История Португалии - Жозе Эрману Сарайва

Португальский экспорт состоял в основном из вина, оливкового масла и соли; второстепенное значение имел вывоз пробки, изюма, фруктов, кожи, воска. Важнейшей статьей импорта были высококачественные ткани (парчовые, вышитые, шелковые, шерстяные), оружие, металл, специи, зерно, дерево с севера, копченая и соленая рыба. Налоговая политика короля стимулировала импорт. Корабли должны были привозить в Португалию товары на сумму не ниже вывезенных, так как пошлины собирались при ввозе, а не при вывозе, и только таким образом косвенно облагался и экспорт. Но прошло немного времени, и стоимость импортируемых продуктов, в большинстве своем мануфактурных изделий и дорогостоящих товаров, превысила стоимость экспортируемого сырья. Тогда король начал взимать алеалдаменту, налог, установленный на эту разницу. Так складывается, еще в Средние века, ситуация постоянного дефицита платежного баланса, которая была, с одной стороны, следствием, а с другой — фактором, способствующим глубоким различиям в уровне жизни между классами, производившими продукцию на экспорт, и теми, что потребляли импортные товары.

24. Великие и малые

Социальные последствия экономических изменений были глубокими: знать беднела, горожане богатели, арендаторы, эксплуатировавшие наследственные имения, вступали в конфликт с их владельцами-дворянами и с плебеями-работниками, так как и тем и другим они стремились платить все меньше. Трудящиеся отвечали протестом, которому способствовал рост городов и уменьшение резерва рабочей силы.

Перемены все настоятельнее требовали, чтобы знатный сеньор располагал деньгами. Не мешками зерна, а золотыми и серебряными монетами должен был он платить португальскому, генуэзскому, венецианскому, бискайскому, фламандскому, английскому купцу (все они присутствовали на биржах Лиссабона) за все, что необходимо, чтобы жить достойно своего титула: дорогую одежду, золоченые стремена и седла, постельное белье, духи. И в борьбе за поддержание своего поставленного под угрозу экономического положения он обращался ко всем доступным ему средствам: к долгосрочной аренде, к майорату, к пенсиям от короля, к насилию и даже, в некоторых случаях, к труду.

Мы уже видели, как в предыдущий период собственности сеньоров пришлось конкурировать с крестьянской земельной собственностью и как в результатом этого стало снижение числа работников на сеньориальных землях. Захват мавров в ходе военных действий компенсировал какое-то время нехватку наемной рабочей силы, но в середине XIII в. португальская территория была окончательно освобождена от мавров, и набеги, характерные для Реконкисты (fossados), закончились. Чтобы привлечь работников на свои земли или чтобы воспрепятствовать их уходу, знатным землевладельцам пришлось обеспечивать им условия, которые бы не отличались принципиально от того, что они могли найти на крестьянских землях: сеньор полностью передавал работнику распоряжение землей, не вмешивался в процесс сельскохозяйственного производства и только получал определенную долю доходов как ежегодную пенсию. Это называлось термином «эмфитевзис». Договор был бессрочный или пожизненный, причем сумма выплат по эмфитевзису была неизменной и рассчитывалась на основе дохода, который земля приносила во время составления контракта. Во многих случаях арендная плата, получаемая феодалами в XIV в., была зафиксирована в XIII в. С тех пор все подорожало, не увеличились только доходы сеньора.

Со временем наследственные владения делились и в конечном итоге распылялись. Смерть каждого земельного собственника приводила к дележу наследства, и внуки богатых людей могли стать бедными. Защитой против этого нового фактора обеднения стало учреждение майоратов, то есть подчинение неизменным юридическим нормам, не допускавшим ни отчуждения при жизни, ни раздела после смерти некоторого имущества. В случае наличия нескольких сыновей только старший наследовал данное имущество. Майораты имели следствием укрепление социального положения знати; некоторые из них сохранялись за одной и той же семьей с момента основания еще в Средние века до 1863 г., когда они были упразднены либеральным законодательством.

Несмотря на то что знать в значительной степени утратила свое значение как военный класс после окончательного освобождения португальской территории от мавров и не была подготовлена к отправлению государственных должностей, корона не могла обойтись без нее: это был элемент достоинства государства, необходимый для трона человеческий ресурс; поэтому власти сохранили и после окончания войн в порядке вознаграждения выплаты за военную службу, которые делались знати. Это были так называемые контиаш (contias). На протяжении XIV в. контиаш очень выросли, и усилилась также оппозиция их предоставлению со стороны горожан, так как они означали перераспределение прибавочного продукта, возникшего благодаря деятельности городских слоев, в пользу группы населения, которая ничего не производила.

Споры стали особенно ожесточенными во времена Фернанду I. Авишский магистр вскоре после прихода к власти покончил с контиаш, заменив их жалованьем, то есть выплатой за действительно осуществляемую службу. Но несколькими годами позже, укрепив свою власть, он снова начал предоставлять контиаш.

Трудности часто побуждали знать к попыткам жить за счет крестьян, что вызывало постоянное насилие и жалобы. Вот одно описание злоупотреблений, включенное в «Установления Афонсу»: «Принимаются ходить по землям и местам нашего королевства с большими отрядами конных и пеших и, чтобы питаться самим и их животным, отбирают у земледельцев хлеб и ячмень, которые они имеют для своего пропитания и для посева на своей земле; и убивают их быков и коров, которых они держат для работы, и съедают их, и уносят все прочие вещи, что у них находят, против их воли; и по их воле берут у них некоторые вещи, оставляя их в уверенности, что [те] получат за них должную цену, и не платят им». Особенно острым был вопрос постоев: знатные сеньоры считали себя вправе располагаться в домах простолюдинов, когда путешествовали по стране. Они силой брали у них пищу, одежду, солому, скот. Жалобы, вызванные такой практикой, весьма многочисленны. Самым драматичным эпизодом является резня горожан в Алтер-ду-Шан: один знатный сеньор из Алентежу хотел остановиться на постой в городке, а местные жители отказались пустить его. Сеньор подал жалобу королю, но король признал правоту горожан. Тогда обиженный сеньор собрал вооруженных людей, напал неожиданно на Алтер, убив двенадцать «лучших» жителей, то есть самых обеспеченных людей, руководивших местным управлением.

Последним решением, к которому мог прибегнуть знатный человек, чтобы избежать нужды, был труд. Некоторые шли на это, хотя такой шаг означал отказ от дворянского достоинства. Судьи одной следственной комиссии, объехавшие страну в начале XIV в., встретили дворян, работающих на земле, как вилланы. Они передали это дело на решение короля, и последний постановил, чтобы «таковые не пользовались честью дворянина, пока не живут достойным благородного человека образом». Однако он различает два случая: работающий по найму или работающий на себя, но занятый ремеслом (кузнец, сапожник, портной, свечник) терял звание дворянина, а работающий на собственной земле сохранял его.

В то время как знать беднела, складывался новый высший класс: купцы города и разбогатевшие крестьяне сельских районов. Финансовая и аграрная буржуазия имеет противоположные интересы, потому что то, что зарабатывает одна, достигается за счет убытков другой. Но и та и другая быстро усиливаются в мирный период, начавшийся с победой народных масс над силами феодализма при Саншу II.

Крупные буржуа затмевают своей роскошью верхушку феодальной знати (рикуз-оменш). Как и последние, они носят алые плащи, подбитые горностаем, кафтаны из тонкой английской шерсти с рукавами и воротниками из меха выдры, серебряные пояса, позолоченные шпаги. Роскошь выросла до такой степени, что королю пришлось вмешаться, дабы избежать смешения буржуа с крупными феодальными магнатами. В 1340 г. была опубликована прагматика, фиксирующая в отношении каждого сословия количество и качество одежды, которую можно использовать. Но при всех ограничениях роскошь, позволенная буржуа, ставит их на один уровень с рыцарями-фидалгу, уступая только рикуз-оменш. Женщины могут носить вуали с вплетенными золотыми нитями, пользоваться позолоченными седлами и стременами, «и если захотят носить украшенные шпаги, пусть положат ту же цену [то есть пусть используют шпаги той же стоимости], что сказано выше о шпагах фидалгу». Шпага была символическим предметом, основным отличительным знаком лица благородного сословия. И буржуа хотел быть похожим на благородного. Один закон 1305 г. упоминает о скандальном случае с рикуз-оменш, которые посвящали в рыцари горожан, нарушая закон, которым это право было дано только королю.