Шустрая рыжая лисица - Джон Макдональд

Направляясь в третье по счету агентство, я уже вполне освоился со своей легендой. Меня зовут Джонс, причем произносил я это с видом, свидетельствующим, что зовут меня как угодно, только не Джонс. Занимаюсь я «разработкой собственной программы инвестиций» (тут их взгляды несколько оживлялись). А моя молодая жена-итальянка путается с кем попало. Двух мужчин я знаю наверняка. Возможно, их даже трое. Мне нужен человек, который сможет тихо и незаметно сделать компрометирующие ее фотографии. Располагая такими снимками, я смогу поторговаться при разводе.

И везде повторялся один и тот же диалог. «Нет, сэр, мы этим не занимаемся». – «Тогда, может быть, посоветуете, куда мне обратиться?» – «Даже и не знаю, мистер».

Нужного мне сыщика я нашел лишь к вечеру. Преуспевающим я бы его не назвал даже с большой натяжкой. Было похоже, что и обедал-то он не каждый день. Жадность и тупость были прямо написаны на его лице. Скорей всего, его выгнали из полиции из-за профессиональной непригодности. Думаю, что и в качестве частного сыщика он вряд ли преуспеет. Он подвизался в одном из заштатных офисов, с обычным для таких заведений обшарпанным столом, почтовым ящиком, коммутатором с телефонисткой и секретарем-почасовиком. Соседство было соответствующее: мелкие агенты телефонных фирм, торговцы конфискованным имуществом, бижутерией и прочий сброд.

Выслушав мой рассказ, он взглянул на меня как беззубый крокодил на прогуливающегося по берегу реки жирного пса. Упускать случай ему явно не хотелось. После недолгого размышления он придвинул свой стул ко мне. Судя по дыханию, зубы у него были изрядно подпорчены и к тому же давно не чищены.

– Возможно, мистер Джонс, я вам смогу помочь... Но вы же понимаете, что услуги такого рода стоят дорого.

– Само собой.

– Так вот, есть у меня на примете один парень. Высший класс! Если уж он за что берется, то все у него получается. Но ему надо хорошо заплатить.

– Сколько же?

– Принимая во внимание риск и все такое прочее, я бы сказал, что к этому парню меньше чем с пятью тысячами не стоит и подступаться, но он настоящий спец и сделает такие снимочки этой вашей вероломной итальянки, которые просто прижмут ее к стенке. У него, у этого парня, есть вся необходимая техника и оборудование, но он со странностями – если не настроен работать, то и не будет.

– Странные привычки.

– Ну, вроде как художник – вдохновение ему нужно, понятно?

– Да, пожалуй.

– Но в любом случае он станет работать только с моей подачи. А я не хочу попусту тратить время, пытаясь его уговорить. И мне нужны гарантии доверия с вашей стороны, то есть я хочу сказать, что если вы действительно хотите, чтобы я попытался до него Дозвониться по междугородному...

Я под столом достал бумажник, вынул из него стодолларовую бумажку и положил у его локтя.

– Так пойдет?

Здоровенная лапа тут же накрыла купюру, и та исчезла. Тыльной стороной другой руки он вытер рот.

– Прекрасно. А теперь выйдите в коридор. Там скамеечка есть.

Я прождал почти пятнадцать минут. Приходили и уходили арендаторы, клиенты, покупатели, довольно странного вида видно было, что со дна им уже не подняться, а большинству из них не помешала бы встреча с психиатром и вирусологом.

Наконец сыщик вышел и уселся на корточках рядом со мной, обдавая меня своим гнилостным дыханием.

– Так получилось, что с тем парнем ничего не выйдет, но есть еще кое-какие пути, только дайте мне немного времени.

– А почему вы с ним не сумели договориться?

– Он недавно умер. Я и не знал. Вот такие дела.

– Как его звали? – спросил я. Но он уклонился от ответа.

– Есть еще вполне приличные ребята. Вы мне только скажите, как с вами связаться, когда я найду подходящего человека.

– Я сам позвоню вам через несколько дней.

– И еще, раз уж мне придется потрудиться, чтобы подобрать для вас подходящего парня, как насчет того, чтобы дать мне еще такую же бумажку в качестве задатка?

– Лучше поговорим об этом, когда вы кого-нибудь найдете.

Предприняв еще несколько вялых попыток вытянуть из меня деньги, он поплелся, шаркая ногами, в свой арендуемый закуток; штаны у него сзади провисли, толстую шею неряшливо прикрывали седые пряди волос.

В несколько прыжков я долетел до ближайшей вонючей забегаловки, закрылся в телефонной будке и позвонил в ту же самую контору. Имя дежурной телефонистки я запомнил – оно значилось на ее коммутаторе.

– Мисс Гэнз, говорит сержант Циммерман из участка Банко. В течение последних двадцати минут вы вызывали междугороднюю по указанию Гэннона. Мне нужно знать, куда он звонил, а также фамилию и номер телефона абонента.

– Но я не имею права...

– Я ведь могу прислать за вами, мисс Гэнз, и доставить вас сюда, если вам так больше нравится.

– Вы... вы сказали, что вас зовут Циммерман?

– Чтобы вы не сомневались, мисс Гэнз, перезвоните мне сюда, в участок. У нас имеется специальный номер. – И я продиктовал ей номер телефона-автомата: она как будто начала успокаиваться, и стоило рискнуть.

Через тридцать секунд телефон зазвонил. Я засунул в рот большой палец, на пол-октавы повысил голос и произнес:

– Участок Банко. У телефона Хэлперн.

– Будьте добры, сержанта Циммермана.

– Минутку. – Сосчитав до десяти, я сказал: – Циммерман слушает.

– Это мисс Гэнз, – торопливо заговорила она. – По поводу вашей просьбы: звонили некоему Д.С. Айвзу в Санта-Роситу, номер 805-765-4434. По этому номеру никто не ответил. Потом он позвонил некоему Мендесу в Санта-Роситу, номер 805-384-7942. Они разговаривали меньше трех минут. Это все, что вам требовалось, сержант?

– Большое вам спасибо за помощь, мисс Гэнз. Источник информации мы сохраним в тайне. Возможно, мы как-нибудь еще обратимся к вам с просьбой оказать подобную услугу.

– Пожалуйста, – ответила она.

Милая девушка, деловая и осторожная. Должна же она была удостовериться, что действительно говорит с полицейским.

Дэна вернулась в отель вскоре после шести, сразу же позвонила мне, и я пошел к ней в номер. Она была мертвенно-бледная и какая-то издерганная. Правда, при виде меня ее лицо озарилось улыбкой, но лишь на миг. Когда женщина в таком состоянии, необходимо, чтобы ее кто-то поддержал, обнял и приласкал. Но характер наших отношений не позволял мне сделать ничего подобного. Я лишь поднес зажигалку к подрагивающей в ее руке сигарете... Пройдясь по комнате, Дэна сказала:

– Я теперь лучшая подруга и собутыльница миссис Т. Мэдисон Девланэ-третьей. Зову ее Пронырой, как практически и все ее знакомые. Содержимое своей рюмки мне приходилось все время выливать в горшки с цветами. Пока она совсем не вырубилась. Ей двадцать девять лет. Она на два дня моложе Вэнса Макгрудера и знает его с незапамятных времен. У нее тоненький-тоненький голосок, десять тысяч веснушек, десять миллионов долларов и мышцы, как у циркачки. Каждое утро она плавает в бассейне, каждый день играет в теннис, каждый вечер напивается в стельку. Сегодня с теннисом не получилось – растянула связку.

– И на какую же байку она клюнула?

– Трев, не сердитесь, но я бы и подступиться к ней не смогла, если бы не воспользовалась своим лучшим козырем – Лайзой Дин. Это открывает массу дверей. А у меня всегда при себе визитные карточки.

– Я вам ничего не запрещал. Просто не стоит упоминать ее имя без нужды.

– Пришлось. Я сказала, что Лайза была знакома с Вэнсом. А еще сообщила, что она собирается создать собственную небольшую кинокомпанию и сюжет ее первой картины будет связан с соревнованиями яхтсменов на Гавайях. И мне поручено узнать, может ли она рассчитывать на помощь владельцев больших яхт. Чушь, конечно, но люди так мало знают о киноиндустрии, что готовы поверить во что угодно. Сюжет фильма я уже на ходу придумала.

– Значит, она на это купилась? Чудесно. И что насчет Макгрудера?

– О, много полезных сведений. Он опытный моряк. Фантастически скуп. Когда напивается, становится вспыльчивым и драчливым. Женитьба на Патриции Гедли-Дэвис была, как считают его друзья, нелепой ошибкой. Она повторила это по меньшей мере сорок раз. Проныра и ее знакомые убеждены, что в Лондоне Пэтти была «девочкой по вызову». И хотя они не слишком привязаны к Вэнсу, но, по-видимому, искренне рады, что у этой парочки нет детей и брак расторгнут. Считали его дурным тоном. – Дэна достала свою маленькую записную книжку. – Его новая жена, кажется, очаровательное создание. Зовут ее Улка Этланд. Ей исполнилось восемнадцать за несколько дней до свадьбы. Мать у нее умерла. Отец привез ее сюда два года назад. Ее отец приехал в Сан-Франциско из Швеции, чтобы читать лекции в университете, и привез с собой дочь. Он был против этого брака, но потом согласился – при условии, что девушка продолжит учебу после окончания медового месяца. Молодожены, правда, планируют растянуть медовый месяц на полгода. Прошло уже два месяца, как они уехали, и Вэнс как будто собирается попросить пригнать яхту сюда из Акапулько, чтобы не идти слишком долго против ветра на обратном пути. Проныра считает, что Вэнс проведет последние два месяца своего свадебного путешествия у себя в доме на Гавайях. Потом он будет жить здесь, а Улка вернется в колледж.