Серпантин - Инга Гиннер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Преследуешь? — спросила она с вызовом. — Неужели нет занятия поинтереснее?
— Не старайся, — он широко ухмыльнулся. — Все твои грубости сегодня я спишу на удар по голове.
Вика чуть не задохнулась от накатившего возмущения. Сколько ни старалась, сколько ни боролась с собой, ни ломала себя — тщетно. Он снова здесь. Он снова где-то глубоко под кожей.
— Что тебе нужно? — прямо спросила Вика, тщательно соблюдая дистанцию и отступая на каждый встречный шаг Макса. Ветер беспардонно ерошил ему волосы, трогал за отвороты пальто, проявлял мягкий румянец на скулах.
— Не уверен, что ты доберешься до дома после такого столкновения, — он остановился, заметив ее попытку к бегству. — Хочу подвезти, если позволишь.
— Не позволю, — отрезала Вика. — Со мной все хорошо. Спасибо за заботу.
— Вик, — он поймал ее за локоть, — ну подожди.
— Отпусти, — выдохнула ему в лицо Вика. — Коллеги увидят, донесут.
— Не донесут, если хотят работать здесь дальше, — Макс хмыкнул. — Позволь тебя подвезти. Только подвезти и ни секунды сверху.
— Нет. У меня электричка через пятнадцать минут.
— Как жаль, что ты все равно на нее опоздаешь.
У Вики бессильно опустились плечи: если он что-то решил, то пойдет напролом, это она уже усвоила. И можно либо бодаться с ним до нового пришествия, либо сделать вид, что поддалась.
— Ты не отвяжешься, да? — спросила Вика обреченно.
— Да.
— Почему?
Он ненадолго задумался, прежде чем ответить:
— Мне нужно знать, что ты в порядке.
— С чего бы?
— Ну, с недавних пор это стало важно. И если ты продолжишь допрос, мне придётся нести тебя в машину силой.
С неба начало противно накрапывать — холодная морось прилипала к щекам и блестела на старенькой, покрытой трещинами и потертостями Викиной кожаной куртке. Она давно уже просила замены, но денег не хватало, и Вика по утрам старалась передвигаться короткими перебежками, но от простуды ее это не спасло. Вот и теперь она уже дрожала от пронизывающего ветра, и Макс, конечно, не мог не заметить.
— Не хочешь, чтобы я тебя просто подвез, позволь хотя бы спасти от воспаления легких?
Вика устало махнула рукой, мол, делай, что хочешь.
Впрочем, разрешение ему не требовалось.
Глава двенадцатая
В машине Макса остро пахло горьким мужским парфюмом и сигаретным дымом. Кремовая кожа сидения скрипнула, когда Вика скользнула коленями к бардачку. Вспыхнула зелёным свечением приборная панель, двигатель сначала рыкнул, а затем блаженно замурчал, едва ощутимо вибрируя.
Макс молча тронул «Бэху» с места, и они неспешно заскользили в потоке. И сколько бы Вике ни хотелось отыскать в Максе лишний недостаток, так и не вышло — он вёл осторожно, с каким-то даже изяществом вращая руль одной ладонью. Молчание между ними натягивалось струной, становилось неловким и находиться в нем был тягостно.
— Высадишь у станции, ладно? — решила заранее предупредить Вика. — Не хочу, чтобы мать видела.
— Ха, я что, уже вычеркнут из списка женихов? Как быстро.
— Ты все равно был вписан карандашом в самый конец.
— Вторым пунктом? — улыбнулся Макс. — Сразу после наркомана-рецидивиста?
Вика не ответила, уставившись в окно. Она хотела потребовать остановиться, выпустить ее, пусть посреди загородной трассы, но все же лучше, чем дальше выслушивать насмешки. Однако вместе с тем она точно знала — Макса такой приказ только позабавит и тогда придется выпрыгивать на полном ходу.
— Извини, — спустя время раскаялся он. — Не только тебе мозги сегодня отшибло.
— Мне ничего не отшибало.
— На что ты злишься?
— Мне была нужна моя платформа! А не тот унисекс, который ты предлагаешь, — выпалила Вика, и боковое окно запотело от ее дыхания. — Зачем ты меня запорол?
— Твое решение небезопасно, — возразил он невозмутимо. — На самом деле небезопасно. Там может всплыть что угодно, любая дыра, через которую к нам войдут безо всяких ключей и паролей. Ты готова за это отвечать?
— Я все проверю.
— Нет. Прости, ничего личного. Но я здесь отвечаю за безопасность и решать мне. Поверь, я не хочу тебе помешать. Только защитить.
В иной ситуации он наверняка не был бы так серьёзен и вряд ли стал бы объяснять своё решение — в конце концов, кто она такая? Менеджер среднего звена, который хочет сделать, как ей удобнее, плевав на других. Вика стушевалась и вновь уставилась в окно, за которым в грязно-серое пятно сливалась унылая березовая роща.
— Это единственный повод для обиды? — уточнил Макс, когда она так и не ответила. — Не могла же ты надуться из-за такой ерунды.
«Он ждёт, что я скажу правду», — удивилась Вика и промолчала.
Макс терпеливо дожидался ответа, постукивая большими пальцами по рулю. В профиль он смотрелся не хуже, чем анфас, будто выточенный из камня скрупулёзным скульптором. Только глаза ожили с тех пор, как Вика видела их напротив, стоя на крыльце своего дома.
— Я думал о тебе весь день, — ляпнул Макс, не отрывая взгляда от дороги.
— И к каким выводам пришёл? — неуверенная, что хочет знать, спросила Вика.
— Они тебе не понравятся.
— Ну ты уж рискни, не бойся.
— А я боюсь. Прости, но правда боюсь.
Он плавно перестроился в левый ряд и так втопил, что Вику вжало в сидение. Она нарочно ударилась затылком о подголовник и закрыла глаза. С сердцем снова было неладно — крутилось, будто старалось выскользнуть из кулака. Как изматывает тьма, когда идёшь на ощупь и не знаешь, когда врежешься или поскользнёшься.
— Тогда зачем начинал? — спросила Вика, искоса взглянув на Макса.
Он одной рукой нашёл пачку в подстаканнике и зубами подцепил сигарету за фильтр. Щелчок зажигалки отчетливо выявил тишину.
— Чтобы ты не думала, что я над тобой издеваюсь.
— Да ну что ты, — ядовито усмехнулась Вика. — С чего мне так думать?
— Давай серьезно?
— Не давай. Если хотел серьезно, надо было сразу сказать. Я бы не поехала.
— Поэтому и не сказал.
— Вот и не выкручивай мне теперь руки. Мы больше не на работе, и ты не можешь мне указывать.
Макс собирался возразить, но его прервал телефонный звонок. На панели, перехватившей вызов, высветилось фамильярное «Мася». У Вики вдруг к горлу подступила тошнота, хотя ее в жизни не укачивало.
— Да, малыш, — с непривычной мягкостью ответил Макс, прижав трубку к уху плечом. — М, прости, забыл.
Тон его стремительно переменился, как и выражение
