История Древнего Рима в биографиях - Г. Штоль

Рим стал во враждебные отношения к Вейям с первых дней своего существования. Уже Ромул вел войну с этим городом; остальные цари следовали его примеру. После изгнания царей Вейи дали приют и поддержку Тарквинию, и после того честный мир уже редко существовал между этими двумя соседними городами. Риму приходилось страдать чаще, чем Вейям. Когда же, вскоре после падения Фабиев, было заключено перемирие на 400 месяцев (474), римляне добились по крайней мере восстановления той территории, которой они владели, так как Вейи возвратили им те римские земли, которые были отняты Порсенной. По истечении этого перемирия война разгорелась снова (в 445); но на первых порах она ограничилась хищническими набегами и взаимным опустошением владений. Более ожесточенный характер борьба приняла после того, как город Фидены. который, будучи расположен на левом берегу Тибра, против долины речки Кремеры, служил для обеих сторон важным пунктом опоры и потому был между ними постоянным яблоком раздора, – перешел в руки римлян. Подстрекаемые вейентским царем Толумнием, жители Фиден напали римский гарнизон, убили посланников и признали верховную власть Толумния. Но римский диктатор Мамерк Эмилий разбил вейентинцев и фиденцев. Толумний паи в битве от руки консула Корнелия Косса, город Фидены был взят и разрушен (426). Вейи заключили перемирие па 200 месяцев.

В это время могущество этрусков, бывших прежде главнейшим народом Италии как на суше, так и на море в царствование Порсенны едва не погубивших Рим, уже близилось к упадку. Господство их на море было уничтожено греками Сицилии, Нижней Италии и Массилии. На ре вторгнувшиеся галлы отняли у них богатую равнину реки По с ее восемнадцатью городами, на юге самниты овладели их колониями в Кампании, а затем и Рим, во главе Лациума, стал действовать более энергично против собственно Этрурии. По истечении вышеупомянутого перемирия римляне в 405 г. взялись за оружие с целью уничтожить Вейи и покорить Южную Этрурию. После десятилетней осады Вейи были завоеваны. Для взятия такого большого и могущественного города потребовалась, конечно, особенная энергия и устойчивость, и весьма вероятно, что немалое влияние на твердость римлян в этой борьбе оказал геройский дух Камилла, игравшего в продолжение этих десяти лет (405-396) значительную роль, бывшего три раза военным трибуном и избранного наконец в диктаторы. В 402 г., когда он в первый раз вступил в должность военного трибуна, Вейи, по его распоряжению, были окружены укреплениями, из которых одни были обращены против самого города, а другие предназначались для защиты от нападения извне; это являлось необходимым потому, что хотя этрусский союз городов был в то время очень слаб, северным городам приходилось бороться с напиравшими на них галлами, и все этруски ненавидели монархическую форму правления, еще существовавшую в Вейях, – но ожидать нападения со стороны ближайших этрусских городов, которым движение римлян грозило опасностью, можно было в любое время. В этих укреплениях римское войско оставалось без перерыва зимой и летом – первый пример этого рода в римской истории, так как до сих пор делались только кратковременные летние походы. Точно так же со времени этой осады впервые стали выплачивать солдатам жалованье из государственного казначейства для вознаграждения их за такое долгое отсутствие на родине. В целях защиты от зимней непогоды в этих укреплениях строили глиняные шалаши. Вейентинцы поняли, что тут дело идет об уничтожении их города, и защищались с отчаянной храбростью; они неоднократно делали удачные вылазки и раз рушили неприятельские укрепления, будучи поддержаны в этом деле капенцами и фалисками, напавшими на римский лагерь извне. Но эти последние были жестоко наказаны Камиллом во время его второго и третьего военного трибунатства (400 и 397). Он вторгся в их владения, забрал огромную добычу и опустошил все огнем и мечом.

Среди больших потерь с обеих сторон наступил десятый год осады, а римляне все еще не предвидели конца своим трудам. Мало того, вследствие засады, устроенной капенцами и фалисками, военные трибуны Генуций и Тициний потерпели в этом году такое поражение, что римский лагерь уже считали погибшим и Рим ожидал появления неприятельского войска перед своими стенами. Тогда римляне назначили диктатором своего величайшего полководца Камилла. Он быстро восстановил римскую военную силу, разбил наголову капенцев и фалисков при Непете и за реку стянул все войска к Вейям, твердо решив положить конец войне, так как знал, что таинственное условие, от которого зависела победа над Вейями, уже исполнилось. Дело было вот в чем.

В 398 г., в самый разгар каникулярных дней, в то время как все остальные воды Италии высохли, Альбанское озеро, без всякой видимой причины, вдруг поднялось до такой высоты, что наполнило до краев жерло, в глубине которого находилась его вода, и даже, пробив окружавшую его горную окраину, начало изливаться в долину. В этом обстоятельстве увидели знамение судьбы, не лишенное значения. Но так как с этрусками шла в это время у римлян война, то оказывалось невозможным, как обыкновенно делалось в подобных случаях, обратиться за разъяснением этого чуда к этрусским гадателям (гаруспексам). Римляне имели полное основание опасаться, что спрошенные дадут ложный ответ. Поэтому решили отправить посольство к Аполлону Пифийскому; но, прежде чем оно успело возвратиться, счастливый случай доставил римлянам другого толкователя. Один престарелый вейентинец подошел однажды к часовым обоих враждебных лагерей и издеваясь над тщетными усилиями римлян, объявил пророческим тоном, что римлянам не завладеть Вейями до тех пор, пока из Альбанского озера не вытечет вода. Эти слова, распространившиеся по римскому лагерю, подвигли одного центуриона основательно разведать тайну. Под предлогом желания посоветоваться с этим прорицателем относительно явившегося ему знамения он выманил его за стены города и, как только тот отдалился на некоторое расстояние от своих, схватил его на свои могучие сильные руки и на виду у всех принес в римский лагерь. Перевезенный в Рим, неосторожный прорицатель принужден открыть перед сенатом предопределение, написанное в вейентинских книгах судьбы и состоявшее в следующем: пока Альбанское озеро будет переполнено водой, Вейи не могут быть завоеваны; если эти воды, выступив из своих берегов, достигнут моря, Рим погибнет; если же их отведут так, чтобы они до моря не дошли, то римляне одержат победу над Вейями. Вскоре после того вернулось из Дельф посольство с ответом Аполлона, который оказался одинаковым с заявлением этрусского жреца и в котором повелевалось восстановить древнее богослужение, с некоторого времени находившееся у римлян в пренебрежении, и возвратить ему подобающий почет Сообразив этот ответ, римляне догадались, что богослужение, о котором говорилось в нем, было не что иное, как латинские праздники, сопряженные с жертвоприношениями на Альбанской горе, чествование которых совершалось ненадлежащим образом из-за распоряжения неправильно избранных трибунов. Погрешность эта была тотчас же исправлена; вслед за тем принялись за тяжелое дело отвода воды из Альбанского озера. Под верхним краем кратера прокопали мину в 342 фута глубиной, потом сквозь затвердевшую лаву провели канал в 6 футов высотой, 4 шириной и 4 ООО длиной. При выходе из этой галереи устроили сводчатый резервуар, из которого вода стекала в равнину пятью различными струями и, вследствие такого разделения, не достигала моря. Окончание этого колоссального сооружения, которое, подобно римским клоакам, до сих пор возбуждает удивление путешественников, относит уже к началу 396 г., но наравне со многими другими подробностями рассказа о последней войне с Вейями и это повествование о такой быстрой постройке, равно как и о связи ее с падением Вейев, принадлежит, по всей вероятности, к области вымысла.

С восстановлением латинских праздников и окончанием работ на Альбанском озере судьба Вейев была решена. Когда диктатор Камилл стал во главе войска, новая надежда и новое мужество пробудились во всех сердцах. Диктатор приказал теснее сдвинуть укрепления и снова окружил город со всех сторон; потом, по его же распоряжению, принялись копать подземный ход в город до храма Юноны в крепости. Работа продолжалась день и ночь без перерыва, так как рабочие, разделенные на шесть групп, сменялись каждые шесть часов, – и скороход был доведен до конца. Оставалось только пробить пол храма. Не сомневаясь более в победе, диктатор обратился в сенат с запросом, как распорядиться богатой добычей после завоевания города. Сенат отвечал, что ее следует предоставить войску, и, кроме того, объявил в Риме, что кто желает получить долю этой добычи, пусть идет к диктатору в лагерь. Вследствие этого туда отправилось множество народа, усилившее собой численный состав войска.