Попала, или Жена для тирана - 2 (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна

Теперь шкатулка была разбита.

— Вы что творите?! — завопила я, вонзаясь взглядом в нечестивца, перевернувшего все вверх дном.

Собиралась уже бить тревогу, но вместо того, чтобы закричать, только приглушенно пискнула. Когда мужчина, потрошивший ящик с чулками, панталонами и прочими сугубо личными деталями женского туалета, обернулся ко мне. Длинноволосый блондин с грубыми чертами.

Северянин.

Он все-таки нашел мою заначку и теперь, презрительно щурясь, протягивал клубок Ярого. А потом — я даже вздохнуть не успела — метнулся ко мне, схватил за руку и, грубо выдернув из номера, поволок по коридору.

— Куда ты меня тащишь?! Отпусти сейчас же!

Северянин не отвечал. Продолжая удерживать за руку, дотащил до последней двери, с силой ее толкнул.

— Нашел, ваша светлость.

— Я буду кричать! — пригрозила ему и осеклась, заметив в кресле возле окна посланника Сетхэйна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Крики вам не помогут, — спокойно проговорил Велебор, поднимаясь и окидывая меня внимательным взглядом. — Госпожа Вертано, я так полагаю? Не расскажете, что артефакт, несколько веков принадлежавший моей семьей, делал среди ваших вещей? Плавное, хищное движение в мою сторону, и вот он рядом, нависает надо мной всем своим немаленьким ростом. Мне даже кажется, что я вдруг стала какой-то крошечной по сравнению с этим огромным воином. Букашкой, которую он при желании может легко раздавить, не прилагая усилий. Сейчас в чертах лица Ярого я не находила даже намека на интерес или дружелюбие. Это Фантальм он дарил улыбки и свое восхищение, а мне, если продолжу медлить, наверняка свернет шею.

— Ты мне его дал, — ответила максимально спокойно, вскидывая голову и заглядывая Велебору в глаза.

За мгновение до того, как они налились кровью. Даже пикнуть не успела (не то что продолжить), как он схватил меня за горло и прошипел сквозь зубы, обжигая такой злостью, что у меня внутри все перевернулось:

— Я дал артефакт женщине, которая была его достойна! А ты, воровка, не выйдешь из этой комнаты, если не признаешься, почему нити Добронеи оказались у тебя, а не у Даниэлы!

— Я… кхе-кхе… не воровка… кхе… а Даниэла, — просипела, чувствуя, что еще немного и от нехватки воздуха свалюсь в обморок.

Вот тебе и обходительный лорд-северянин.

Варвар!

Ярый ослабил хватку, но от этого не перестал быть ярым. Или точнее сказать разъяренным.

— Оставь нас! — приказал притащившему меня сюда любителю дамского белья, и любитель, не говоря ни слова, вышел.

Вздрогнула от громкого хлопка двери, поежилась от наступившей тишины: тяжелой, липкой. Вздохнула и продолжила хрипло, пока посол не передумал и не додушил своими ручищами:

— Я действительно Даниэла. Но… тише-тише, — шарахнулась, выставив вперед руки, когда этот, блин, викинг снова ринулся в мою сторону. — Но не Фантальм. И я сказала правду. Это мне ты отдал клубок… ну то есть нити Доброженщины.

— Добронеи, — поправил меня Велебор. Чему-то задумчиво усмехнувшись, резко повелел: — Продолжай, Элла. Или кто ты на самом деле.

И я продолжила. На свой страх и риск и на свою голову.

— Это я поцеловала тебя в библиотеке.

И снова зверское выражение.

Когда это он успел стать таким нервным?

— Это со мной тебя застал мой муж… Ну то есть муж Даниэлы!

Ой! Сейчас, кажется, совсем озвереет.

— Короче Редфрит!

И пока его светлость не пришел в себя от моих признаний, быстро заговорила. Хоть говорить быстро, не переводя дыхание, после того как тебя чуть не задушили, — то еще испытание для голосовых связок. Но я справилась. Рассказала и про то, как стала королевой Треалеса, и про побег в Средиземье, и про Спящего, которого пробудили покойные родители Галеано. Не сказала только про свою непонятную связь с тираном. Я вообще старалась про нее лишний раз даже не вспоминать, не то что направо и налево признаваться, что мы с королем вроде как связаны.

По мере того как говорила, на лице князя, как в калейдоскопе, менялись эмоции. От злости и неверия до изумления и восхищения, когда в подробностях описывала, как шла за гигантом, чтобы вернуть клубок и спасти королевское тело от термальных купаний. А что? Не все же ему одной Фантальм восхищаться. Мне тоже, знаете ли, хочется немного славы.

— Значит, Даниэла… ее величество жива? — с надеждой спросил Ярый, вычленив для себя главное.

— Вроде как. По крайней мере, была жива месяц назад. Что с ней сейчас я не представляю. Но думаю, если бы королева умерла, об этом уже было бы известно каждой собаке в Треалесе.

— Мне нужно во дворец! — Велебор порывисто поднялся и стал мерить комнату шагами, то морщась, словно от зубной боли, то кулаки яростно сжимая.

Интересно, это ему так не хочется к Галеано возвращаться или из-за Фантальм продолжает убиваться?

— Проснется она — куда денется, — постаралась успокоить северянина. — Главное, душа ее чиста и снова находится в теле.

— Но почему не приходит в себя?! — прорычал Ярый.

И при этом так на меня посмотрел, будто это я стала виновницей летней спячки его расчудесной королевы.

— Может, к мужу не хочет возвращаться? — внесла лестное для него предположение, а потом, решив, что хватит про Даниэлу — уж больно много ей чести, вернулась к своей злободневной проблеме: — Мне тоже во дворец надо. Позарез! Рассказать Редфриту про накаи. Да и про себя тоже, наверное, придется признаться. Потому что Элле из Айсории он точно не поверит, а вот к Даниэле с Земли, может, и прислушается.

Посланник скептически хмыкнул, как бы говоря, что если Галеано кого и слушает, так только самого себя. И ведь он прав…

Но я, оптимистка, не стала зацикливаться на этом хмыке. Сложив на груди ладони, вскинула на князя взгляд и взмолилась:

— Велебор, ты мне поможешь? Будь другом, проведи к королю. Очень слезно тебя прошу!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Некоторое время он молчал, испытывая на прочность мои нервы, уже давно все штопаные-перештопанные. Секунда, другая… Бесшумно приблизившись, Ярый чуть нахмурился и поинтересовался:

— Зачем тебе это?

— В каком смысле зачем? — растерялась я.

— Зачем рассказывать Галеано правду? Ты ведь домой собираешься, я правильно понимаю?

Кивнула, вздохнула печально, невольно возвращаясь мыслями к своим близким, ко всему, что было мне дорого и привычно.

— А ведь он может не отпустить, — усмехнулся Велебор. — Думал, ты успела неплохо его узнать. Понять, что из себя представляет этот мужчина.

Этого я и опасалась: что Редфрит взбрыкнет, не отпустит, но… Но я дала слово и была намерена его сдержать.

— Я не могу предать накаи. Я обещала сделать все от себя зависящее, чтобы люди и Дикие зажили в мире, и если даже не попытаюсь… — Качнула головой, улыбнулась устало. — Нет, не смогу жить с чувством вины. Ни в своем мире и ни в каком другом.

— Ты действительно им веришь? Вражда между людьми и презренными длится ведь не одно столетие, и на то есть причины. Да, люди не святые, но и Дикие тоже немало зла им принесли.

— Верю и хочу положить конец этой вражде, — ответила твердо. Наверное, это было единственное, в чем я была уверена на все сто процентов. А может, даже на целых двести. — Ты представить не можешь, как сильно себя ругала за то, что сразу ему не рассказала. В Жеиме у меня была возможность все объяснить, но я этого не сделала. Трусиха — вот кто я!

И снова молчание, заставившее меня напрячься. К счастью, длилось оно недолго. Велебор вдруг улыбнулся: тепло и искренне, как когда-то улыбался мне в королевском дворце.

— Нет, Даниэла, ты не трусиха. И если хочешь знать мое мнение: ты поступила правильно. Как уже сказал, Редфрит может наказать. За то, что столько времени с ним играла…

— Но я ведь была связана чарами. Если кого и наказывать, так только Эдару! — выпалила запальчиво.