Источниковедение новой и новейшей истории - Светлана Рафалюк

Документ 1

Халед ибн Султан ибн Абд аль-Азиз. Воин пустыни. личный взгляд на войну в Заливе командующего Объединенными вооруженными силами

…Я родился в Мекке 24 сентября 1949 года. По нашей традиции, имя ребенку дают обычно на седьмой день после его рождения. Однако седьмой день после моего рождения совпал с так называемым йаум-алъ-вакфа – торжественным днем ежегодного хаджа, когда многочисленные паломники предстают перед Господом на горе Арафат недалеко от Мек-ки. Будучи глубоко религиозным человеком, король отложил мое наречение на восьмой день после моего рождения. Быть внуком этого великого человека, являться его потомком по прямой линии – значит иметь очень мощные и глубокие корни. Я необычайно горд этим.

Семья <…> замечательна по многим причинам. Я говорю так вовсе не потому, что являюсь ее членом. Она не похожа на другие правящие семьи – ни здесь, ни в других концах света. Ее происхождение, ее многовековая история уходят своими корнями в самое сердце Аравии, этой необыкновенной страны пустынь, населенной различными кланами и племенами, взрастившей воинов и поэтов; земли, на которой Аллах даровал пророку Мухаммеду Священный Коран. <…> Во второй половине XVIII века один из сыновей моего предка женился на дочери Мухаммеда ибн Абд аль-Ваххаба. <…> Защита ислама в его наиболее верном и неискаженном виде, осуществляемая с XVIII века, стала, таким образом, важным источником законности правления нашего рода.

Еще одним важным преимуществом нашего рода является то, что <мы> также и признанные хранители арабских добродетелей, которые для бесчисленных поколений до и после прихода ислама были этическим кодексом пустыни. Под арабскими добродетелями я подразумеваю великодушие, благородство, мужественность, безоговорочную защиту своего народа, а также, я бы добавил, решительность в деле отстаивания своей чести и своих интересов. Приверженность этим заповедям позволила нашему народу выжить в жестоких условиях пустыни: отход от них был равносилен смерти. Сегодняшняя жизнь в пустыне смягчена средствами коммуникации и другими благами современной цивилизации, но я убежден, что стремление нашего рода сохранить те первоначальные добродетели помогло добиться всего, что мы имеем сегодня. <…>

Документ 2

Берк Э. Размышления о революции во Франции и заседаниях некоторых обществ в Лондоне, относящихся к этому событию

…Что такое свобода без мудрости и добродетели? Это величайшее из всех возможных зол; это безрассудство, порок и безумие, не поддающиеся обузданию.

Те, кто знают подлинную свободу, с отвращением взирают на то, как ее бесчестят бездарные политики, с уст которых не сходит это высокое слово. Возвышенная свобода не может вызывать презрения; она греет сердце, расширяет и раскрепощает наши представления; дает нам смелость во времена войн и конфликтов. Хотя я и стар, но с удовольствием читаю прекрасные, восторженные стихи Лукана и Корнеля. Я вовсе не отвергаю маленькие хитрости и приспособления, способствующие популярности идеи свободы. Они помогают в трудностях, объединяют людей, освежают утомленный ум, вызывают редкую веселость на строгом лице. Но в том, что происходит во Франции, эти чувства и искусные подделки плохо помогают. Оказывается, создать правительство совсем не сложно; достаточно определить его местонахождение, обучить народ покорности – и дело сделано. Дать свободу еще легче. Для этого достаточно отпустить поводья. Но создать свободное государство, т. е. регулировать противоположные элементы свободы и сдерживания – это требует размышлений, твердого, сильного, всеобъемлющего разума. К сожалению, я не обнаружил его в тех, кто взял бразды правления в Национальном собрании. Возможно, они не так нищенски слабоумны, какими кажут-

ся, но их поступки ниже уровня человеческого понимания. На аукционе популярности, где лидеры ведут себя как торговцы, их таланты не могут найти применения. Они стали льстецами, а не законодателями; орудием в руках народа, а не его вождями. Если бы одному из них посчастливилось предложить на этом аукционе трезвый, обладающий многими достоинствами план, цена его тут же была бы сбита конкурентами, которые изобрели что-нибудь более популярное, а его верность делу вызвала бы подозрения. Умеренность здесь объявили бы добродетелью трусов, а компромисс – осторожностью предателей.

Но неужели я не вижу ничего достойного похвалы в неутомимых трудах Собрания? Я вовсе не собираюсь отрицать, что среди нескончаемой череды актов насилия и глупости было сделано и что-то хорошее. Но многое из того, что было сделано, не требовало революции. Некоторые институты были отменены справедливо, но если бы они сохранились навечно, они нисколько не умалили бы счастья и процветания любого государства. Усовершенствования, принятые Национальным собранием, поверхностны, его ошибки фундаментальны.

Как бы то ни было, я посоветовал бы моим соотечественникам рекомендовать нашим соседям в качестве примера британскую конституцию, вместо того чтобы предлагать французскую модель для усовершенствования нашей. Они нашли бы в ней неоценимое сокровище. Я думаю, что своим благополучием мы обязаны нашей конституции; но не отдельным ее частям, а всей целиком; ибо в процессе реформ мы многое сохранили, хотя и многое изменили и добавили. Наш народ найдет достаточно сил, чтобы проявить свой подлинный патриотизм, свободный и независимый, и сохранить от насилия то, чем он обладает. Я не стал бы исключать возможности изменений, но при этом есть вещи, которые должны быть сохранены. Я прибегал бы к лекарству, только когда больному совсем плохо. Занимаясь ремонтом здания, я сохранил бы его стиль. Осторожность, осмотрительность, нравственность были руководящими принципами наших праотцов даже в момент самых решительных действий. Давайте подражать их осторожности, если мы хотим удержать полученное наследство, и, стоя на твердой почве британской конституции, удовлетворимся восхищением и не будем пытаться подражать безнадежным полетам французских аэронавтов. <…>

Документ 3

Манифест «Черного фронта» (Второй рейхсконгресс «Боевого союза революционных национал-социалистов», 2–4 октября 1931 г.)

В мучительных проявлениях кризиса умирает либеральная система. Капитализм, порожденный либеральной системой, больше не в состоянии гарантировать немецкому народу питание, одежду и жилье, что вылилось в чудовищную нищету широких масс, пролетарскую безработицу и уничтожение крестьянства.

Либеральное общественное и государственное устройство, гражданское классовое государство и парламентская демократия больше не могут органически объединять и использовать силы немецкого народа, который, стараясь устранить внутренние противоречия и усилить внешние воздействия, придет к необходимости утверждения национальной свободы. Либеральное понимание культуры, рационализм и материализм лишили немецкого человека смысла жизни и породили в его душе беспокойство, бессмысленность, отчаяние, чье господство разрушают изнутри любое общество. Основной закон капиталистической экономики – это «неприкосновенность частной собственности»; основное учение капиталистической экономики – это создание международной мировой экономики, увенчанной единым золотым стандартом. До тех пор, пока будут существовать эти столпы капиталистической экономической системы, не произойдет никаких изменений в нынешнем бедственном положении Германии!

Сущность сегодняшнего классового порядка и парламентской демократии состоит в противоестественном расслоении общества, которое основывается на власти денег и при котором профессия и призвание в 97 из 100 случаев противоречат друг другу. Это противоестественное расслоение вызывает все более сильные конфликты в народном организме, которые истощают его жизнеутверждающую силу и вместе с тем обусловливают принудительную зависимость нации. Господство материализма, которое проявилось в гротескной переоценке человеческого духа и его порождений, особенно техники, все больше и больше удаляет жизнь немецкого человека от источников его бытия: природы, истории, судьбы, Бога. Материализм сделал его жизнь беспокойной, не имеющей жизненных корней, бессмысленной. Отрицание всех национальных добродетелей и исчезновение религиозности должны были рано или поздно привести к роковым последствиям – к отрицанию жизни.

Осознав эти факты, их причины и последствия, «Черный фронт» стремится к тотальной революции, которая уничтожит нынешнюю экономическую систему, государство, культуру и создаст новый порядок, основанный на общности нации и ее видовых особенностях, проявившихся в экономике, государстве и культуре.

Эта революция является социалистической, так как отрицает частную собственность на землю, недра, полезные ископаемые и средства производства и провозглашает немецкую форму наследного лена, являющуюся одинаково враждебной западному капитализму и обыкновенному большевизму. Одновременно революция предполагает вывод немецкого, социалистического национального хозяйства из международной мировой экономики, что в последующем должно привести к естественному появлению в рамках немецкого планового хозяйства собственной валюты. Целью планового хозяйства является удовлетворение спроса немецкого народа, что требует аграризации Германии, внутренней колонизации и переселения городского населения, абсолютной автаркии и монополии на внешнюю торговлю.