Выбор оружия. Повесть об Александре Вермишеве - Наталья Максимовна Давыдова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хлеб не подвозят.
Второй из кооператоров Виктор Водохлебов. Добытчик... Увидел на подоконнике роскошные черникинские счеты и уже не мог от них оторваться. Играл на них, как афинский юноша на кифаре, и щеки его рдели. Шилов, тоже бухгалтерская душа, в конце концов не выдержал, отобрал счеты.
Восточный фронт - освобожден Златоуст.
Плахин Леонтий, кличка Шабан, что означает, неизвестно. Бывший слесарь. Механические мастерские в Туле. Сидел два года - за изготовление отмычек и ключей. Страстный картежник, в игре неудачлив. В прошлом месяце проиграл с себя все, оставили без трибунала под честное слово. Ненадежен.
Игру в карты надо запретить категорически.
Мост. Расчет по методу предельных состояний. Прочность, деформативность, трещинностойкость при самом невыгодном сочетаний нагрузок.
Ермилло Александр, 21 года, член РКП (б), утешение комиссарскому глазу, толковый, дисциплинированный. В армии ему нравится, говорит, сельской жизнью тяготился, даже окопы роет с удовольствием. Кажется, честолюбив. В батальоне уважаем.
Коварский Семен, член РКП (б), помкомвзвода, красавец, соперник Ермилло. Воюет с 1914 г. Энтузиаст, но говорит, что раньше был энтузиастом, а теперь стал скептиком и чувствует себя стариком в умственном плане. 25 лет. В чем его скепсис, неясно, при такой красоте и жизнелюбии.
В Ельце новый Пролеткульт. Им руководит тов. Щекин-Кротов.
Иван Горшков. Бывший председатель елецкого Совнаркома. Теперь - отдел народного образования. Жалуется на орловские «Известия»: издеваются, что он священников тащит в Красную Армию. Распропагандированный им дьякон рассказал, как пришел к атеизму. Орловцы не могут забыть, что он хотел выделения Елецкого уезда. По словам Ивана, отделяться от РСФСР они не собирались, это были кадетские штучки. Всерьез никто не верил. Но, если Деникин подойдет ближе, эти настроения возродятся снова. Обещал рассказать про елецких эсеров. После прошлогоднего мятежа они еще долго не могли успокоиться.
Горшков и Бутов назывались не только «народными диктаторами», но и «дуумвирами»!
Коротнев Юрий. Сын помещика-однодворца. Дрезгаловская волость, Елецкий уезд. Принес «Соху и молот», где написали об отце, что эксплуатирует 14-летнего пастуха, заставляя пасти коров с утра до вечера. Газета пишет: «У него сыновья в Красной Армии. Но им место не в армии, а рыть окопы. Вина в таком положении в простодушии и мягкосердечии крестьян. Не раз делали постановления о выселении помещиков, но порядка нет». Юрий огорчен, плачет. Отец стар и одинок. Любим всеми крестьянами. Коротнев - романтический мальчик. Поговорить с редактором «С и м.».
Поляков с Успенским отправились в Москву просить, чтоб на уезд снизили продразверстку.
В земотделе Михаил Бутов. Бывший «народный диктатор», из эсеров. Жалуется, что копают картошку, в т.ч. и наши. О елецких «самостийных» настроениях говорит неохотно, осторожничает.
Опять Горшков. Трогательная повесть про то, как ему, восьмилетнему, подарили «Сказки» братьев Гримм. Самый счастливый день, самая любимая книга. Возмущается: а сейчас интеллигенция (елецкая) книги жалеет, не хочет поделиться с рабочими и крестьянами. Он устроил собрание, чтобы пришли с книгами для деревни. Пришло 8 человек. Горшков: «Эх, российская интеллигенция!»
«Борцы за свободу». Воронов-Вронский. Это определенно тот, который бывал у Сашеньки Патваканова. Не говорил ли мне про него Мгебров? Послезавтра идем в театр.
Шилов утверждает, что старая армия воспитывалась в традициях аполитичности. Офицерство полагало себя в стороне от чьих-то (!) распрей с правительством, партийной борьбы и т. п. Был принцип: офицер - это прежде всего профессионал.
Сам-то он действительно профессионал-интендант, любые другие обязанности (вопросы, дела) его тяготят и раздражают. И все же человек он неплохой. Одинцов сложнее, хотя оба они какие-то нервные.
Завтра с Кандюриным о деле Силантьева».
Выступая на большом городском митинге в Железнодорожном саду, отыскал в толпе своих, видел, что слушают со вниманием и, кажется, даже гордятся, что он, их комиссар, может так говорить. Кто-то крикнул: «Давай стихи, комиссар!»
Он произносил слова «Присяги», ощущая: вот оно! - поэзия вышла на площадь и теперь уже с нее не уйдет вовек! Исполнилась мечта Саши Мгеброва и его собственная. Наивные слова «третье царство» обрели величественный, грозный и реальный смысл.
Приняли резолюцию:
«Мы, красноармейцы 42 зап. бат., собравшиеся на митинг в присутствии 2000 человек и заслушав ряд ораторов и докладчиков о международном положении и о дне 21.VII, который рабочие Англии, Франции и Италии решили объявить забастовку в знак протеста против вмешательства их правительств в дела Советских Республик: России и Венгрии, шлем братский привет рабочим Франции, Италии и Англии. Мы заявляем, что, крепко объединившись вокруг III Интернационала, не выпустим из своих рук оружия до тех пор, пока не сгинут враги рабочих и крестьян всего земного шара,
Да здравствует III Коммунистический Интернационал! Да здравствует международная революция!
В блокноте он записал:
«Удивительное чувство сопричастности. Все, происходящее в этот миг на земле, прокатывается через нас. Елец, и впрямь, черт возьми, центр мира? Похоже, на митинге все испытали это ощущение. Восторженное чувство братства, хотя бы в течение одной минуты. Братства и единения. Да здравствует международная революция!
Воронежские говорят - заедный - товарищ по к.-л. делу, по артели, по заговору и т. п.»
VI
Вечерами сушились в казарме, ее приходилось подтапливать, сырость была неимоверная. Когда становилось теплее, Александр читал вслух газеты, рассказывал о положении на фронтах, в Москве и в Питере. Потом начинали расспрашивать комиссара, в каких тюрьмах сидел и когда победит мировая революция.
Ну что было им поведать? Нравились приключения, вроде того, что он, с винтовкой, гранатой, наганом, сыпанул жандарму табаком в глаза, выпрыгнул в окошко, пролетел через разводимый мост... Но главное, они всерьез хотели узнать его, Александра, биографию. Они открывали для себя новый мир, и им очень важно было понять, какие люди живут в нем.
Как же давно все началось... Студенческие беспорядки 1903 года, профессорский дисциплинарный суд, исключение из университета. Через год - ссылка по этапу в Тифлис за участие в нелегальной сходке. Петербургское жандармское управление предписывало тифлисскому не выпускать из виду беспокойного студента.
Он вернулся нелегально, а в конце лета 1905 года был арестован по делу тайной типографии на Ропшинской улице. В первый раз переступил порог одиночной камеры, написал первое тюремное письмо.
Александр - отцу. 15 августа 1905 г. С. -Петербург.
«Дорогой отец!
Пусть не прибавится к твоим многим печалям новое беспокойство при получении этого письма. Я раньше не
