Тайны волков - Дороти Херст

Я наблюдала за ней, пытаясь понять, что она знает и почему интересуется Тлитоо.

— Он просто сказал, что занят, — солгала я. — Только и всего.

— Ты знаешь, Каала, — произнесла Милсиндра почти ласково, — что я убила бы тебя на месте, если бы могла. Но у Зориндру еще слишком много власти. Сегодня на Совете я расскажу, что случилось на охоте. Возможно, этого будет достаточно. А если нет — когда ты провалишься, а ты провалишься, у меня будут все необходимые доказательства того, что я права, а Зориндру, Яндру и Франдра ошибаются. Я не позволю тебе уничтожить волчий род и помогу волкам-крианам обрести новые силы. Как только мы очистим Долину от людей и вас, штрекков, дела пойдут на лад. Мы исполним клятву Индру.

«Клятву, о которой ты солгала, — подумала я. — Клятву, из-за которой ты нас чуть не погубила».

Я вдруг ощутила ярость. С тех пор как Зориндру принес весть об испытании, которое придумали верховные, мне то и дело говорили, что я должна и чего не должна. На меня возложили всю ответственность за то, чтобы волки и люди не ссорились, но я не обладала никакой властью, а Милсиндра вдобавок твердила, что будет мешать даже в том случае, если я преуспею.

Я едва удержалась, чтобы не зарычать на верховного волка. Нельзя было бросать ей вызов — но остановить ее я тоже не могла. Я уставилась под ноги, не глядя на Милсиндру и пытаясь скрыть свои чувства.

Она негромко усмехнулась, отошла на несколько шагов, склонила голову набок и заметила:

— Ты не единственный волк в стае Быстрой Реки, склонный причинять беспокойство.

В следующее мгновение я почуяла запах Иллин и услышала ее твердые шаги. Она спокойно вошла в рощицу, поприветствовала Милсиндру и встала рядом со мной.

— Владычица! — сказала она, опустив глаза и хвост, — просто образец послушания. — Если Каала тебе больше не нужна, наша стая хочет, чтобы она присоединилась к охоте на оленя.

Иллин не дрожала. Хотя уши и хвост у нее были опущены, а ноги слегка согнуты в знак уважения, она держалась очень твердо. Она недвусмысленно давала понять, что хотя и признает главенство верховного волка, но и сама достаточно сильна. Я наблюдала за Иллин с восхищением и завистью, понимая, что никогда не стану такой уверенной.

Милсиндра оглядела ее с головы до ног и задумалась. Она, несомненно, могла убить нас обеих, но победа далась бы ей нелегко. И тут меж деревьев послышался лай Аззуена.

Милсиндра уперлась огромными лапами в землю и потянулась. Тугие мускулы заиграли под мехом.

— Конечно, если она необходима на охоте, пускай идет.

Она задержала взгляд на Иллин, снова улыбнулась, повернулась и выбежала из рощицы, беззаботно, как щенок.

Аззуен влетел в заросли можжевельника в то самое мгновение, когда я излила гнев и досаду в низком яростном вое. Он испуганно остановился. Аззуен поздоровался с Иллин и ткнулся носом в мою морду. Я слегка остыла.

— Рууко собрался поохотиться на северного оленя? — спросила я.

— Нет, — ухмыльнулась Иллин. — Но когда ты пошла к Старому Лесу, я решила, что тебе может понадобиться помощь, поэтому и побежала следом. Люди такие обидчивые, да? — Она толкнула меня головой в плечо, опрокинув на бок.

Я рассмеялась, невзирая на тревогу, и почувствовала прилив тепла и благодарности. Ничто не смущало Иллин. Она всегда отыскивала способ отвлечься от неприятностей.

— Как тебе удалось успокоить Милсиндру?

— Было видно, что она не собиралась причинять вред никому из нас, — ответила Иллин. — Даже верховный волк уважает того, кто держится уверенно. Это инстинкт. — Она ненадолго задумалась. — Есть разные способы вести себя с верховными, не бросая явного вызова. Подчиняйся правилам — тогда не попадешь в беду и получишь то, что хочешь. Главное — придумай новый способ.

— Я никогда не буду такой сильной, как ты, — посетовала я.

— Почему? Потому что не бросила вызов верховному волку, будучи неполного года от роду? Все наладится, Каала. Ты сильная и умная, и у тебя есть друзья, которые помогут, если что. Не надо постоянно думать о своих слабостях… — Иллин лизнула меня в морду. — Однако я должна вернуться на охоту. Я сказала Рууко, что пойду по следу лесного оленя.

Она ткнула Аззуена в ребра, схватила в зубы сосновую шишку и выбежала из рощи.

Я вздохнула, пытаясь совладать с гневом и разочарованием, которые еще кипели во мне. Я постаралась сделать так, чтобы они питали меня, а не захлестывали, и держаться спокойно и уверенно, как Иллин.

— Тебя послал за мной Тревегг? — спросила я у Аззуена.

— Да, — ответил он, пристально глядя в глаза. — Он сказал, мы еще можем добиться доверия. Халин посмеялся над Даврианом, когда ты ушла. Но нужно вернуться к Старому Лесу, пока люди не ушли.

— Мы вернемся, — сказала я, — но не прямо сейчас.

У меня возникла идея, как положить конец попыткам Милсиндры помешать нам. Идею подали ее собственные слова, а ободрение Иллин вселило веру в то, что это возможно. Если Иллин способна бесстрашно стоять нос к носу с верховным волком, я попробую по-другому. Для начала, впрочем, я намеревалась узнать, вправду ли меня звала мать. И я знала, кто мне поможет.

Я подняла нос по ветру, пытаясь уловить запах ворона. Тлитоо сказал, что должен встретиться с сородичами. Скорее всего они собирались на Каменном Гребне — крутом, обрывистом холме неподалеку от упавшего дерева. Это было любимое сборное место воронов, потому что они без труда усаживались на острых камнях и отвесных утесах, подальше от чужих глаз. Разумеется, я почуяла ворона к югу от нас. Именно там и находился Каменный Гребень. Держа нос по ветру, я пошла на запах.

— Куда ты? — спросил Аззуен, поспешно следуя за мной.

— Искать Тлитоо. Я заставлю его слетать за пределы Долины и узнать, правду ли сказал Деммен.

— Заставишь?!

Не обращая внимания на сомнение в голосе Аззуена, я направилась к Каменному Гребню. Аззуен, фыркая в знак протеста, не отставал. На бегу я пересказала ему слова Милсиндры. О Совете, обо мне, о Тлитоо. Аззуен слушал, подергивая ушами. Он задал несколько вопросов, которые показались бессмысленными. Наконец я, разозлившись, уже готова была заткнуть его, когда ощутила сильный запах воронов. Приблизившись к Каменному Гребню, мы услышали воинственное карканье. Враз смутившись, я остановилась. Это не походило на обычный скрипучий вороний разговор. Птицы были злы — похоже, они на кого-то нападали.

Мы с Аззуеном осторожно поднялись по холму и заглянули в круглое каменистое углубление, где собирались вороны. Они действительно кого-то окружали и били острыми клювами. Я видела только вихрь черных перьев и яростно щелкающие клювы. Однажды я наблюдала, как вороны точно так же атаковали хорька. Вороны ненавидят хорьков, которые крадут, и поедают яйца. Они убивают их повсюду и набрасываются на любого, кто становится на пути.

Я попятилась.

А потом услышала знакомое карканье, исполненное страха и боли. Я взглянула в широко раскрытые глаза Аззуена, и мы оба пустились бегом вниз по склону. До нас дошло одновременно: вороны нападали не на хорька, а на Тлитоо.

8

Мы сбежали что есть духу по скалистому склону и ворвались прямо в середину разгневанной вороньей стаи. Чей-то клюв ударил меня по плечу, крылья хлопнули по голове, один острый коготь зацепил кожу под глазом, другой — мягкие складки кожи на шее. Мех, еще густой после зимы, защитил шею, но от царапины под глазом я взвизгнула и затрясла головой из стороны в сторону, отгоняя воронов. Я увидела, как Аззуен лапами отбивался от нескольких птиц. Я не хотела их кусать. Я узнала Гладкое Крыло и Песнь Дождя, родителей Тлитоо. Чаще всего именно они приводили стаю Быстрой Реки к добыче. Должно быть, они и так сердились на нас за вмешательство, и я не хотела делать вороньих вожаков — да и никого из воронов — нашими постоянными врагами. Тлитоо бросился ко мне, и я опустила голову и закрыла глаза, готовясь ощутить на себе вороньи клювы и когти. Но вороны вдруг прекратили нападать. Вокруг послышались негромкие разговоры и щелканье клювов.

Я открыла глаза. Аззуен пригнулся, закрыв нос лапами. Когда он понял, что его больше не колотят крыльями, то приподнял голову и выпрямился.

Я взглянула в бисерные глазки, рассматривавшие нас, и насчитала девять воронов. Все они гневно смотрели, приподняв крылья. Я ждала, что они что-нибудь скажут, но первым заговорил Тлитоо. Его голос звучал измученно.

— Что вы здесь делаете, волчишки? Это воронье место, — прохрипел он.

Я сунула голову между ног, чтобы посмотреть на него. Шея и грудь у Тлитоо были в крови, кожа на ноге порвана в клочья, и он потерял гораздо больше перьев, чем бывает во время линьки. Голову Тлитоо прятал под крылом.