Багровая смерть - Лорел Гамильтон

быстрее Морта, но кулаки, летящие в мою сторону, были еще быстрее. Мне удавалось уклоняться от размытых очертаний большинства выпадов и блокировать несколько ударов, но все это был лишь вопрос времени. Либо я найду лазейку и ударю противника, либо он пробьет мою оборону, и на этом все кончится. У меня не было времени посмотреть, как там Домино, или понять, где Итан, потому что, все что я могла — это продолжать драться и не давать слабину. Я слышала звуки и ощущала борьбу, которую вел Домино на своей половине номера, но на этом все. И вдруг у меня в груди расцвела острая боль. Я не могла дышать. Не могла поднять руки. Не могла… Кулак встретился с моей щекой.

Следующее, что я осознала, это что я лежу на полу и пялюсь на здоровенного парня, который сидит на мне верхом. Я еще не совсем отключилась, но была близка к этому, и не могла справиться с дыханием. Почему у меня так болит в груди? Удар по лицу нокаутировал меня, некоторые вещи стали казаться далекими, но боль в груди и трудности с дыханием появились не из-за этого. Я не видела, как открылась дверь в смежную комнату, но видела, как парень поднял взгляд, видела реакцию его глаз, а затем — как двинулась его рука. Я уловила размытый отблеск чего-то серебряного и подумала, что это нож. По моему правому плечу будто бы заехали бейсбольной битой, рука онемела, но я и так была дезориентирована от удара в голову, так что же со мной происходит? Я заметила, как тот парень, что помоложе, двинулся к двери позади меня. Я хотела найти Домино с Итаном, но все еще не могла двигаться нормально. Это пройдет. Я знала, что пройдет, но пройдет ли оно вовремя?

— Не убивай этого, — произнес старший. — У нее проблемы с дыханием. — Теперь он говорил совсем не как ирландец — скорее, как украинец или русский, или кто-то в этом роде.

Я услышала возню и еще какой-то звук — влажный, нехороший звук. Кто-то сильно пострадал. Что он имел в виду, когда сказал «не убивай этого»? Почему молодой смог так легко отойти от Домино? Я слышала звуки борьбы позади себя. И по-прежнему не могла совладать с дыханием. Такое чувство, словно этот тип сидел на моей груди, а не талии. С той стороны номера, где был Домино, доносились нехорошие звуки. Теперь я могла шевелиться — я была в этом почти уверена, но если я повернусь, чтобы взглянуть на Домино или Итана, то мужчина, сидящий на мне, поймет, что я в состоянии двигаться. Я хотела использовать свой единственный шанс, чтобы спасти нас, а не для того, чтобы просто осмотреться. Блядь.

Влажные и булькающие звуки в другой части комнаты стали еще неистовей. Часть меня понимала, что они означали, но я не хотела думать об этом — не сейчас. Я начала задыхаться, я не могла дышать… не могла дышать… не могла…

— Вытащи из него эту штуку прежде, чем угробишь и ее заодно, — рявкнул тот, что постарше.

Я должна была посмотреть, но уже и так знала. Он был зверем моего зова, одним из моих moitié bêtes, он передал мне часть своих способностей: исцеление, скорость, силу, выносливость, а я дала ему больше власти, но у нашей связи были и недостатки.

Казалось, что мою грудь раскрошило, я боролась за каждый вздох, и эти долбанные попытки причиняли мне боль. Я должна была посмотреть. Судорожно втягивая воздух, задыхаясь, я повернула голову. Домино был пришпилен к двери шкафа чем-то похожим на меч, рукоять которого торчала у него из груди. Кровь, пузырясь, вытекала у него изо рта, он кашлял и давился ею. Я ощущала лишь тень той боли, что он испытывал в своей безумной борьбе за дыхание, захлебываясь собственной кровью, пока его легкие разрушались, а тело пыталось дышать, потому что оно старалось функционировать даже с такими повреждениями.

Я смотрела, как Домино боролся за каждый вздох, и знала, что неважно, какую боль сейчас испытываю я — она ни в какое сравнение не шла с тем, что чувствовал он. Домино смотрел на меня своими огненными глазами, и все, что я в них видела, это поражение. Захлебываясь собственной кровью, он думал лишь о том, что подвел меня. Я не хотела, чтобы его последние мысли были такими. Я пыталась показать ему взглядом, что он не подвел меня. Я не могла говорить и не хотела общаться с ним мысленно, опасаясь, что это только усугубит ситуацию.

Блондин встал напротив Домино, обхватил рукоять меча, а второй рукой уперся ему в грудь. Он надавил на нее, когда потянул за рукоять, и это заставило нас обоих захлебнуться — наши тела затряслись, забились в конвульсиях.

Мужчина, сидевший на мне, попытался удержать меня, чтобы я себя не поранила — как мне показалось.

— Вытащи из него это, немедленно!

— Он застрял в кости или в чем-то еще, — прорычал второй.

— Если она сдохнет…

Блондин резко вырвал клинок из груди Домино. Пока его тело опускалось на пол, из грудной клетки фонтаном била кровь. Мне из-за этого выгнуло спину, сперва я еще пыталась дышать, а потом уже просто не могла. Грудь все еще жгло, но боль больше не была острой. Я дышала, это было больно, но у меня получалось. Дыхание было поверхностным, но… я попыталась вдохнуть поглубже, и мне не было больно. Еще раз, уже лучше. Все остальное тоже стало лучше. Я подумала о Натэниэле, и знала, что он стоял рядом с Дамианом, с ними был Дев. Теперь я могла их чувствовать, а они могли чувствовать меня. Я боялась открыть наш канал связи на полную, потому что не хотела, чтобы оборотень, который ко мне прикасался, почувствовал, чем я занимаюсь.

— Вот так, спокойнее, дыши. С тобой все будет в порядке, — произнес вышеупомянутый оборотень.

Я не хотела, чтобы он меня успокаивал. Не хотела, чтобы он был милым, потому что это было средством достижения цели. По какой-то причине они не хотели моей смерти, и он старался сохранить мне жизнь, но это была единственная причина, по которой я не лежала на полу, истекая кровью рядом с Домино. Я повернулась, чтобы взглянуть на него. Он больше не двигался. Просто лежал на боку, но упал он под каким-то странным углом, потому что не мог ни смягчить удар, ни перенаправить его. Шея была вытянута и напряжена — от