Дети богов - Фарутин Антон

– Сэр, вы серьезно?

– Все. Сдай значок, Стоун. Разговор окончен.

Джек посмотрел в глаза капитану, но с таким же успехом можно было бы смотреть на гранитный утес или в глаза каменному сфинксу. Мерфи был непоколебим. Под его тяжелым взглядом Стоун положил на стол свой жетон полицейского и табельное оружие. Постояв еще немного, Джек в нерешительности провел рукой по небритому подбородку, подбирая слова оправдания, а затем просто махнул рукой и вышел из кабинета. Из дальнего угла полицейского опенспейса послышался противный голос Моррисона:

– Кажется, нашего непослушного мальчика отшлепали и поставили лицом в угол. Ха-ха!

Он захохотал, и Джек понял, что несмотря на стеклянные перегородки кабинета начальника, тот все слышал. Ему захотелось подойти к Моррисону и набить эту мерзкую рожу. Прямо здесь и сейчас выплеснуть всю ярость, которая клокотала в нем после разговора с капитаном Мерфи. Он метнул разгневанный взор в сторону глумливо потешающегося полицейского, но увидев настороженные взгляды коллег, понял, что если сейчас сделает это, то тогда о службе в полиции можно будет забыть навсегда. Стоун молча прошел к своему рабочему месту, взял со стула небрежно наброшенную куртку и вышел на улицу.

Свежий воздух почему-то сразу подействовал на него отрезвляюще. В его голове было две версии случившегося. Скорее всего, о визите Джека в «Атлантис» капитану настучал кто-то из охраны корпорации, ведь там работало немало бывших полицейских, ибо это было завидным местом работы. Либо сам Кайл Пирсон распорядился каким-то образом слить эту информацию, чтобы подтолкнуть Стоуна в нужную ему сторону. В любом случае теперь у него была только одна дорога, и если Джек намеревался продолжить свое расследование, то ему предстояло принять предложение «Акорпа». Черт побери, хорошо, что у него есть хотя бы это!

Джек зашагал по улице в сторону своего дома. В голове была какая-то каша, а недосып и физическая усталость отнимали последние силы. Капитан отчасти был прав, ему и впрямь было нужно немного привести свои мысли в порядок.

Утро следующего дня началось с очередного визита в «Атлантис». Джек не стал бриться, посчитав, что, находясь не на службе, имеет право немного расслабиться, но на всякий случай надел чистую футболку взамен испачканной накануне. Этого, по его мнению, было вполне достаточно для прохождения собеседования при устройстве на новую работу.

Оливер Грант, начальник службы охраны, оказался человеком средних лет в отлично сшитом на заказ светло-сером костюме и галстуке с золотой булавкой. Его прическа представляла собой небольшое произведение искусства, и каждый волосок был аккуратно уложен на свое место. В кабинете был идеальный, можно сказать, стерильный порядок, и каждая вещь находилась на строго отведенном для нее месте. Когда Джек слегка отодвинул пачку чистой бумаги в сторону, чтобы удобнее расположиться за столом, то Грант быстрым движением вернул ее на первоначальное место с точностью до миллиметра. Голос у него был мягкий и вкрадчивый, и Стоун терялся в догадках, откуда «Атлантис» смог раздобыть себе такого педанта и франта, одержимого манией порядка. Может быть из ЦРУ?

– Итак, мистер Стоун. Вот текст вашего контракта, я прошу вас внимательно изучить его и подписать на каждой странице. Вы будете сопровождать мистера Пирсона, однако хочу сразу заметить, что несмотря на его личную рекомендацию, все сотрудники службы охраны подчиняются и отчитываются передо мной. Это понятно?

– Где мне расписаться? – вместо ответа спросил Джек.

– Я бы все же настоятельно рекомендовал вам сначала прочитать правила…

Он что-то еще бубнил и бубнил, а Джек молча кивал головой, сознавая, что такого зануды он, пожалуй, в своей жизни еще не видел. Правильно заполненная анкета и порядок в бумажках имел для него основное значение, и Стоун уже не удивлялся тому, что под носом у этого вальяжного франта вольготно действует агентурная сеть Ордена. Сейчас ему стоило запастись терпением.

Наконец, минут через двадцать инструктаж все же закончился, и бумага с размашистой подписью Стоуна отправилась в одну из безликих папок, аккуратно пронумерованных и сложенных по определенной системе в стопки на углу стола. Звонок интеркома прервал эту идиллию, и хозяин кабинета аккуратным движением снял трубку:

– Оливер Грант слушает, – важно произнес он в трубку, одновременно глядя на Стоуна. Внезапно его лицо переменилось. – Что? Куда прорвались?! Ничего не предпринимайте – я сейчас буду!

– Что случилось? – поинтересовался Джек, видя, что лицо Гранта побледнело и покрылось испариной.

– Неизвестные с оружием ворвались в здание и проникли в одну из лабораторий…

– Где? – быстро спросил Стоун, вскакивая со своего места.

– Надо позвонить в полицию… – медленно произнес шеф службы безопасности.

– Я из полиции! Быстрее говорите, где они, а то могут быть жертвы!

– Вы правы. Лаборатория «А», это на двадцать восьмом этаже… Не понимаю, как такое возможно, у нас везде стоит охрана, датчики, пропускной режим…

– Бежим!

Джек бросился к двери, и, к его удивлению, Оливер Грант последовал за ним. Пока они ехали в капсуле лифта, детектив отметил, что шеф безопасности визуально сильно перевоплотился и уже не выглядел как заурядный офисный клерк – он собрался с духом и его движения стали более сноровистыми. Грант достал пистолет, переговорил с охранниками по рации и даже отдал какие-то распоряжения. И все же он не был оперативником – Джек видел это.

Выйдя из лифта, они сразу направились в сторону лабораторий, однако путь им преградили двое охранников.

– Сэр, у них заложник, и потом они хорошо вооружены. Мы заблокировали двери.

– Я знаю, что делаю. Пропустите меня к ним!

Охранники расступились, не смея перечить Гранту. Начальник службы охраны приложил свой магнитный пропуск к щели, замок щелкнул, и они вошли в широкий, но темный коридор.

– Кто вырубил свет? – возмущенно произнес Грант, обращаясь к одному из охранников.

– Не знаю, сэр. Возможно, технические неполадки. Я сейчас сообщу в инженерную службу.

– К черту инженерную службу. У вас есть фонарик? Дайте сюда!

Оливер шагнул внутрь темноты, на ходу пытаясь совладать с переключателем длинного тяжелого фонаря. Тут же раздался легкий щелчок, и Джек моментально прыгнул вперед, пытаясь толкнуть Гранта на пол. Несмотря на отменную реакцию, все же он не успел. Растяжка сработала сразу, как только начальник охраны перешагнул порог темного коридора, через секунду раздался оглушительный взрыв свето-шумовой гранаты, и эхо, многократно усиленное тесными стенами коридора, ударило по ушам. Повалившись на пол, оглушенный и ослепленный Стоун инстинктивно начал перебирать ногами, отползая к стене, в то время как коридор уже начал наполняться слезоточивым дымом. Где-то наверху замелькали приглушенные оранжевые вспышки пожарной сигнализации. Пытаясь растереть руками двоящуюся в глазах картинку и прогнать пляшущие зайчики, Джек увидел, как Грант стоит в полный рост и стреляет из своего пистолета сквозь клубы дыма. Выстрелов он не слышал, поскольку противный писк в ушах перекрывал собой все остальные звуки. Очевидно, его контузило ударом воздушной волны в узком пространстве. Джек попытался докричаться до начальника охраны, но тот ничего не слышал и посылал пули одна за другой в сторону невидимого противника.

Во время одного из оранжевых всполохов Стоуну на секунду померещилось, что среди клубов дыма показалась голова в противогазе, но она тут же скрылась за плотной завесой. Грант пошатнулся и упал на одно колено, скрючиваясь и прижимая руки к груди. Сквозь слезы Джек видел, что по правой половине груди шефа службы безопасности расплывается темное пятно крови, которое четко выделялось на его светлом костюме. Придурок был отличной мишенью.

От сизых клубов дыма глаза резало так, что хотелось их просто выцарапать руками. В горле пересохло и непрестанно жгло, и потому единственное, что мог сделать в этой ситуации Стоун, это отступить. Он ухватил раненого Гранта за шиворот пиджака, перевернулся на спину и, отталкиваясь пятками ног от пола, начал быстро скользить по полу в сторону выхода к лифтовой площадке. Тело главного охранника корпорации волочилось у него между ног, что здорово мешало ползти, но Джек не сдавался. Бросить случайного напарника на поле боя было не в его правилах. Захлебываясь от кашля и даже не пытаясь открыть слезящиеся глаза, он остервенело тащил за собой свою ношу, одновременно кляня нерасторопность и вопиющий непрофессионализм безопасника.