Люди и боги (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич

Впрочем, Виттор не посетил ее ни разу. Не хотел отвлекаться от насущных проблем на священную чушь, к тому же, боялся показаться отцу. Да не только отцу — теперь и епископы Галларда Альмера, и помощницы архиматери Эллины наводили на него дрожь. Виттор нашел укрытие в стане Нортвудов — церковная знать не жаловала медведей. На потеху гостям, воины Нортвудов устроили кулачные бои. Старший сын графа, Крейг, с веселым рыком вновь и вновь кидался в драку, чтобы одержать очередную победу. Братья поддерживали его криками и хохотом, Виттор шумно радовался вместе с ними и тихо думал: каким же бараном должен быть сын лорда, чтобы лично махать кулаками! Думал: мне далеко еще до принца Адриана, но уж Нортвуда я на голову перерос. Чувство превосходства согревало и дарило покой. Но тут черти принесли Галларда Альмера — зашел пригласить графа с графиней на вечернюю молитву. Виттор стушевался под тяжелым его взглядом и при первом случае сбежал.

Он шагал вдоль защитного вала и думал о том, спустился ли Мартнн в ложе. Пожалуй, еще нет: вечерняя молитва только началась, а послушницу не отпустят до окончания. Скорее бы. Нужно встретить их на обратном пути, сразу все узнать, чтобы до утра успеть придумать план. Решить, кому продать тайну, и как это сделать безо…

— Где вы пропадали, милорд?

Его нагнал Рихард Ориджин. Губы юноши были сжаты в линию, глаза сверкали.

— Кто вызвал ваш гнев, милорд? Надеюсь, что не я стал причиной…

— При чем тут вы? Император и принц унизили мой Дом!

— Как?!

— Они говорили с отцом так, будто он — их слуга!

— Быть не может!

— Вы изволите сомневаться в моих словах?!

— Простите, милорд, но в это действительно верится с трудом. Моя душа отказывается принять такую несправедливость.

— А моя — кипит от гнева! Слушайте же, милорд!

Произошло следующее. Вплоть до нынешнего дня ложе Дара находилось под охраной ориджинских войск, коими командовал барон Стэтхем. Сегодня, в присутствии владыки и принца, герцог Айден Альмера сказал герцогу Десмонду: «Милорд, все мы благодарны вам за то, что обеспечили сохранность святыни. Но теперь, когда прибыл его величество, ваша стража вокруг ложа выглядит двусмысленно. В ней видится намек, будто ложе Дара принадлежит Дому Ориджин, а не Короне и Церкви. Будет разумно, если вашу охрану сменят воины владыки». Герцог Ориджин потемнел лицом и отчеканил в ответ: «Милорд Айден, странно слышать от вас такую просьбу. Когда Шейланд просил о помощи, ваши войска остались в Альмере. Не вам решать, кто будет беречь трофеи, добытые не вами!» Владыка и принц внимательно, с интересом следили за перепалкой герцогов. И Айден — хитрый, хитрый Айден — не взвился в ответ, а примирительно поднял руки: «Милорд Десмонд, простите, если моя просьба прозвучала резко. Ваши воины — лучшие стражи в мире. Вы спасли моего отца в Золотую войну, и я не могу отрицать ваше первенство в военном деле».

То был чертовски умный ответ. Золотая война отгремела шесть лет назад, прямо в центре Империи, под носом у владыки. Могучий тогда Дом Лайтхарт успешно атаковал Альмеру, и, вероятно, отнял бы немалый кусок земли. Владыка не вмешался тогда — его сумел отговорить брат, дружный с Лайтхартами. Но на помощь Альмере пришли Ориджины и общими силами одержали победу. Тем самым северяне напрямую вмешались в политику Короны и одолели тогдашних ее союзников. «Вы спасли моего отца в Золотую войну», — сказал теперь Айден Альмера, и этим напомнил владыке: северяне не только сильны, но и своенравны; стоит твердо указать им место.

Бедняга Рихард, слишком глупый для таких тонкостей, услышал в словах Айдена одну только лесть. Потому он был потрясен до глубины души, когда владыка вмешался в разговор: «Лорд Десмонд, я нахожу разумным предложение лорда Айдена. Будьте добры, согласуйте с моими офицерами порядок смены стражи». Северянин попытался возразить: «Ваше величество, учтите то обстоятельство, о котором я упоминал в соборе». Принц Адриан ответил вместо отца: «Мне думается, владыка выразил свою волю вполне ясно. А как вам кажется, милорд?» Герцог раскрыл рот — и закрыл, осознав, что уже проиграл партию. Тайну уже не продать: владыка получит ее бесплатно, когда гвардейцы возьмут ложе под охрану. «Служу Короне», — только и ответил великий Ориджин. А его сын отправился на поиски Виттора Шейланда.

— Я премного сочувствую вам, — сказал Виттор, выслушав рассказ. — Согласен, что владыка поступил не слишком учтиво. Но чем я могу вам помочь?

Рихард вперил в него ледяной, отнюдь не юношеский взгляд.

— Исполните обещание! Узнайте, что хранится в ложе!

— Но вы сами можете! Вы — сын герцога, кайры пропустят вас…

— Гвардейцы уже сменяют кайров. И я поклялся отцу, что не сунусь в ложе. А вы поклялись, что узнаете тайну для меня. Действуйте, милорд!

— Простите, но я же… Я не указывал, в какие сроки узнаю! Думал, потом, когда все разъедутся…

— Потом не будет никакой тайны. Завтра люди владыки вынесут все. Нужно — сегодня.

— Но как? Гвардейцы меня не пустят!

Рихард был на полголовы ниже собеседника. Он схватил Виттора за ворот и пригнул к себе, чтобы прошипеть прямо в ухо:

— Вы назвались моим другом. Сказали, что я могу вам доверять. Так оправдайте доверие, тьма вас сожри.

— Но вы просите невозможного!

Рихард долго смотрел на Виттора, будто пытался понять сказанное. Затем поднял брови в сильнейшем удивлении:

— Где вы услышали просьбу?

* * *

К счастью, стояла полная луна.

Лестница, ведущая в ложе Дара, представляла собою две цепочки деревянных клиньев, вбитых в стену: на нижние ставь ноги, за верхние держись руками. Не будь луны, не видать бы ни тех, ни других. Кроме того, лунный свет избавлял от лишних мыслей. Виттор мог бы подумать о кромешном идиотизме всей этой затеи. О дуре-послушнице, которая в любой миг может промазать ногой мимо ступеньки. О часовом гвардейце, которого вырубил дикарь: просто метнул камушком в лоб, и солдат упал — неясно, живой ли. О тайне старшего Ориджина, которую Виттор пообещал выдать младшему. И смерть послушницы, и смерть искровика, и конфликт с герцогом Десмондом — любое из этих событий может кончиться очень скверно. Тревожные мысли не дали бы Виттору покоя, но луна отражалась в стеклянистом дне пещеры, и Виттор мог думать лишь об одном: как оно безумно далеко. Для безопасности Виттор и Мартин, Дон и Сэм, и послушница связались веревкой, однако она не утешала, а только пугала еще больше. Казалось, стоит сорваться одному — полетят все. Вот дикарь не сунулся в связку, а полез один, и спустя пару минут уже пропал в глубокой тьме. Кто знает, может, уже и разбился, и на дне Виттор ступит прямиком на труп. На дне… когда оно будет, это дно? Когда же, тьма бы его?!

Но вот мучение окончилось — Виттор нащупал ногой не новую ступеньку, а твердый камень. Сделал пару шагов, потопал каблуком, чтобы убедиться в прочности опоры, и избавился от ненавистной веревки. Вздрогнул, когда из тени возник дикарь.

— Вы тут, милорды. Наслаждайтесь.

Они огляделись вокруг. Послушница благоговейно вздохнула и принялась шепотом молиться. Какая же дура, — подумал Виттор. Вокруг царила тьма, лунного света хватало лишь на то, чтобы видеть, куда ставить ноги. Гигантская священная задница.

— Сэм, зажги-ка, — приказал Мартин.

Дикарь возразил:

— Не надо. Стены зеркалят, огонь заметят сверху.

Сэм убрал факел. Так они и стояли на дне дыры, хлопая невидящими глазами. Послушница дальше шептала молитву, все глубже впадая в благостный экстаз. А Виттор все острее ощущал себя идиотом. Когда это чувство стало нестерпимо, он сказал дикарю:

— Эй… — запнулся о неизвестное имя. — Парень, как тебя называть-то?

— Зачем тебе?

Виттор озлился:

— Буду звать Тупой Дикарь! Так вот, скажи, тупица: есть здесь какое-то особенное место?

— А что для тебя особенное? Костей тут много. Хочешь?

— Плевать на кости. Когда ты здесь прятался, видел Ориджинов?