Полтора воинственных метра, или Берегитесь злобного дракона - Светлана Уласевич

— Но для этого надо еще найти кольцо, — мрачно заметил Норри. — И где гарантия, что упоминался замок именно Михея?

— Мои сны, — подала я голос. — Из них ясно, что «Твердыня Амено» и есть тот самый замок, эрги очень расстроились, когда мы разрушили здание. Кроме того, на руинах я чувствовала огромные энергетические потоки.

— Ну, допустим, замок мы нашли, — кивнул Вик. — А перстень где? Вдруг, пока мы сейчас тут разговариваем, кто-то крадется к замку, чтобы открыть портал?

— Это было бы плохо, — хором вздохнули вампирчики.

Я отрезала кусок мяса и задумалась. Где мог быть перстень? И главное, кто его хозяин? Я вспоминала все свои приключения и злоключения, и постепенно в голове складывалась занятная мозаика.

— Мортифор, — повернулась я к оборотню, — а можно задать тебе один вопрос?

— Да, конечно, — кивнул супруг, подкладывая мне на тарелку подливу к мясу. Заботливый.

— А почему ты хотел завоевать мир?

В глазах вервольфа на минуту отразились изумление и легкая растерянность, словно он действительно не понимал, зачем ему весь мир. Оборотни самодостаточная раса. Им не нужны груды золота и глобальное господство. Их главное богатство — их территория, которая довольно обширна и которую они берегут как зеницу ока. За свои земли ликантропы стоят горой, но завоевывать весь мир — странное желание для замкнутого и берегущего внутренние устои вида. На данном этапе развития их вполне устраивает звание наиболее опасной и живучей — после драконов — расы. Благодаря такой репутации связываться с оборотнями никто не спешит, и это позволяет им большинство сил вкладывать во внутреннее развитие. Случись сейчас война — и она серьезно спутает Мортифору все планы, ударив по экономике и отбросив развитие расы на несколько лет назад. Нет, на данный момент вервольфов более чем устраивает мир и процветание.

Похоже, те же мысли вертелись в голове супруга, потому как он снова взглянул на меня и, растерянно разведя руками, тихо произнес:

— Я не знаю, что меня тогда дернуло. Просто хотелось, и все.

— Так, может, во всем виновато твое фамильное кольцо? — Я продемонстрировала Мортифору его перстень с лунным камнем. — Сущности говорили, что Носящий перстень будет хотеть завоевать мир! И ты действительно хотел!

— Тогда почему на тебя не действует? — фыркнул Вик.

— Потому что она — дракон, своеобразная аномальная зона для магии, — улыбнулся Норри. — Многие артефакты на Свете не работают. Исключения представляют серьезный материал для исследований.

— Идея интересная, — кивнул Мортифор. — Но здесь кое-что не сходится: нашему фамильному перстню много лет, и он не может быть подделкой, потому что я чувствую родство с камнем. В нем заключены души наших предков.

— Но ты говорил, что оправа у кольца из мельхиора, — заметила я, вспомнив, что у оборотней аллергия на серебро. — А у этого перстня оправа из серебра.

— Не может быть! — возразил муж.

— Но я же дракон! Я чувствую драгоценные металлы! — возмутилась я. — Неужели ты не можешь отличить серебро от мельхиора?

— Как будто это так легко! — буркнул Вик, сам не заметив, как заступился за Мортифора.

— Вик, если мы с тобой поспорим на деньги, то голову могу дать на отсечение, что ты справишься! — напомнила я кузену о его замечательных способностях.

— А о какой сумме речь? — сразу же оживился тот.

— Вот и я о том же! — подначила я Вика и обернулась к супругу. — Морти, давай забудем на время, что я дракон, и посмотрим на ситуацию с другой стороны. Мельхиор — сплав меди с никелем, иногда с добавками железа и марганца. Если его понюхать, то можно почувствовать специфический медный запах. Это может уловить даже человеческий нос, не то что твой! Разве ты не чувствуешь, что у кольца уже нет медного запаха?

— Но, Свет, мы же с тобой знаем, что нельзя доверять лишь органам чувств: они могут и ошибаться, — возразил Мортифор. — Нужно провести анализ.

— Тогда давай растворим кольцо в подогретой концентрированной азотной кислоте. А потом к полученному раствору добавим соляную кислоту. Серебро выпадет в осадок, образовав хлорид серебра белого цвета. А никель, медь и добавки железа с марганцем останутся в растворе. Кроме того, сами по себе растворы меди и никеля чаще всего окрашены в голубой или зеленоватый цвет. Это будет видно невооруженным глазом. Конечно, если хочешь, можем потом провести дальнейший анализ…

— Света, стоп! — возмутился Мортифор. — Это фамильный перстень! Он у нас более четырехсот лет, и ты предлагаешь растворить его оправу в кислоте?!

— Да, извини, Остапа понесло, — покаялась я. — Но можно еще воспользоваться ляписным карандашом. Мельхиор должен позеленеть, а позже и почернеть.

— Но серебро тоже может почернеть, если ляпис будет недостаточно качественным либо в воздухе будет содержаться сера. Последнее еще ладно, но где на Гее найти качественный ляпис? — осадил меня Мортифор.

— Да, проблема, — согласилась я. — А если его взвесить, а потом методом вытеснения воды измерить объем? А затем прикинуть по плотности? Хотя мы же не знаем веса вашего камня. И тебе не понравится идея разобрать кольцо на камень и оправу.

— Да вам проще отлить из кольца пулю и выстрелить в вампира! — язвительно фыркнул Вик, вспоминая комиксы. — Подействует — серебро, нет — мельхиор.

— Зачем вампир, если у вас оборотней под боком хоть отбавляй! — удивленно возразил один из вампирчиков. Кажется тот, у кого сарки в роду отметились.

Ну конечно! Мы настолько привыкли к обыденности мира, что сразу отмели все «волшебные» варианты, остановившись на наиболее правдоподобных и часто используемых. А ведь решение, такое простое, изящное решение, было так близко! Вероятно, та же догадка посетила и Мортифора, потому что он тут же велел позвать одного из телохранителей. Теперь все, что нам нужно, — чистокровный оборотень.

Я сняла кольцо и протянула его вошедшему пареньку, предупредив, что он может обжечься. Парень опасливо коснулся перстня и тут же отскочил в сторону, баюкая пострадавшую руку.

— Жжется? — удивленно спросил Мортифор.

— Да, — растерянно кивнул телохранитель. — Серебро. Я бы даже сказал, что очень качественное.

— А у вас нет, случайно, аллергии на какие-нибудь заклятия? — уточнила я у парня. Вдруг это не проявление его родословной, а какой-то побочный результат?

— Нет, — качнул головой он. — Я абсолютно невосприимчив к магии. По крайней мере, защитная магия перстня на меня никак не отреагировала, ведь я не собирался причинять вам вред, госпожа.