Третья мировая сетевая война - Валерий Коровин

Попытка настроить внутреннюю культурную и социальную среду против людей, принадлежащих государствам, окружающим Россию, — это попытка отделить Россию от остального мира, отгородив её санитарным кордоном, выстроенным на наших окраинах. Эти территории вплотную прилегают к нам. Это не английские колонии, которые не имели с самой Англией общих границ. Это наша граница, это единое с нами цивилизационное пространство, которое в случае конфликтного развития отношений отрезает нас от юга, окончательно блокирует выход к тёплым морям. При этом речь не идёт и о том, чтобы открыть границы для бесконтрольного перемещения иммигрантов с постсоветского пространства в Россию, ибо это приведёт к размыванию русской культурно-цивилизационной идентичности.

Весь привнесённый с Запада так называемый национализм в его самых безобразных «скиновских» формах есть продолжение геополитической стратегии США по недопущению выхода России к тёплым морям. Этот европейский суррогат, который у нас подают под видом русского национализма, представляет собой западный экспортный продукт, занесённый в Россию вместе с «Макдоналдсом», который направлен на то, чтобы закрыть России возможность стратегического сближения с югом, изолировать её, а в идеале разделить на множество отдельных фрагментов. На «русскую республику» и «национальные республики». Этот европейский социальный гаджет стремится спровоцировать этнический национализм внутри России, который разорвёт её и тем самым покончит с Россией как с самостоятельным геополитическим субъектом. «Скинхед» — это западная эстетика, западные бренды, музыка, одежда, обувь, внешность, манеры, являющиеся производной чужеродной для нас культурной среды. Это тот, кто становится на сторону нашего геополитического врага. А сети «скинхедов» — это уже оружие сетевой войны против нас, ставящее под угрозу существование Большой России.

Панацеей от того, что сегодня называется «русским национализмом», представляющим собой кальку с крайних форм «национализмов» западных, является скорейшее восстановление русской идентичности. Идентичность в нашем случае — это православие, желательно в его изначальных, фундаментальных формах, — а «русские националисты» в большинстве своём не знают, что такое православие, даже если называют себя православными. «Русский националист» должен носить бороду, а большинство из них не имеет даже волос на голове. «Русский националист» должен знать свою культуру, хотя бы в самым популярных формах — читать Достоевского, Толстого и Пушкина — как минимальный набор первоклассника. Чтобы быть «русским националистом», совершенно необходимо постигать азы русской философии, изучая труды Ивана Ильина, Владимира Соловьёва, Василия Розанова, Льва Гумилёва, Александра Дугина, мысля о «возможности русской философии»[28]. Чуть поднабрав в интеллектуальном плане, «русскому националисту» не мешало бы ознакомиться с этносоциологией, культурой и традициями других народов, проживающих с нами на одном пространстве, хотя бы поверхностно изучить антропологию, чтобы уметь отличать армянина от еврея, основы евразийства, геополитики, чтобы представлять, где заканчивается западная цивилизация и начинается цивилизация Востока. В конце концов, осуществив такие трансформации, он станет носителем большого национализма, имперским русским — представителем единого культурно-цивилизационного субъекта — русского народа, создавшего континентальное русское государство и вошедшего в историю.

Нация — как политическая форма европейского государства — слишком мала для русского. Националист в буквальном смысле — это сторонник маленькой страны, усечённой России, государства-карлика. Националист в Европе — это тот, для кого его маленькое европейское государство-нация является ценностью, отстаиваемой перед угрозой либерализма. Поэтому в Европе националист — молодец и антилиберал. Националист в России — каким он должен быть — это русский человек, для которого его бескрайнее русское имперское государство — Империя народов — является высшей ценностью. И уже тем более русским националистом не может быть экспортированный в комплекте со всем остальным западным барахлом английцкий скинхед в высоких шнурованных ботинках и «бомбере». Хочешь быть русским — будь им, абстрагируясь от западных суррогатов, разрушающих Россию, — вот основной тезис большого русского имперского националиста.

Всё, что происходит сегодня в области разогрева межэтнической розни, является следствием инструментальной стратегии, реализацией технологии сетевых войн, что, в свою очередь, вытекает из геополитической стратегии изоляции России и впоследствии её расчленения. Таковы истинные корни так называемого малого «русского национализма» в западном экспортном исполнении, прививкой от которого является восстановление русской идентичности, которая в России традиционно и во все времена подразумевала взаимоуважение между народами, проживающими на нашем общем, едином геополитическом пространстве, имеющими с русскими общую судьбу и общую историю.

Однако все те же угрозы исходят и от так называемого этнического национализма окраин, особенно когда речь идёт о кавказском этническом национализме и экстремистских формах радикального исламизма ваххабитско-салафитского толка. Здесь сети также направлены на силовую провокацию разрушения России при непосредственном участии кураторов и эмиссаров Запада. Таким образом, как сети «русских националистов», завезённых с Запада, так и сети исламистских радикалов и этнических националистов работают внутри России на одну и ту же цель — ослабление и разрушение российской государственности, и в этом они схожи.

Войны будущего: зарождение подходов

Сетевая стратегия поведения закладывается на ближайшее будущее, и именно сейчас формируются основы развития сетевых войн, новейшей социальной технологии ведения «войны шестого поколения». Тот, кто этого не освоит, обречён на проигрыш.

На первый взгляд кажется, что американская система сетевого покрытия довольно уязвима, что вся она держится на оптоволоконном кабеле, протянутом по дну Атлантического океана, да на спутниках. И как только мы разрываем оптоволоконный кабель, который связывает Америку и Европу, и уничтожаем американские спутники связи — все эти наработки американцев становятся бесполезными.

Что ж, возможно, и так. Но как только мы разрываем трансатлантический оптоволоконный кабель и отключаем американские спутники — американцы сразу наносят по России прямой ракетный удар, ибо это равносильно прямому военному вызову и началу открытого военного конфликта с США. В тот момент, когда руководство нашей страны поймёт, что оно готово к прямому столкновению с США, когда все мы будем готовы к такому столкновению — тогда можно рубить трансатлантический кабель и сбивать американские спутники. И всем будет понятно — это горячая фаза войны. Но это же будет логическим завершением полномасштабной третьей мировой войны, войны не явной, сетевой, которая идёт уже сейчас.

Третья мировая война в условиях ядерного паритета ещё не означает ядерную войну, но вполне может ею закончиться. В 1954 году, когда Гарт писал свою «Стратегию непрямых действий», ещё можно было исходить из того, что третья мировая — это непременно термоядерная или ядерная война, неизбежная ядерная зима, конец света. В нынешних условиях, при сегодняшних технологиях третья мировая совершенно всего этого не означает. Ибо, как сформулировал один из разработчиков сетевых подходов вице-адмирал Артур Сибровски: «Сетевая война ведётся до начала, во время и после горячей фазы, против друзей, нейтральных сил и врагов».

Сейчас мы колоссально проигрываем даже в области обычных вооружений. Американские ракеты «Томагавк», без ядерного заряда, уже имеют стратегическое преимущество, располагаясь по всему периметру России. Они способны уничтожить ядерные шахты ещё до момента пуска. Даже если мы захотим дать ядерный ответ, потому что не имеем возможности другого ответа, они оперативно могут подавить и эту возможность. США доминируют не только в обычных вооружениях, но и в формировании контекста, до начала горячей операции в нужном ключе предвосхищающего её успех, то есть в области информационной. Остаётся только поднести сюда спичку, и начнётся горячая, завершающая фаза третьей мировой войны, идущей уже сейчас.

Информация как мусор

Сетевые войны, как уже было сказано, ведутся там, где есть сети, существование которых, в свою очередь, возможно лишь на фоне информационного пространства. Особенностью информационного пространства является открытая возможность свободного производства, передачи и восприятия информации в любом количестве и с максимальной скоростью. В этих условиях наиважнейшим фактором становится качество информации. Производимый в современных условиях объём информации девальвирует её ценность, утомляет сознание, делает восприятие всего производимого информационного массива невозможным. Тем более невозможной становится оценка информации, её критическое осмысление и использование. Современный человек в состоянии воспринять информационные потоки лишь урывочно, а акцентировка сообщений осуществляется путём увеличения объёма потока информации на «заданную» тему. Однако всё это является идеальной средой для проведения сетевых операций, или, как их ещё называют, «операций на базе эффектов» (ОБЭ), способных изменить реальность.