сычуани. Через два месяца к нему присоединились войска китайского генерала Чжао Эрфэна численностью 7500 чел. Были казнены 322 монаха.{273} Ма вернулся в Сычуань, а Чжао остался в Каме. Он контролировал только Батанг и Литанг. Население относилось к интервентам враждебно, восстание ширилось. Чтобы подавить его, Чжао делал карательные рейды. Они сопровождались разрушениями, грабежами, массовыми репрессиями и убийствами тибетцев.{274} Было убито 1317 чел., в основном монахов, разрушено полностью или частично шесть монастырей, металлические предметы культа переплавлены в монету. За жестокость тибетцы назвали этого генерала «Чжао-мясник».{275}

Чжао Эрфэн не только поощрял заселение Кама китайцами. Он старался китаизировать тибетцев. Названия их населенных пунктов заменяли на китайские.{276} В 1906 г. генерал обнародовал 43 правила для Батанга. Жителям было приказано одеваться и говорить по-китайски, следовать конфуцианству, жить по китайским законам, брать китайские фамилии, делать китайские прически, хоронить родителей по китайскому обычаю и т.п.{277} Китайцев из Сычуани призывали переселяться на «свободные» земли Восточного Тибета.{278} В 1907 г. войска Чжао Эрфэна конфисковали у тибетцев южного Кама тысячи партий зерна. К концу 1907 — началу 1908 г. тибетские администрации на оккупированных территориях были заменены китайскими военными властями.{279} Прежняя административная система в Каме была ликвидирована. Таковы были плоды новой цинской политики — превращения «внешних» стран в колонии.

В апреле 1908 г., в развитие Соглашения 1906 г., в Калькутте были подписаны «Правила торговли с Тибетом», по которым Пекин брал на себя полицейскую службу на рынках и торговых путях. По донесению российского эмиссара Я.И. Коростовца в МИД, после этого пекинская администрация стала изыскивать способы общеимперского управления в Тибете.{280}Пекин решил разделить там власть: за Далай-ламой оставить лишь дела религии, а все административные вопросы — за маньчжурами.{281} Иностранных представителей в Пекине проинформировали, что все дипломатические вопросы по Тибету теперь надо решать с пекинским правительством, а соглашения, заключенные без его участия, недействительны. В том же году Чжао Эрфэна назначили верховным комиссаром по пограничным делам и вторым амбанем в Лхасе. Генерал решил создать региональное правительство в Чамдо и совершить поход на тибетскую столицу.{282} Цинское правительство объясняло это необходимостью полицейской охраны дорог и даже попросило англичан пропустить войска через Индию, но получило отказ.{283}Далай-лама попросил срочной помощи у Великобритании, России, Франции, Японии и Непала. Единственным результатом стал неэффективный британский протест Пекину.

Сочувствие императора Николая II, военных и российской общественности оказалось недостаточным не только для приезда Далай-ламы в Россию или вооруженной помощи Тибету, но даже для посылки казачьего эскорта первоиерарху. Все это блокировал российский МИД.{284} Он ввязался в сложную дипломатическую игру с противниками независимости Тибета. Нежелание МИДа навлечь гнев Лондона и Пекина оказалось сильнее выгод, которые могла получить Россия в Центральной Азии. Итак, маньчжурское правительство добилось своего: Далай-ламе XIII пришлось возвращаться из Монголии через Китай. В 1906 г. он переехал из Халхи в Кукунор, а затем проследовал через Сиань в Пекин.

На железнодорожном вокзале его встречали министры внутренних и иностранных дел, а также мэр Пекина.{285} Далай-лама остановился в монастыре Хуансы. 27 сентября 1908 г. ему устроили торжественный прием, но он отличался от того, что было раньше. Цыси санкционировала ритуал коленопреклонения Далай-ламы перед ней.{286} Затем в день рождения Цыси, согласно придворным записям, весь ее двор, Далай-лама и император отбили ей земной поклон. В честь Далай-ламы в Пекине был дан роскошный прием, на котором Цыси особенно понравились ритуальные буддийские танцы с чтением из священных книг.{287} Далай-ламе «вернули» титул «Великий, Благой, Самосущий Будда» — правда, еще «Верный и Покорный».{288}На переговорах он потребовал удалить из Кама цинские войска и чиновников и подчеркнул, что отношения Цинского государства с Тибетом всегда основывались на религиозном покровительстве и взаимопомощи. Цыси заверила, что прежние отношения не будут изменены, но министр иностранных дел выразил недовольство тем, что Далай-лама настаивает на одних религиозных отношениях.{289} Достигли договоренности о сокращении цинских войск и чиновников в Каме.