Взорванная акватория - Сергей Зверев

– Огромное вам спасибо от всей души, – поблагодарил их Алексей. – Вы только представьте себе, эта моторка ведь целых двадцать тысяч евро стоит. А получается, что я оказываюсь очень сильно виноватым перед ее владельцем – нашим знаменитым скульптором. Сам не знаю, как все произошло. И на старуху бывает проруха. Недосмотрел. Прямо из-под носа увели. Хитрые бестии. Откуда только берутся такие!

– Берутся и не такие, – сказал милиционер. – Вам еще повезло, что лодка найдена, причем в такие короткие сроки. Другие годами в розыске находятся. Угонят, в машину загрузят и завезут в какое-нибудь независимое государство через прозрачные границы. Ищи-свищи потом эти лодочки.

Судя по всему, Кондрикова этот рассказ заинтересовал мало. Он как ни в чем не бывало спустился на моторку и принялся осматривать ее состояние.

– Ай-яй-яй, эти гребаные сволочи ветровое стекло прострелили, – запричитал Алексей. – Зачем они это сделали? Неужели судно использовалось в каких-то грязных целях?

– Пока это неизвестно, – ответил капитан и тут же добавил: – Обратите внимание также на левую бортовую часть. Там очень серьезная вмятина, а также след от удара каким-то заостренным предметом.

Техагент перегнулся через перила, чтобы лично убедиться в характере и масштабах дефектов. Вмятина его сильно впечатлила. Другой изъян он рассмотреть не сумел.

– Это что же они с лодкой творили?! Валуном о борт били? Или бревном каким-нибудь? А может, с другой моторкой где-то в море столкнулись? – Он возмущенно задавал вопросы, не ожидая ответов. – Подлецы! Какие же они все-таки подлецы. За посягательство на частную собственность расстреливать надо. Вон в Китае за угон автомобиля смертная казнь предусмотрена. А мы все нянчимся. Развели демократию, сил никаких нет.

– Не горячитесь. Я думаю, что вы без проблем получите компенсацию по страховке, – попытался успокоить бородача страж порядка. – А сейчас осмотрите внимательно лодку на предмет наличия либо отсутствия на ней вещей. Может быть, что-то на ней находилось до угона и сейчас пропало? Или, наоборот, вдруг что-нибудь в лодке появилось?

– Да уж с этими злыднями только добавится, – проворчал Алексей, но все же не преминул взяться за осмотр.

Он в спешном порядке обшарил всю моторку и поднялся на берег.

– Ничего лишнего я не нашел. А в остальном, кажется, все на месте, – более спокойным тоном объявил бородач. – Акваланг мой, ружье подводное мое, гидрокостюм. Даже канистра с топливом полная. Спасибо большое, что все вернули так оперативно.

– Ну, что вы. Не стоит благодарностей. Это ведь наша работа. К тому же случай здесь особенный. Нам не хотелось расстраивать такого уважаемого человека, как господин Вахтанг Геладзе, – сказал капитан.

– Разрешите у вас кое-что уточнить? – поинтересовался техагент, наклонившись ближе к собеседнику. – Если это, конечно, не является тайной следствия.

– Уточняйте, пожалуйста, а там посмотрим, – с улыбкой выразил согласие милиционер.

– Скажите, удалось ли вам или вашим коллегам найти на моторке какие-нибудь улики, с помощью которых можно будет вычислить угонщиков?

– Оставляя судно на пустынном пляже, преступник или преступники действовали с предельной осторожностью. Отпечатки пальцев со штурвала и ручки газа были стерты. Правда, в других местах отпечатков нашлось очень много. Большая их часть принадлежит вам, господин Кондриков, и госпоже Баскаловой, – милиционер учтиво поклонился Юлии. – Этот момент понятен, ведь владелец судна дал вам полное право пользоваться лодкой. Поэтому большее внимание привлекла остальная часть отпечатков. Они принадлежат кому-то неизвестному. Возможно, угонщику. У господина Геладзе отпечатков для сравнения мы даже и не брали. Ладонь у него гораздо меньших размеров, чем та пятерня, следы которой были обнаружены на моторке.

– Понятно, – сказал Алексей и после небольшой паузы продолжил: – Кстати, хотел бы вам кое-какую информацию сообщить. Может, она чем-то будет полезна для следствия. Дело в том, что в акватории, прилегающей к вилле Вахтанга Геладзе, нами несколько раз был замечен некий аквалангист. Кто он и с какой целью производил погружения, мы не знаем. Лично мне все эти его подводные вылазки сразу показались странными. Но поскольку море не является частной собственностью моего хозяина, мы и не сигнализировали. Но вот в связи с последними событиями моя чаша терпения переполнилась. Безусловно, я могу ошибаться. Но все же я почему-то уверен, что этот чертов ныряльщик неким образом связан с угоном катера. Примите меры, пока не произошло еще что-нибудь подобное. Больно уж напрягает неопределенность. Пора с ней заканчивать.

– Будем иметь в виду, – принял к сведению старший. – Если я вас правильно понял, аквалангиста видели вы и господин Геладзе? Может быть, вспомните какие-то подробности, детали?

– Нет, Вахтанг на море смотрит исключительно как человек искусства, – слегка улыбнулся Кондриков, – и этого подозрительного типа он ни разу не замечал. Зато замечал я и госпожа Баскалова. Кстати, вы можете сами у нее поинтересоваться.

Юлия слышала практически весь разговор. Она не стала дожидаться, пока ее позовут. Небрежно бросив удочку, девушка сама подошла к беседующим.

– Я хочу вам сразу заявить, что нисколько не разделяю точки зрения господина Кондрикова относительно упомянутого аквалангиста, – решительно заявила она. – Вся эта нервозная подозрительность меня просто бесит. Ни у меня, ни у Алексея на самом деле нет никаких оснований подозревать того незнакомца в чем-то плохом. С такой же легкостью я могла бы попросить вас принять меры в отношении прогулочных катеров, регулярно проходящих неподалеку. Почему бы нет? А совсем рядышком от виллы пляжи расположены. Там ведь тоже целая куча подозрительных типов вьется. Давайте вы за ними тоже наблюдение установите. А еще лучше возьмите и задержите их для выяснения личности. Тоже вариант.

– Юля, подожди, но ведь этот аквалангист чуть тебя не утопил, – испугавшись напора спортсменки, техагент выбрал едва ли не самый скользкий аргумент из имеющихся у него.

– Если уж на то пошло, то это ты меня тогда чуть не утопил, – еще больше завелась лыжница. – Увидел маслянистое пятно на воде и сразу по тормозам ударил. Бедная девушка в воду бултыхнулась. А кое-кто, вместо того чтобы спасать терпящую бедствие, взял и сомлел, как кисейная барышня. И если бы тогда не подоспел аквалангист, сейчас бы Вахтангу пришлось лепить мой памятник совсем для других целей. Я говорила, говорю и буду говорить, пока меня не услышат: тот человек спас мне жизнь! Подозревать его во всякой ерунде – это верх надуманности и несправедливости.

– Судно ценой в двадцать тысяч евро не может быть ерундой по определению, – Кондриков вновь не сумел возразить по сути.

– Учтите, что никаких свидетельств против него я давать не собираюсь, – сказала Баскалова, развернулась и ушла с пирса, так и не услышав ни одного вопроса от представителей правоохранительных органов.

Юлия не могла найти никакого разумного объяснения действиям техагента. Его обвинения в адрес аквалангиста она считала по меньшей мере непонятными. Она быстро шла в сторону виллы Геладзе. Герой, спасший ей жизнь, прочно обосновался в ее мыслях.

20

Старший лейтенант Сергей Павлов, одетый в штатское, прогуливался по пирсу. Наблюдение за акваторией, где взорвался ящик с аккумуляторами для мини-субмарины, было поручено другим людям. Старлей же с ведома адмирала Галеева прорабатывал одну из своих новых версий относительно террористических действий в районе Большого Сочи. Владимир Денисович заранее предупредил, что любая версия, отрицающая грузинский след, будет считаться неофициальной. Полундра согласился и взял несколько выходных дней, пообещав находиться на связи.

К пирсу медленно подходило научно-исследовательское судно «Принцесса Ханзаде». На суше его ожидала съемочная группа западного телеканала. Она уже производила пробные съемки. По репликам корреспондента можно было понять, что группу нанял руководитель археологической экспедиции мистер Крис Хазерленд. Обычным телерепортажем дело не должно было закончиться. Речь шла о полнометражном документальном фильме, посвященном успехам научных изысканий Хазерленда и компании.

Когда «Принцесса» причалила, съемочная группа в полном составе поднялась на палубу.

– Мистер Хазерленд, чем уникален ваш проект? – задал вопрос корреспондент.

– Прошу особо подчеркнуть, что наше занятие нельзя называть проектом. Это состояние души, – сыпал «мачо» с первоклассным пафосом. – Многим стоит однажды поучаствовать в археологических раскопках, и они навсегда прикипают к этому благородному научному ремеслу. И уж если приходится говорить об уникальности, то это не столько уникальность цели наших раскопок, а уникальное единство, сплоченность людей в нашей команде.