Афоризмы. Русские мыслители. От Ломоносова до Герцена - В. Носков

Вообще судьба наук имеет большое сходство с судьбою народов. Те и другие происходят почти из ничего. Великий народ от одного семейства, важная наука от одной счастливой мысли. Нет строжайшей постепенности, нет вернейшей логики, как в ходе и действиях природы. (Ф. Н. Глинка, 7)

…Посредник между талантом и предметом – наука. (Ф. В. Булгарин, 5)

О сколько нам открытий чудных

Готовят просвещенья дух

И опыт, сын ошибок трудных,

И гений, парадоксов друг,

И случай, бог изобретатель…

(А. С. Пушкин, 3)

Ученый человек, занятый своим делом, погруженный в свои размышления, не имеет времени являться в общество и приобретать навык к суетной образованности, подобно праздному жителю большого света. Мы должны быть снисходительны к его простодушной грубости, залогу добросовестности и любви к истине. Педантизм имеет свою хорошую сторону. Он только тогда смешон и отвратителен, когда Мелкомыслие и Невежество выражаются его языком. (А. С. Пушкин, 26)

Мудрецы древних времен говорят, что машины всегда действуют ловчее и правильнее, чем люди. (О. И. Сенковский, 7)

Диавол готов нам придать в десятеро здравого смысла и умножить тысячекратно наши практические сведения, лишь бы украсть у нас знание крестное, при коем можем стать одесную Бога. (Игнатий, 7, 57)

…Самая возбужденность мысли есть своего рода образование. (А. И. Герцен, 2)

Массы не вне истины, они знают ее божественным откровением. В несчастном и безотрадном положении находятся люди, попавшие в промежуток между естественною простотою масс и разумной простотою науки. (А. И. Герцен, 6, 1)

Мы сердимся на науку в совершенных годах, так, как сердились на грамматику будучи восьми лет… Вообще ссылаться вечно на трудность – это что-то неблагопристойное, ленивое и не заслуживающее возражения. (А. И. Герцен, 6, 1)

Темное предчувствие говорит, что философия должна разрешить все, примирить, успокоить; в силу этого от нее требуют доказательств на свои убеждения, на всякие гипотезы, утешения в неудачах и бог весть чего не требуют. Строгий, удаленный от пафоса и личностей характер науки поражает их; они удивлены, обмануты в ожиданиях, их заставляют трудиться там, где они искали отдыха, и трудиться в самом деле… Заметьте, каждый считает себя самостоятельным судьею, потому что каждый уверен в своем уме и в превосходстве его над наукою, хотя бы он прочел одно введение. (А. И. Герцен, 6, 1)

Все дело философии и гражданственности – раскрыть во всех головах один ум. На единении умов зиждется все здание человечества; только в низших, мелких и чисто животных желаниях люди распадаются… У всякого свои философии, свой вкус. Добрым людям в голову не приходит, что это значит самым положительным образом отрицать философию и эстетику. Ибо что же за существование их, если они зависят от каждого встречного и поперечного? (А. И. Герцен, 6, 1)

Наука – открытый стол для всех и каждого, лишь бы был голод, лишь бы потребность манны небесной развилась. Стремление к истине, к знанию не исключает никаким образом частного употребления жизни; можно равно быть при этом химиком, медиком, артистом, купцом. Никак не можно думать, чтоб специально ученый имел большие права на истину; он имеет только большие притязания на нее. (А. И. Герцен, 6, 3)

Нет мысли, которую нельзя было бы высказать просто и ясно, особенно в ее диалектическом развитии. (А. И. Герцен, 6, 3)

…Для человека наука – момент, по обеим сторонам которого жизнь: с одной стороны – стремящаяся к нему – естественно-непосредственная, с другой – вытекающая из него – сознательно-свободная… (А. И. Герцен, 6, 4)

Они строго держатся текста – и оттого не могут усвоить его. Мало понимать то, что сказано, что написано; надобно понимать то, что светится в глазах, что веет между строк, надобно так усвоить себе книгу, чтоб выйти из нее. (А. И. Герцен, 6, 4)

Не истины науки трудны, а расчистка человеческого сознания от всего наследственного хлама, от всего осевшего ила, от принимания неестественного за естественное, непонятного за понятное. (А. И. Герцен, 7, 2, 1)

Наука кажется трудною не потому, чтоб она была в самом деле трудна, а потому, что иначе не дойдешь до ее простоты, как пробившись сквозь тьму тем готовых понятий, мешающих прямо видеть. (А. И. Герцен, 8, 1)

Наука, – если только человек вверится ей без якоря, – непременно прибьет его своими волнами к седым утесам, о которые бились – от семи греческих мудрецов до Канта и Гегеля – все дерзавшие думать. (А. И. Герцен, 9, 4, 32)

Трудных наук нет, есть только трудные изложения, то есть непереваримые. (А. И. Герцен, 9, 5, 40)

Наука, имеющая какую-нибудь цель вместо истинного знания, – не наука. (А. И. Герцен, 9, 5, 40)

…Нет такой нелепости, которую не удалось бы втиснуть в форму пустой диалектики, придав ей глубоко метафизический вид. (А. И. Герцен, 16, 6)

ВЕРА И СОМНЕНИЕ

Расколы и ереси науки есть дети;

Больше врет, кому далось больше разумети.

(А. Д. Кантемир, 1, 1)

Чтобы быть в состоянии произносить искренние и справедливые суждения, нужно изгнать из своего ума всякое предубеждение, всякую предвзятость и не требовать, чтобы авторы, о которых мы беремся судить, рабски подчинялись мыслям, которые властвуют над нами, а в противном случае не смотреть на них как на настоящих врагов, с которыми мы призваны вести открытую войну (М. В. Ломоносов, 7)

Ибо невежды и непросвещенные действительно услаждаются заблуждениями и, придумывая привидение на привидение, умножают и увеличивают многобожие и свое богонеистовство. (Д. С. Аничков, 1, 2)

…Для невежд всякая необыкновенная вещь кажется божественною. (Д. С. Аничков, 1, 3)

Все приписываемые Богу совершенства происходят от человеческих мыслей, и потому они не сообразны Его существу и не могут быть доказательствами Его совершенств. (Д. С. Аничков, 1, Положения)

Философы и нравоучители исписали многие стопы бумаги о науке жить счастливо; но видно, что они прямого пути к счастию не знали, ибо сами жили почти в бедности, то есть несчастно. Правда, что некоторые из них нажили великие богатства, но они в жизни своей поступали совсем иначе, чем писали. И кто знает, не с умыслу ли они преподавали людям ложные правила к счастию, дабы одним им пользоваться философским камнем. (Д. И. Фонвизин, 6, Наставление дяди своему племяннику)

…Я бы желал, чтобы в университетах обращали более внимания на полезное, на существенное, необходимое и отбросили то, что отжило век свой… Профессорам не хочется расстаться с тем, что они знают и приобретение чего им так дорого стоило. (А. И. Тургенев, 8)

Он не колдун по учености, но отгадчик… (А. И. Тургенев, 18)

Гораздо легче неученого выучить, нежели ученого переучить. (Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)

…Теории прилипчивы, как гнилая горячка, и таково действие остроумных или благовидных учений на слабый ум человеческий, что те именно головы, которые сперва хвастают недоверчивостью, мало-помалу напитавшись летучим их началом, делаются отчаянными их последователями и готовы защищать их с мусульманским фанатизмом. (О. И. Сенковский, 12, 3)

Внимательная молитва требует самоотвержения, а на самоотвержение решаются редкие. (Игнатий, 1, О прелести, 11 часть)

Свойства нового человека должны быть все новые; никакое ветхое свойство нейдет к нему. (Игнатий, 1, О любви к ближнему)

Очень недостаточно только с удовольствием прочесть веления Евангелия и подивиться высокой нравственности, которую они в себе содержат. К сожалению, многие этим удовлетворяются. (Игнатий, 1, О любви к ближнему)

Если нет падших духов, то вочеловечение Бога не имеет ни причины, ни цели. (Игнатий, 5, Введение)

Учение по букве, будучи предоставлено самому себе, немедленно рождает самомнение и гордость, отчуждает посредством их человека от Бога. Представляясь по наружности познанием Бога, оно в сущности может быть совершенным незнанием, отвержением Его. Проповедуя веру, можно утопать в неверии! (Игнатий, 5, Введение)

Свойство всех видений, посылаемых Богом… заключается в том, что они приносят душе смирение и умиление, исполняют ее страха Божия, сознания своих греховности и ничтожества. Напротив того, видения, в которые мы вторгаемся произвольно, в противность воле Божией, вводят нас в высокомерие, в самомнение, доставляют радость, которая не что иное, как непонимаемое нами удовлетворение наших тщеславия и самомнения. (Игнатий, 5, 1)

Власы глав наших изочтены у Бога; ни одна из птиц бессловесных не падает без воли Творца своего: неужели без этой воли могло приблизиться к вам искушение? (Игнатий, 7, 1)

На крест возводит вера; – низводит с него лжеименный разум, исполненный неверия. (Игнатий, 7, 2)