Литературная Газета 6421 ( № 27 2013) - Литературка Литературная Газета
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако не только приоритетом воспитания можно объяснить успехи израильских традиционалистов. Большая часть религиозных жителей Израиля отказалась решительно от чтения светских газет, от приношения души телевидению. В большинстве религиозных домов просто нет такого аппарата, как телевизор. Наряду с этим создавались секторальные газеты, которые со временем разрослись в важнейшую для рекламодателей информационную систему. Можно обвинять эту прессу в унылости и однообразии, но такие газеты нестыдно принести домой. Там нет историй об изнасилованиях и убийствах. Главные новости связаны с миром Писания и законами благочестия. Помимо газет появились ещё и религиозные радиостанции. Они действуют сообразно тем же этическим принципам.
Израильский опыт может быть чрезвычайно полезным для России. Однако речь идёт о способе выживания, а не о путях правления. А нам надлежит в будущем претворить в жизнь такую структуру власти, которая бы способствовала его духовному и нравственному росту. И тогда придётся нам снова обратиться к предвечным библейским постулатам и обнаружить, что привычное и прогрессивное в глазах толпы оказывается порицаемым и отторгаемым в самой Книге Книг.
Известный бард и мастер слова Александр Мирзаян в своём посвящении Бродскому сделал открытие: «Где вы, песни без слов? Мне до вас и не вытянуть шею. Я не то, что молчать – я ещё говорить не умею» . Находим похожее и у Жанны Бичевской: «Лучшая поэзия – молчание, Лучшее молчание – моление» . Постижение света Творца ведь относится к надсловесному уровню, требующему умения отталкивания на время собственных слов и чувств.
Современная культура учит нас свободе слова. С детства нам объясняют, что для развития требуема дискуссия. Более того, все потоки чувств требуют выражения и должны непременно найти его. Человека учат проявлять всё, что угодно его хотениям в каждый момент. Открывая любую газету или включая любой канал телевидения, мы должны признать, что изложенная система ценностей полностью обанкротилась. И следует безоговорочно признать, что в мире свободы слова иначе быть не может. Вседозволенность приводит к торжеству самого низменного. Культура и благородство начинаются с дисциплины о самоограничения.
Вместо свободы слова идеалом должна стать святость слова. В самом первом псалме Давида говорится о «посидалище насмешников» как о самом вредном для души состоянии. Не грабёж и не насилие, а именно словоблудие, именно ядовитое ёрничанье. Дело в том, что дар речи отличает человека от животины. Когда человек использует сей божий дар во зло, то грех всё его нутро пронизывает.
Неспроста в древней традиции избавление человека прямо связано с исправлением языка. Да сбудутся слова пророка Софонии: «Тогда Я обращусь к народам языком вычищинным» (3:9).
Культурный слой
Клавдия Строилова. Атлантида где-то рядом... Записки "телевизионщиков". - М.: Зебра Е, 2013. – 320 с. – 2000 экз.
Эти имена помнят многие – С. Бонди и Т. Цявловская, И. Андроников и Р. Плятт, Н. Крымова и С. Юрский, Ф. Раневская и А. Аникст, О. Ефремов и И. Саввина, В. Лакшин и М. Козаков. Все они встречают нас в книге Клавдии Строиловой «Атлантида где-то рядом». Это коллективные воспоминания об опыте просвещенческой работы в последней трети прошлого века. Речь идёт о Шаболовке – Учебной редакции ЦТ, просуществовавшей около 30 лет и ставшей вопреки ожиданиям ярким фактом телевизионного искусства, – ЮНЕСКО признало её программы лучшими в мире.
Клавдия Ивановна Строилова проработала редактором в «Учебке» с 1969 по 1997 год. Пришла туда из школы, где 16 лет вела русский и литературу. А в школе оказалась после городского Педагогического института им. В.П. Потёмкина – это был удивительный заповедник отечественной словесности, где преподавали «недобитые космополиты» – А. Реформатский, С. Бонди, Л. Гроссман, Е. Тагер, – и студентам посчастливилось постигать красоту мудрёной науки и оригинальной мысли «из первых рук». Именно эту традицию стала продолжать студия на Шаболовке.
Называлась она «Главная редакция научно-популярных и учебных программ», но занималась истинно художественным творчеством. Её даже упрекали за то, что она «рассказывает об искусстве средствами искусства», то есть за то, что её передачи – не школьные зубодробительные уроки, а художественные произведения. Элементы театра, кино, «художественного слова», даже рок-оперы – это в 70-е-то годы! – складывались там в некий новый вид – телеискусство. В самом деле, когда «в Бернарда Шоу» играют такие люди, как А. Аникст и Р. Плятт, а «в Чехова» – В. Лакшин и Ю. Яковлев или М. Жаров и Т. Шах-Азизова, это предполагает очень определённый, недосягаемый нынче уровень ведения разговора – при всей его живости и доступности.
И передачи не лепились по шаблону – каждая была, по словам Юрского, «ручной работы», создавалась с помощью творческой мысли, артистизма, иногда – импровизации, но всегда с полной преданностью делу, талантом и профессионализмом. С любовью. И в «Учебке» часто позволялось то, что не проходило ни в какой другой редакции. Не обходилось без «военных хитростей» – как же, идеология требовала одного, а высокое искусство – другого, но вот ведь как: «Странно – свободы не было, а искусство было!» – замечает режиссёр Андрей Торстенсен.
С горечью описывая печальный финал – ликвидацию «Учебки», автор замечает, что «человек сегодня может рассчитывать только на самого себя». Должен сам духовно выращивать себя и своих детей.
Эта книга – напоминание, а может, и подсказка нынешним руководителям СМИ об истинных учебно-просветительских возможностях телевидения. «Ведь не может же ТВ оставаться таким, как сегодня, – пишет критик Т. Шах-Азизова, – чудовищем, пожирающим сознание и душу зрителей своими «Окнами», «Домами». Не для этого оно было изобретено когда-то. А для того, на мой взгляд, чтобы мир стал чуточку богаче, светлее, радостнее, чтобы люди стали умнее и добрее друг к другу».
Елена ДИМЕТРИНА
Дежурные экскурсоводы
В дни государственных памятных дат телеэкран показывает буквально воочию, какое мощное, не только идеологически, но и универсально значимое, живое и востребованное до сего дня наследие оставило разрушенное в 90-х государство. И самый простой тому пример - конечно же, те самые "старые песни о главном". Помните, как быстро ещё прямо на заре разгула поп-гламура Карабасы-Барабасы эстрады почуяли, что обязательно заденет за живое публику? И пошли тогда многочисленные телешоу – «зримые песни» с переодеванием прожжённой поп-тусовки в танкистов, трактористов и девчат массовой советской песни[?]
И через двадцатилетие, в государственный День памяти и скорби не то что заменить, а хотя бы дополнить образы одинокой гармони, старого клёна и, поднимай выше, образы песен, способных «спасти… полки за собой повести», гимническую мощь «Священной войны» всё по-прежнему нечем.
Поэтому ясно, что на свежесозданном Общественном российском ТВ (ОТР) в годовщину начала Отечественной войны не могла не пойти передача о тех великих песнях любви к Родине, воле к Победе, о синем платочке и о Васе-Васильке, которые не для рыночного сбыта были созданы, а выразили жизнь и душу народную. Но ударила в сердце не только красота тех искренних мелодий, «светлых мыслей красота» тех песен в «аутентичных» записях великих исполнителей – хора им. Александрова, Утёсова, Шульженко, Руслановой.
Об истории создания и исполнения шедевров военных лет рассказывала группа молодых рассказчиков, по возрасту – пожалуй, внуков, а то и правнуков солдат и маршалов Победы. И приём, несомненно, призванный явить преемственность и единение поколений, как раз-то и бередил диссонансом и тревогой. О песнях и записях, в которых и поныне пульсирует, бурлит или распевно разливается подлинная жизнь нескольких поколений, включая и наше послевоенное, будто бы в каком-то футуристическом телемузее проводила дежурные экскурсии группа пригожих, довольно артистичных, почтительных и уважительных, но абсолютно отстранённых экскурсоводов!..
И такие «датские» памятные телеакции, в которых формально и придраться-то вроде не к чему, понятие «День памяти и скорби» наполняют новым смыслом. Трагедия Великой Отечественной сегодня продолжается в том, что поколение участников и современников тех лет, среди которых мы росли и жили до сих пор и которые самим своим существованием были гарантами высоких, благородных, народных, трудовых начал жизни как повседневной нормы, – это поколение уходит от нас в вечность. Неужели нам суждено пережить ещё и это – появление «племени младого», для которого выветрились и испарились дыхание, рукопожатие этого поколения, живая связь с которым так много определила в нашей жизни?..