Морской разбойник и торговцы неграми, или Мщение черного невольника - Эжен Сю

Я забыл сказать, что под палубой этого корабля оставалось еще десятка полтора или два негров, которых Кривой не удостоил перевозки на «Гиену».

Картаут запер и заколотил малый люк и вышел на палубу через большой.

Тогда Брюлар, прежде чем закрыть это отверстие доской, для этого предназначенной, привязал к ней веревку, прикрепленную к замку пистолета, и потом положил эту доску на отверстие вполовину закрыв его.

— Теперь понимаете ли вы? — спросил он у разбойников, следивших с нетерпеливым любопытством за его движениями.

— Нет, атаман!

— Какие вы олухи! Я... но мы поговорим об этом на «Гиене», оставьте корабль этот стоять как он есть, и последуйте за мной.

Через минуту все четверо (по счастию, Картаут не отстал от них) уже сидели в лодке, привязанной к кораблю. Волк и Кривой взялись за весла и мигом достигли «Гиены».

Едва атаман ступил на палубу своего судна, как закричал громовым голосом:

— Поворачивайте руль направо, пускайте корабль под ветер, поднимайте все паруса, все до одного, хотя бы нас опрокинуло к черту, нам нужно бежать как можно скорее, ибо англичанин близок.

И он указал на военный корабль, подходивший уже почти на пушечный выстрел к ним.

Разбойничье судно тотчас почувствовало перемену хода и усиление парусов и бросилось по ветру с неимоверной быстротой, пеня и разбрызгивая волны.

— Итак, ты бросаешь на жертву другой корабль, — воскликнули вместе Кривой и Волк.

— Разумеется, но вот в чем дело. Англичане, которые гонятся за нами, видят два корабля, один бежит, другой стоит. Нужно выбирать любой, без сомнения они пойдут сперва к неподвижному судну, тем более что оно настоящее купеческое. Вот они подходят к нему, смотрят в подзорную трубу, нет ответа, посылают лодку с людьми. Они поднимаются на палубу, никого нет, подходят к малому люку: заперт, заколочен; к большому: он открыт наполовину, они хотят открыть его совсем, шнурок натягивается, курок пистолета спускается, триста пудов пороха вспыхивает! И вот вам фейерверк.

— Что за черт! Ну и хитрец! — подумали про себя Кривой и Волк, взглянув друг на друга.

— Ну вот видите — судно взрывается, зажигает английский военный корабль, убивает на нем множество людей, мы пользуемся этим обстоятельством, чтобы уйти, и через два дня приходим к острову Ямайка. Там отдохнем и погуляем.

Палуба «Гиены» представляла тогда странное зрелище: покрытая неграми и матросами, нагруженная вдвое большим числом людей, чем сколько на ней могло поместиться. Жалко было смотреть на этих несчастных невольников, скованных, избитых и подпираемых ногами во время беготни матросов для управления парусами.

— Скоро вы увидите, — сказал Брюлар, — действие моей механики.

Едва он успел произнести эти слова, как яркий свет, озарил внезапно небо и океан, огромный столб, белого и густого дыма поднялся вверх и весь корабль задрожал, и затрясся от ужасного грома, произведенного взрывом.

Бедная «Катерина» взлетела на воздух, покрывая горящими обломками английский военный корабль, и убила его капитана.

Прощай, бедная «Катерина», прощай!

Нельзя представить себе неистового восторга, воцарившегося на палубе «Гиены». Разбойники кричали, хлопали руками, топали ногами; в особенности атаман радовался успеху своей адской хитрости.

Когда взошло солнце, военный корабль исчез из виду.

На другой день в четыре часа вечера разбойничье судно прибыло благополучно к острову Ямайка, и атаман, высадив своих негров на берег близ залива Карбе, продал их господину Виллю, богатому английскому колонисту.

Груз «Гиены» состоял из сорока семи душ. Негров мужского и женского пола, которые Брюлар продал гуртом, считая по одной тысячи пятьсот франков за душу.

Том Вилль заплатил ему наличными деньгами и посоветовал быть осторожным и не слишком долго прохлаждаться на острове.

Брюлар с большой охотой прислушался к совету, потому что помнил о шутке, которую он сыграл с военным кораблем. А потому он вскоре снялся с якоря и пошел к острову Святого Фомы опять ловить и грабить торговцев неграми, ибо Том Вилль объявил ему, что так как он выдает замуж свою дочь, то ему нужно для составления ей приданного еще несколько десятков негров, и так как Брюлар продает их за довольно сходную цену, то он и намерен поручить ему эту покупку.

Итак, Брюлар скрылся, и долго было о нем ничего не слышно.

ГЛАВА IV

Колонист

Господин Вилль, один из богатейших колонистов острова Ямайка, владел обширными плантациями сахарного тростника, кофе и хлопчатой бумаги. Кроме того он имел доброе сердце, и соседи упрекали его даже в излишней слабости и снисхождении к своим невольникам.

Должен сказать также, что господин Вилль получал газету «Время» (Times), a потому человеколюбивый дух этого журнала развил в нем филантропические чувства. Однажды утром, через два месяца после визита Брюлара, господин Вилль осматривал свой сахарный завод, на котором работали негры, купленные им у разбойника. Большие и малые Намаки жили там очень дружно между собой, ибо плеть старосты уничтожила междуусобную ненависть и уровняла все характеры.

Итак, господин Вилль отправился туда утром. Перед ним шли двое негров с топорами в руках для расчищения дороги и убивания змей, столь многочисленных на этом острове.

Наконец они прибыли на место. Заводской староста сек плетью негра, привязанного к столбу.

— Эй! Том! — сказал господин Вилль, — за что ты наказываешь этого невольника?

— Хозяин! — отвечал староста, — он был в бегах, и его только сейчас привели из тюрьмы, ему следует получить пятьдесят ударов плетью, а так как вы по милосердию своему изволили уменьшить наказание вполовину, то он должен получить только двадцать пять ударов, я остановился на двенадцати, прикажете?

— Продолжай! — отвечал милосердный хозяин, и поехал дальше при единодушных восклицаниях негров, гордившихся столь добродетельным господином.

Он пошел к сахарной мельнице, эта машина состояла из двух огромных каменных цилиндров, вертящихся на железных осях в небольшом расстоянии один от другого, между ними клали пуки сахарного тростника и подвигали их по мере того, как вращательное движение цилиндров или катков мололо и ломало их в дребезги.

Так как колонист шел по пальмовым листьям, которыми покрыта была земля, то молодая негритянка, подкладывавшая тростник под катки, не слыхала его приближения.

Но внимание молодой девушки было обращено вовсе не на мельницу.

Она смотрела на молодого, красивого и рослого негра с блестящими глазами, с белыми зубами, с черной и лоснящейся кожей...