Война амазонок - Альбер Бланкэ

– Говорите, – сказал Бофор, озабоченно бросая гневные взоры на вельмож, не спускавших глаз с этой сцены: видевшие только пантомиму, они не понимали ее значения.

– Огонь, за которым я наблюдал, освещает, если не ошибаюсь, кабинет коадъютора. Там бодрствует двуличный человек, роковым образом действующий на всякое предприятие. Остерегайтесь его, принц, он обманывает вас.

– Гонди?…

– Да, Гонди обманывает вас.

– А зачем ему обманывать меня? – спросил Бофор с привычной ему беззаботностью.

– Не знаю; он ненавидит всех принцев, ненавидит герцогиню де-Лонгвилль. Ни королева, ни сам Мазарини не могут вполне разгадать его умыслов.

– А вы, кузен, разгадали их?

– Нет, но я не верю ему.

– Вы благородный человек, и я желал бы всегда иметь дело с такими людьми, как вы.

– Когда наступит мир, я буду считать за счастье быть в числе преданных вам слуг.

– Но мир наступил.

– Когда принцы в тюрьме? Это только перемирие.

Кандаль с достоинством откланялся и удалился к своим товарищам, которые в это время перешептывались, не зная, что и думать.

– Герцог де-Бар, не угодно ли вам подойти ко мне? – спросил Бофор.

– Да что ж это такое, ваше высочество? Общая исповедь, что ли? – спросил де-Бар, заливаясь притворно-добродушным смехом.

– Я не шучу, герцог, и если бы вы знали, о чем идет речь, вы сами помогли бы мне открыть истину.

– Ваше высочество, вы пользуетесь доверием у герцога де-Кандаля, но меня уж увольте: я не намерен лезть головой в волчью пасть.

– Это что значит! – закричал Бофор.

– А то, что я пойду, но с условием.

– Что за условие?

– Трое из этих господ должны сопровождать меня и быть свидетелями нашего разговора.

– Я совсем не против этого, – сказал Бофор после некоторого размышления.

Осторожный герцог де-Бар вошел в залу, его сопровождали Кандаль, Маникан и Бутвиль.

Подозрительность закадычного друга Мазарини внушила и Бофору некоторую осторожность; он отошел от окна и встал под люстрою.

Вельможные господа холодно поклонились и встали перед принцем, держа шляпы в руках. При первом взгляде на де-Бара Бофор заметил капли пота, выступившие на его лбу.

– Вам жарко, герцог, – сказал Бофор, подходя к нему с улыбкой.

– Жарко, ваше высочество.

– Вероятно, оттого, что вас беспокоит толстый шарф, которым вы закутали себе шею, – продолжал Бофор, наклоняясь к нему и пристально присматриваясь.

– Нимало.

– А я бьюсь об заклад, что шарф вас беспокоит.

– Уверяю вас, что нет.

– Снимите его, – сказал Бофор резко и сильно дернул за шарф.

Ни жив ни мертв повернулся де-Бар к своим друзьям, но Бофор, потеряв всякое терпение, сдернул с него шарф и увидел на его шее глубокие царапины.

– Так это вы! – закричал он с бешенством. – Иначе и не могло быть.

Ошеломленный, испуганный де-Бар почти упал на руки Кандаля. Бофор сделал шаг назад и поднял трость.

– Подлец! – закричал он. – Это ты посягнул на чужую честь!

– Герцог! – воскликнули вельможи.

– Уведите его, господа, или я не отвечаю за себя!

– Но что ж это значит? – спросил де-Бар, задыхаясь.

– А то, что вы, под моим именем, совершили бесчестный поступок вчерашней ночью.

– Я!

– На вашей шее и теперь видны следы, так защищалась ваша жертва. Вы не осмелитесь опровергать это.

– Ложь! Я не понимаю, что вы хотите сказать.

– Ты будешь драться со мною, презренный! Я знаю, что ты низкий трус и не решишься на честный поединок, потому я вынуждаю тебя. Вот тебе!

Бофор опять поднял трость и ударил де-Бара по спине.

Как дикий зверь взревел де-Бар при новом оскорблении, но вместо того, чтобы обнажить шпагу, как сделали это его спутники, он повернулся к ним спиной и проворно покинул комнату.

Дойдя до двери, он на минуту повернулся лицом к врагу и, погрозив ему кулаком, вскричал:

– Берегись!

Он исчез, скрежеща зубами. Никто не попытался его удержать.

– Господа, – сказал Бофор, успокаиваясь, – вы считаете себя оскорбленными, видя оскорбление, нанесенное мной этому подлецу, – успокойтесь, я представлю трех вельмож, достойных помериться с вами. Прощайте, до завтра!

ГЛАВА IX

Тайная любовь

«Рукой этого подлеца нанесутся удары кинжалом, предсказанные герцогиней!» – размышлял Бофор, покидая гостиницу Ренара.

Между тем он был один, без шпаги и даже не подумал, что в эту минуту подкупленные убийцы могли поджидать его за углом, а многочисленные воры и мошенники парижских улиц могли соблазниться богатством его костюма.

Он вышел на набережную Сены и долго шагал вдоль Тюильрийского сада.

Дойдя до высоких зданий, воздвигнутых Катериной Медичи, Бофор очутился у так называемого озера, где находился не только плот, на котором день и ночь переправлялись лошади, пешеходы и экипажи, но были причалены лодки.

Он кликнул кого-нибудь из перевозчиков. В ту же минуту поднялся человек, дремавший на дне лодки, где постелью служили ему разные лохмотья.

Перевозчик взял весло и подогнал свою лодку к большому камню, где стоял Бофор.

– К Нельской башне, – приказал герцог.

Лодочник искусно работал веслами и вскоре высадил его на указанное место.

Следуя по берегу реки, под тенью древней башни, Бофор вскоре дошел до небольшой хижины, прилепившейся к Неверскому замку. Дверь отворилась, когда он три раза постучал.

– Угодно переменить одежду? – спросила старуха, державшая в руках лампу.

– Хорошо, – отвечал он.

Старуха поставила лампу на стол и вышла. Оставшись один в бедно убранной комнате, Бофор подошел к большому сундуку, стоявшему в углу, поднял крышку и достал оттуда широкий черный плащ, поношенную шляпу, длинную и тяжелую шпагу и, через несколько минут переодевшись, вышел из хижины – в другую дверь.

Старуха провела его через сад Неверского замка и отворила калитку, выходившую в глухой переулок, примыкавший к улице Дофина.

Тут герцог уже один стал пробираться по лабиринту улиц и переулков и вскоре вышел на улицу Вожирар, которая с полуденной стороны почти во всю длину была огорожена стеной.

Недалеко от улицы Феру Бофор остановился у калитки, сделанной в стене, и, вынув ключ из кармана, тихо открыл замок. Он вступил в огромный сад со столетними деревьями. Но не пошел по аллеям, а стал пробираться в чаще, осторожно раздвигая ветви и тихо ступая по траве. Потом он остановился и минут пять прислушивался и озирался по всем сторонам, боясь, не увидит ли его кто-нибудь. Наконец он приблизился к флигелю большого здания.