Корона мертвого короля (СИ) - Бердникова Татьяна Борисовна

Эрнесто, сжимающий руку князя, чуть опустил подбородок и ненавязчиво потянул его за собой. Ему казалось, что вопросы исчерпаны, все решено и более ни у кого возражений не будет, тем более — у д’Ардженто…

— Погоди, — чернокнижник остановился на полушаге, внимательно глядя на нового знакомого, — Говоря моему брату убрать меч, ты мельком обмолвился о своих братьях и сестрах… Я надеюсь, они не нападут на моих друзей, покуда мы будем отсутствовать?

Вампир глубоко вздохнул и неожиданно резким движением вскинул левую руку, будто призывая кого-то к себе. Из темных углов, из каждого, мало-мальски несветлого участка зала, внезапно взметнулись черные тени, невнятные, непонятные, но довольно угрожающие. Взметнулись и, повинуясь указующему персту Эрнесто, умчались в приоткрытое большое окно, сливаясь с тьмой ночи.

— Теперь не нападут, — спокойно произнес аристократ среди нечисти и мягко улыбнулся, — Идем, Фредо. Мое время бесконечно терпеливо, но твое понапрасну тратить я бы не хотел. Вам же покуда я бы советовал поразмыслить о том, как убедить Карину оказать помощь клейменному пирату. Насколько мне известно, эта женщина весьма щепетильна в вопросах законности.

Князь не ответил. Последние слова вампира были обращены не к нему, а к его вмиг растерявшимся друзьям, поэтому реакции с его стороны определенно не подразумевали.

Продолжая сжимать пальцы нового знакомого, удивляясь тому, насколько теплыми они кажутся (тела вампиров холодны, ибо становятся таковыми лишь почившие люди), он спокойно шагнул к нему и, увлекаемый уверенной рукой, проследовал куда-то в дальний конец зала.

Спутникам его не оставалось ничего иного, как последовать странному совету Эрнесто.

Фредо шел, ступая спокойно и уверенно по мраморным плитам, не испытывая ни малейшего страха или даже трепета перед спутником, и даже смотрел не на него, чтобы суметь предвосхитить момент атаки, а по сторонам.

Зал был довольно велик, но Эрнесто шагал споро, и к дальнему краю его они приблизились быстро. Там вампир замер, подойдя к большому канделябру, вделанному в пол рядом с огромной иконой Великой праматери и протянул левую руку к толстой свече в центре канделябра. Правой рукой он все еще продолжал сжимать руку Фредо.

Тонкие пальцы сжали свечу и с усилием потянули ее вверх, словно пытаясь вынуть из подставки, но вместо этого лишь сместили немного правее. Раздался тихий, почти неразличимый шорох, и икона медленно повернулась в стене, оборачиваясь к зрителям боком и открывая темный узкий ход куда-то в недра церкви.

— Ты не боишься? — Эрнесто быстро глянул на князя. Тот равнодушно пожал плечами — страха в душе чернокнижника не было ни на йоту. Уж точно не так, как было, когда он узнал, что за ним ведет охоту Стальной Аш…

— Прекрасно.

Вампир потянул его вперед, увлекая в полумрак, вниз по почти незаметным в нем ступеням — удивительно крепким, не разрушенным и чистым, словно пользовались ими часто. Впрочем, может быть, так оно и было?

— Это недалеко, — вновь подал голос Эрнесто, — И я надеюсь, твои нервы крепки, князь Финоры. Зрелище предстоит неприятное. Тебя постигнет разочарование… Возможно первое на сегодня, но, боюсь, не последнее.

— О чем ты? — Фредо нахмурился: намеки спутника ему определенно не нравились. Как знать, возможно, Аркано был прав и его сейчас ведут на заклание, как агнца, быть может, разочароваться ему предстоит именно в новом знакомом…

Глаза чернокнижника вспыхнули серебром.

— Не знаю я, куда ведут пути, Но до меня тебе уж точно не дойти! — спешно пробормотал себе под нос он и, подняв свободную руку, с облегчением увидел окутывающий ее слабый серебряный покров — защиту, более или менее надежную защиту от посягательств всякого рода нежити, быть может, не слишком крепкую, но, по крайней мере, могущую дать фору, чтобы позвать на помощь.

Эрнесто негромко, мелодично рассмеялся. Ладонь князя он все еще продолжал удерживать в своей и, похоже, появление защиты секретом для него не осталось. Правда, и впечатления особенного, увы, не произвело.

— Тебе не следует опасаться меня, князь Финоры, — спокойно произнес вампир, замирая в конце лесенки перед небольшой, темной дверцей с полукруглым верхом, — Ты ведь сам сказал это. Я — друг.

Левая рука его, протянувшись вперед, решительно толкнула створку, распахивая ее, открывая большую полукруглую пещеру, усыпанную высокими светильниками, увенчанными не свечами, но странными, загадочными кристаллами, излучающими яркий свет; увешанную кое-где цепями и веревками, свисающими с потолка, а по сторонам — странными иконами, изображающими то, что князю никогда не доводилось видеть.

— Войди, — Эрнесто мягко потянул спутника за собой, — Не беспокойся. Больше вред причинить тебе здесь некому — все они мертвы. Взгляни. Что ты видишь?

Фредо потрясенно качнул головой. То, что он видел, нарушало все каноны нравственности и морали, то, что он видел, казалось торжеством жестокости и безумия, и описать это у него просто не поворачивался язык.

Некоторые цепи и веревки, свисающие с потолка, были пусты, но некоторые оттягивали совершенно обнаженные тела мужчин и женщин, бледные, обескровленные, покрытые многочисленными порезами и ссадинами. На каждом в том или ином месте виднелась наиболее глубокая, серьезная рана, смертельная рана, кровь из которой, вытекая, ниспадала в глубокие чаши, подставленные специально под эти тела. Иконы со странным получеловеком-полузверем были измазаны кровью; перед каждой виднелась груда костей — другие жертвы, уже обратившиеся прахом. На полу кровью несчастных был нарисован огромный круг с тремя, равномерно расположенными насечками, указывающими на три стороны света. Четвертая сторона круга пустовала, насечки там не было. Рядом с ней, сложенная из человеческих костей, вымазанных кровью, красовалась гигантская арка ворот, будто созданная для того, чтобы кто-то мог пройти в нее.

— Что… — голос сел: выдержка изменила чернокнижнику, — Что… это такое?.. Что за… жуткая, оккультная пещера?.. Жертвоприношения… Кто, кто все эти несчастные, кто сделал это с ними?!

— Эти несчастные — добрые прихожане церкви у дороги, — голос Эрнесто зазвучал под сводами ужасной пещеры особенно гулко, — Они были принесены в жертву служителями культа Неблиса, которых ты видел наверху. Увы, такие церкви еще существуют. Служители культов Кровавых богов притворяются добропорядочными монахами, притворяются, что молятся Светлым, но на деле лишь заманивают прихожан, дабы принести жертву тому или иному богу. Есть, есть безумцы на свете, Фредо, жаждущие вернуть Темные времена, мечтающие призвать Кровавых богов!.. Ты знаешь, кто такой Неблис?

Князь тяжело сглотнул и отрицательно мотнул головой. Он все еще не мог отвести взгляда от страшной кровавой жатвы.

Эрнесто вздохнул и неожиданно выпустил его руку, делая несколько шагов вперед. На гордое, тонкое лицо его легла тень печали.

— Были времена, Фредо… Ужасные времена, Темные времена, когда королевством дель’Ора правили Кровавые боги. Их было столько же, сколько и Светлых ныне, и каждый из них был жесток по-своему. Особенно выделялся среди них Неблис — его еще называли Богом разврата. В каждом селении, каждом городе стояли его храмы, и в каждом храме был установлен огромный камень, на котором каждую ночь появлялось новое имя. Имя жителя деревни или города — мужчины или женщины, юноши или девушки. Каждую ночь он требовал жертв… Испуганные горожане хватали несчастных, приводили в храм и запирали там, оставляя наедине с богом. А он насиловал их, мучил, истязал, а после осушал, выпивая всю кровь из измученных тел. Так длилось долго, нескончаемо долго и, пожалуй, Неблис сократил не меньше, чем на треть население Финоры, ибо правил он именно этим княжеством. Но потом богу надоели эти кровавые развлечения, и он придумал иное… — Эрнесто на миг сжал губы, словно давя горечь, а затем продолжил, — По ночам, вместо того, чтобы развлекаться в своем храме, он стал принимать облик путника и проситься на ночлег в дома добрых людей. Чем добрее были души этих людей, тем ему нравилось больше. Его впускали… И он обращал в себе подобных чудовищ — полулюдей, полуживотных тех, кто впустил его в дом! Не всех… Некоторых из них он просто выпивал досуха, а некоторых делал своими покорными рабами. Своими детьми. Детьми крови, детьми Неблиса… Люди по старой памяти начали звать их вампирами, но эти существа отличались от вампиров. Они сохраняли тепло тела, они сохраняли человеческие пристрастия и желания, вплоть до поглощения обычной еды, но не могли устоять пред жаждой крови, ибо простая пища не насыщала их. Они убивали, чтобы жить, чтобы прокормиться, ибо в противном случае жажда уничтожила бы их. Меня обратил Неблис, — вампир стиснул кулаки, — Мои родители пустили его однажды ночью в дом, не слушая моих слов и предупреждений. Я видел, как горят его глаза, я понимал, что эта ночь для нас станет последней… Мои родители легли спать и больше не проснулись, а я заперся в своей комнате и надеялся просидеть там до рассвета. Но он вышиб дверь, сорвал крепчайший засов. У меня был меч, я умел владеть им, я пытался защититься… Но его клыки все равно впились в мое горло. Я был уверен, что он убьет меня, я потерял сознание… А потом очнулся от безмерной жажды, жажды крови. Я не буду утомлять тебя подробностями, — рассказчик мотнул головой, отчего его темно-рыжая шевелюра огнем полыхнула в свете кристаллов. Фредо молча слушал, не решаясь, да и не желая вмешиваться в повествование.