Завидный жених - Джеки Д`Алессандро

Совет, конечно, вполне разумный. Стоит несколько раз появиться на людях с любовницей – его подмоченной репутации это уже не повредит, – и его мужское реноме будет восстановлено. Но Филиппа неприятно удивил спокойный и бесстрастный тон, которым это было предложено, а также отсутствие у него всякого желания осуществить эту идею. В чем дело? Ведь уже несколько месяцев у него не было женщины. Может, правда, с ним что-то не в порядке?

Но один только взгляд на мисс Чилтон-Гриздейл вызвал в нем такую недвусмысленную реакцию, что все сомнения испарились. С его желаниями все в порядке, если не считать того, что они направлены совершенно не на ту женщину.

– Я обдумаю ваше предложение насчет любовницы, – сказал он холодно. – Но нам тем не менее остается решить две непростые задачи – избавиться от проклятия и найти мне «безнадежную» невесту.

Мередит задумчиво нахмурилась.

– Я передумала. «Безнадежная» невеста нам не потребуется. Напротив, для вашего удачного брака и для восстановления моей репутации гораздо лучше подойдет невеста, которая котируется очень высоко. Поэтому я думаю, нам следует сконцентрироваться на поисках прекрасной девушки, похожей на леди Сару.

– «Уродство любит красоту...» – процитировал себе под нос Филипп.

Она напряглась:

– Я сделаю все возможное, чтобы найти вам красивую невесту, милорд.

Несколько секунд он молча смотрел на Мередит, потом медленно сказал:

– Говоря об уродстве, я имел в виду себя, мисс Чилтон-Гриздейл.

Филипп сам удивился тому, как радостно забилось его сердце при упоминании о том, что она не считает его уродливым. Возможно, даже находит привлекательным, как и он – ее.

Мередит покраснела:

– Н-ну да, разумеется. Но конечно же, я постараюсь подобрать девушку, которую и вы сочтете привлекательной... Кажется, я...

Она замолчала и начала задумчиво ходить по проходу, хмуря брови и кивая головой в такт своим мыслям. Филипп не отрываясь следил за ней. Каждый раз, когда мисс Чилтон-Гриздейл проходила мимо, его ноздри улавливали чудесный аромат, пробуждающий голод. А когда она морщила губы... Он осторожно вздохнул. Эти губы, казалось, просили о поцелуе, и он знал, что отказать в такой просьбе не смог бы.

Внезапно Мередит остановилась прямо перед ним. Ее глаза опять сияли.

– Кажется, я нашла выход, милорд.

– Умоляю, не держите меня в неизвестности, мисс Чилтон-Гриздейл.

– Хоть проклятие и сослужило вам такую дурную службу, милорд, сейчас мы попытаемся использовать его в наших интересах. О вас будут много говорить, и мы этим воспользуемся. Мы сами подбросим им пищу для разговоров, в частности о том, что проклятие вот-вот будет снято. Затем вы начнете давать обеды и устраивать изысканные вечера, на которые все придут хотя бы из любопытства. На них-то я и подыщу вам невесту. Проклятие проклятием, но если девушка, желающая выйти замуж, поверит, что с ним скоро будет покончено, она не захочет упустить наследника герцогского титула.

– А если я не смогу...

Неожиданно душистые пальцы прижались к его губам, остановив не только готовящиеся вырваться слова, но и дыхание.

– Не говорите так, – прошептала Мередит. – Вы сможете, вы должны. Вы сделаете это, чтобы сдержать слово, данное отцу, и чтобы помочь мне.

Филипп хотел возразить, что найти камень, возможно, не удастся, значит, и свадьба может не состояться, но не решался пошевелить губами, боясь, что она уберет пальцы. Ему казалось, что от них исходит огонь, охвативший уже все его тело. Наверное, она заметила, как изменилось его лицо, потому что изумленно раскрыла глаза и отдернула руку, будто он укусил ее.

– Прошу простить меня, милорд.

Взмахом руки, которая почему-то дрожала, Филипп отмел ее извинения и с трудом поборол желание облизать губы в том месте, где к ним прикасались ее пальцы.

– Ничего страшного, – сказал он быстро. – Действительно, некоторые вещи лучше не высказывать вслух.

«Например, то, что я нахожу вас очаровательной. И загадочной. И что мне нравится ваша откровенность. И то, как ясно и прямо вы излагаете свои мысли. И что вы совершенно необычно волнуете меня. И что я хочу узнать вас получше».

Нет, об этом определенно не стоило говорить вслух.

– Мне кажется, это разумный план, – сказал он, откашлявшись. – Поскольку я мало что знаю об устройстве вечеров и обедов, я думаю, надо обратиться за помощью к моей сестре Кэтрин. Она сегодня приезжает в Лондон.

– Прекрасная мысль, милорд. Конечно, приглашения от имени леди Бикли – это гораздо убедительнее, чем приглашения от меня. Вы думаете, она согласится взять на себя роль хозяйки?

– Уверен, что сестра будет рада помочь. Я приглашу ее на обед сегодня вечером, и там мы обсудим детали. Может, и вы согласитесь присоединиться к нам?

– Да, благодарю. Чем раньше мы начнем действовать, тем лучше.

Филипп достал из кармана часы.

– Уже довольно поздно, – сказал он, взглянув на циферблат, – и поскольку мне еще надо послать приглашение Кэтрин и сообщить отцу о последних событиях, предлагаю закончить проверку уже открытых ящиков и отправиться по домам.

Мередит кивнула, и они вернулись к прерванной работе.

Как только она отвернулась, Филипп, не сдержавшись, провел пальцем по губам в том месте, где она коснулась их. Сегодня вечером она придет к нему домой. Непонятно, почему при мысли об этом так сильно бьется сердце. И непонятно, что с этим делать.

Альберт хлопнул дверью сильнее, чем собирался. Мрачно бормоча ругательства, он прохромал через прихожую и швырнул только что полученное письмо на поднос, уже заполненный конвертами.

– Еще одно? – раздался у него за спиной мягкий голос Шарлотты.

Он замер на месте, и его сердце пропустило несколько ударов. Проклятие, пора уже прекратить вздрагивать каждый раз, когда она входит в комнату. Но как? Ему было всего пятнадцать, когда мисс Мэри приняла несчастную, избитую и уже беременную Шарлотту в их маленькую «семью», спасая ее так же, как несколькими годами раньше спасла его. Но сейчас он уже не был ребенком, и его любовь к Шарлотте давно перестала быть братской.

Глубоко вздохнув, Альберт медленно повернулся, по привычке стараясь скрыть хромоту, но, к несчастью, споткнулся о собственную искалеченную ногу и чуть не упал. Шарлотта поддержала его, а он, стараясь сохранить равновесие, вцепился в ее руки.

Он с трудом выпрямился и замер, всем телом до самых ступней чувствуя тепло ее ладоней. Ее руки, которые он все еще крепко сжимал, казались такими тонкими и хрупкими, а макушка находилась точно под его подбородком.

Шарлотта подняла глаза, и в ее взгляде Альберт не нашел ничего, кроме участия. Никакого намека на иные чувства, кроме привязанности, уважения и дружбы.