Конан "Классическая сага" - Роберт Говард

— Но теперь к делу. Я ничего не имею против вас обоих, но я поклялся Асурой выполнять приказы Кобада Шаха и я буду их выполнять до последнего вздоха. С другой стороны, позорно начинать дальнейшую резню, когда наши люди так слабы и много славных воинов уже погибло.

— Что ты имеешь в виду? — проворчал Конан.

— Я думаю, что ты и я могли бы решить этот вопрос в личном поединке. Если я погибну, ты можешь идти своей дорогой, тебя никто не будет останавливать. Если проиграешь ты, Балаш вернется в Аншан со мной. При этом ты сможешь доказать свою невиновность, — добавил Готарза главарю кушафцев. — Король узнает о твоем участии в том, чтобы покончить с культом Прячущихся.

— Но только не безумно подозрительному Кобаду, — сказал Балаш. — Но я согласен, если ни одна иранистанская собака не будет мешать Конану в этой дуэли.

— Согласен, — коротко сказал Конан и повернулся к своим людям. — У кого самый большой меч?

— Готов, — сказал Готарза и бросился в атаку.

Два лезвия вспыхивали огнем и звенели друг о друга в танце стали так быстро, что зрители не могли ясно видеть, что же происходит. Воины прыгали, кружились, наступали, отступали и уклонялись от ударов, а лезвия продолжали свой танец не останавливаясь ни на секунду. Ударить… парировать… сделать выпад… рубануть… увернуться… парировать. Никогда за все прошедшие тысячелетия Янаидара эти утесы не были свидетелями такого завораживающего фехтования.

— Прекратить! — крикнул голос. Затем, когда поединок продолжался: — Я сказал прекратить!

Конан и Готарза осторожно отступили друг от друга и повернулись, чтобы увидеть кто это кричал.

— Бардия! — воскликнул Готарза на крепкого дворецкого, который стоял в проеме ущелья, ведущего к веревочной лестнице. — Что ты здесь делаешь?

— Прекратите ваш поединок, — сказал иранистанец. — Я загнал до смерти трех лошадей, догоняя тебя. Кобад Шах умер от ран отравленного огненного ножа и его сын Аршак вступил в царствование. Он отбросил все обвинения против Конана и против Балаша и предлагает Балашу снова приступить к защите северных границ а Конану вернуться на свою службу. Иранистану нужны такие воины, так как король Турана Ездигерд, рассеяв казацкие банды, снова отправил свои армии на разорение и захват соседних территорий.

— Если это так, — сказал Конан, — то в туранских степях снова будет богатая нажива и я устал от интриг вашего изнеженного двора. — Он повернулся к своим людям. — Те из вас, кто хочет вернуться в Аншан, могут идти; остальные поедут завтра со мной на север.

— А как же мы? — запричитал гирканский воин из Янаидара. — Иранистанцы перебьют всех нас. Наш город захвачен вампирами, наши семьи перерезаны, наши главари убиты. Что будет с нами?

— Те, кто хочет, могут идти со мной, — безразлично ответил Конан. — Другие могут попроситься к Балашу. Многие из женщин его племени будут искать себе новых мужей… Кром!

Конан пробежал глазами по группе женщин, среди которых он узнал Парусати. Их вид напомнил ему об одной забытой вещи.

— Что такое, Конан? — спросил Тубал.

— Я забыл про девушку, Нанайю. Она все еще в башне. Как же мне теперь спасти ее от вампиров?

— Тебе не нужно этого делать, — произнес голос. Один из выживших зуагирцев, которые последовали за Конаном, стянул с себя бронзовый шлем и все увидели лицо Нанайи и рассыпавшиеся по спине волосы.

Конан вздрогнул, затем громоподобно рассмеялся.

— Мне казалось, я сказал тебе остаться… о, хорошо, как хорошо, что ты не сделала этого. — Он громко ее поцеловал, а затем пошлепал. — Один из нас создан для того, чтобы драться, другой — чтобы не подчиняться. Теперь иди вперед. Поднимайтесь, собачьи братья; вы что, собираетесь рассиживаться на этих бесплодных скалах, пока не умрете с голоду?

Ведя высокую темную девушку, он зашагал к трещине, которая вела к дороге на Кушаф.

№31

Роберт Говард.

«ЛЮДИ ЧЕРНОГО КРУГА»

Отклонив предложение Аршака, преемника Кобад Шаха, вернуться на службу в Иранистан и защищать это королевство от вторжений Ездигерда, короля Турана, Конан отправляется на восток — к подножиям Гор Химелиан на северо-западной границе Вендии. Там он становится военным вождем дикого племени афгули. Конану немногим больше тридцати лет (точнее, тридцать три), он в расцвете физических сил. Слава о нем разошлась по всему цивилизованному и варварскому миру, от Пиктских земель до Кхитая.

1. СМЕРТЬ КОРОЛЯ

Король Вендии умирал. В горячей душной ночи рокочущим звоном раздавались звуки храмовых гонгов и натужно ревели раковины. Только слабый отзвук доносился в комнату с золотым сводом, где среди бархатных подушек разметался на ложе Бунда Чанд. Капли пота выступили на смуглой коже короля, пальцы впились в златотканое покрывало ложа. Он был молод, король Вендии, но не копье поразило его, не яд, всыпанный в вино. А виски его уже вздулись синими узлами вен, глаза потускнели в предчувствии неминуемой близкой смерти.

У ложа на коленях стояли трепещущие наложницы, но ближе всех к изголовью была сестра короля Дэви, Дэви Жасмина. С глубокой печалью смотрела она на брата, а рядом тревожно замер вазам, достигший при дворе наивысших почестей, доживший здесь до почтенной старости.

Когда гул барабанов снова достиг ее ушей, Жасмина гневно вскинула голову.

— Проклятые жрецы со всей своей мышиной возней! — воскликнула она с ненавистью и отчаянием. — Они так же беспомощны, как и все остальные! Король умирает, и никто во всем городе не знает, отчего. Он умирает, а я стою здесь, совершенно беспомощная, я, готовая сжечь весь город и отдать тысячу жизней за то, чтобы спасти его!

— Нет в Айодхье человека, который бы не отдал жизнь свою за короля, если бы смог, о Дэви, — медленно проговорил вазам. — Но этот яд…

— Говорю тебе, это не яд! — крикнула Жасмина. — Я кое-что понимаю в ядах; это — не яд! С младенчества Чанда охраняли так, что самые ловкие отравители Востока не могли до него добраться. О тех, кто пробовал это сделать, красноречивей всего говорят пять черепов, белеющих под солнцем и ветром на башне Бумажных Змеев! Десять мужчин и десять женщин живут во дворце лишь для того, чтобы пробовать каждый кусок пищи, каждый глоток вина перед тем, как предложить его королю. Пятьдесят стражей днем и ночью охраняют его покои, и ты сам все это прекрасно знаешь. Нет, вазам, это не яд. Ужасное колдовство, зловещее проклятие…

Дэви не договорила. Король шевельнулся. И затем раздался голос. Посиневшие губы Бунды Чанда даже не дрогнули, в остекленевших глазах не появилось даже проблеска сознания, но голос его звучал, тихий и страшный, словно взывающий из бездонной пропасти, где гуляют бешеные вихри, словно невнятный крик, долетевший из неслыханных далей.

— Жасмина! Жасмина! Где ты, сестра? Я не могу найти тебя! Всюду лишь тьма и воющий ветер!

— Брат! — крикнула Жасмина, сжимая его бессильную руку. — Я здесь, я рядом с тобой! Ты не узнаешь меня? Ты меня не видишь?

Но увидев мертвенную бледность, разлившуюся по лицу короля, его безразличные глаза, почувствовав неподвижность его тела, она замерла. И только невнятный, глухой стон слетел с губ Бунды Чанда в ответ.

Наложницы у ног короля завыли от горя и ужаса. Дэви Жасмина с яростью рванула на себе платье.

А в другом конце города какой-то человек смотрел сквозь ажурную решетку балкона на улицу. Огонь коптящих факелов тускло освещал темные лица, обращенные к небу, отражался в сверкающих глазах. Тысячи людей причитали, молились и плакали в отчаянии.

Человек пожал плечами и возвратился в комнату с расписными стенами. Он был высок, строен и хорошо одет.

— Король еще жив, но, кажется, его уже решили отпевать, — иронично сказал он второму человеку, что, скрестив ноги, сидел на циновке в углу комнаты. Его собеседник был одет в простую хламиду из коричневой верблюжьей шерсти, на ногах его были запыленные сандалии, на голове — зеленый тюрбан. Но на говорящего он поглядел с видимым равнодушием.

— Они прекрасно понимают, что Чанд не доживет до рассвета, — ответил он.

Первый человек посмотрел на него изучающе.

— Не пойму, — сказал он. — Не могу понять. Почему мне пришлось так долго ждать, пока твои хозяева возьмутся за дело? Если сегодня им хватило всего лишь одной ночи — почему же они не расправились с королем уже несколько месяцев тому назад?

— Законы природы управляют всем происходящим, даже тем, что тебе кажется магией, — ответил человек в зеленом тюрбане. — От звезд зависят и такие дела, как это, и все прочее на земле. Даже мои хозяева не в силах поторопить небо. Пока звезды не расположились на небе так, как сейчас, черные чары не подействовали бы.