Тайные признания - Джеки Д`Алессандро

– Зовите меня Дэниел.

Она немного поколебалась, затем продолжила:

– Я не думала, что дело зайдет так далеко. Мне не следовало идти с вами – с разбойником – на террасу. Я могу только повторить, что совершила ошибку, и прошу у вас прощения.

– Уверяю, вам не в чем винить себя. – Не в силах больше сдерживать себя, Дэниел приблизился к ней. Он думал, что Каролина снова отступит назад, и с удовлетворением отметил, что она осталась на месте. – Полагаю, мне тоже следовало бы извиниться, но я не сделаю этого. Я нисколько не сожалею о том, что произошло между нами. Жаль только, что вы так поспешно ушли.

Каролина покачала головой:

– Лорд Сербрук, я…

– Дэниел. Пожалуйста, зовите меня Дэниел. – Он улыбнулся, надеясь вызвать у нее ответную улыбку. – После минувшей ночи у нас есть все основания называть друг друга просто по имени. По крайней мере, я надеюсь на это… леди Уингейт?

Когда, несмотря на подчеркнуто вопросительный тон, с каким он произнес ее фамилию, она не отреагировала так, как он надеялся, Дэниел добавил:

– По крайней мере, я надеюсь на это… моя милая леди Уингейт? – Ободренный легким намеком на улыбку, тронувшую ее губы, он продолжил: – Моя чрезвычайно красивая, милая леди Уингейт?

В ее глазах блеснули веселые огоньки.

– Как долго вы намереваетесь продолжать этот список эпитетов?

– Сколько потребуется… моя чрезвычайно красивая, милая, весьма одаренная леди Уингейт.

Она удивленно вскинула брови:

– Одаренная? Ведь вы никогда не слышали, как я пою.

– Никогда. – Дэниел прижал руки к груди в драматической позе. – Но я уверен, звук вашего голоса может соперничать с ангельскими голосами.

– Если только голоса ангелов звучат подобно скрипу несмазанных колес. Что маловероятно…

– Я не могу позволить вам умалять достоинства моей чрезвычайно красивой, милой, весьма одаренной, обладающей чувством юмора леди Уингейт.

– Похоже, к концу дня у меня будет больше титулов, чем у всех членов королевской семьи, вместе взятых.

– Уверен, что так и будет, моя чрезвычайно красивая, милая, весьма одаренная, обладающая чувством юмора и удивительно умная леди Уингейт.

Каролина бросила на него наполовину сердитый, наполовину насмешливый взгляд.

– Очевидно, вы не заметили, милорд, что я всеми силами стараюсь соблюдать правила приличия в отношениях между нами.

– Зовите меня Дэниел. Да, я заметил. – Он улыбнулся. – А вы, в свою очередь, видимо, не замечаете, что я хотел бы нарушить эти правила.

– Думаю, даже слепому это видно. И еще я стараюсь вежливо выйти из сложившегося затруднительного положения, чтобы мы оба поскорее забыли ту оплошность, которую допустили прошлой ночью, и продолжали поддерживать дружеские отношения, которые установились между нами на вечеринке у Мэтью.

– Вы действительно считаете оплошностью то, что было между нами прошлой ночью?

– Да. И я не намерена повторять подобную ошибку. – Каролина произнесла эти слова без намерения обидеть его, и Дэниел легко мог прочитать в ее глазах просьбу понять и извинить ее.

Но проблема заключалась в том, что он не хотел понимать, и ему не нужны были никакие извинения.

– Вы можете сказать – почему? – спросил он, глядя ей в глаза. – Ведь ясно, что вы наслаждались нашим поцелуем, как и я.

Ее щеки покрылись румянцем, и Дэниел с изумлением отметил, что женщина, которой за тридцать и которая была замужем, еще способна краснеть.

– Это не имеет значения.

– Я не согласен с вами. Между нами возникло взаимное влечение. Я давно это почувствовал.

В ее глазах отразилось удивление и еще нечто быстро исчезнувшее, чего он не успел распознать.

– В самом деле?

«С того момента, когда впервые увидел вас десять лет назад».

– Да. И в дальнейшем мне нравилось время от времени находить подтверждение моим наблюдениям. Может быть, скажете, что я ошибаюсь? Что это влечение было односторонним?

Каролина покраснела еще сильнее.

– Любая женщина сочла бы вас привлекательным…

– Меня не волнует мнение любой женщины. Мне важно знать, что думаете вы.

– Мое мнение относительно вашей привлекательности не имеет значения, милорд.

– Для меня оно очень важно. – Он улыбнулся. – Я хочу, чтобы вы согласились со мной.

Из горла Каролины вырвался удивленный смешок, который она попыталась скрыть, закашлявшись, и Дэниел отметил, что при этом она немного расслабилась. В ее глазах блеснули озорные искорки.

– Вы хотите, чтобы я согласилась с тем, что вы привлекательны? Неужели вы не сознаете, как тщеславно это звучит?

– О нет. Я надеюсь, вы согласитесь, что между нами существует взаимное влечение, что вы хотели бы продолжить наши отношения, как и я.

Каролина тотчас сделалась серьезной и, поджав губы, отвернулась. Затем, вздохнув, снова повернулась к нему.

– Я очень польщена вашим вниманием ко мне, однако…

Протянув руку, Дэниел осторожно приложил пальцы к ее губам.

– Не надо продолжать. – Он улыбнулся, надеясь, что его улыбка не выглядит такой натянутой, как он ощущал на самом деле, потом опустил свою руку. – Полагаю, за этими словами должно последовать: «Однако не намерена поощрять вас».

– Совершенно верно. Хотя мое поведение прошлой ночью, возможно, свидетельствует об обратном, я не хочу поощрять вас.

– Именно меня или мужчин вообще?

– Вообще мужчин и вас в особенности.

Дэниел поморщился.

– О, вы слышите громкий треск? Это мое мужское самолюбие раскололось на мелкие кусочки.

Каролина протянула руку и слегка коснулась его плеча. Если бы он был способен относиться к происходящему легкомысленно, то, вероятно, посмеялся бы над охватившей его дрожью от этого невинного прикосновения.

– Вы неправильно поняли меня. Я сказала «вас в особенности», потому что…. вы нравитесь мне, и я не хочу причинять вам боль.

Дэниел усмехнулся:

– Вы способны ударить меня сковородкой по голове? Или, может быть, кочергой? Тяжелым камнем? Или столкнуть меня с лестницы?

– Такого наказания вы пока не заслужили.

– Тогда я не могу понять, каким образом вы можете причинить мне боль.

Она повернулась и посмотрела на портрет, висевший над камином. Дэниел проследил за ее взглядом. С полотна на них смотрел Эдвард, на красивом лице которого навечно застыла улыбка.

Дэниел отвел глаза от портрета и взглянул на Каролину:

– Да, я помню, вы говорили мне о своей преданности Эдварду, о том, что не хотите вновь выходить замуж, и я понял вас. – Однако, несмотря на то, что он понимает Каролину и сочувствует ей, такая всепоглощающая любовь к покойному мужу была выше его понимания. – Вы опасаетесь, что, поскольку ваше сердце не свободно, вы можете задеть мои чувства.