Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен

с герцогом Бургундским. Поначалу он даже отказался принять кузена на публичной аудиенции, настаивая на частной встрече без сопровождающих, что герцог отверг как оскорбление своего достоинства. Судя по всему, герцог Орлеанский не принимал участия в Совете до 1444 года. Его отношения с министрами короля были настолько плохими, что в течение шести месяцев после освобождения он был убежден, что его пытаются отравить. Проблема, связанная с идеей использовать его для изменения основных направлений французской внешней политики, заключалась в том, что она зависела от поддержки известных противников главенствующей группы в правительстве Франции. Все они были людьми, которые либо участвовали в Прагерии, либо поддерживали ее на расстоянии. Герцог Орлеанский никогда не смог бы добиться влияния через этих людей, если бы не произошел удачный государственный переворот. В результате в течение восемнадцати месяцев после освобождения он постоянно оказывался втянутым в заговоры более опытных и безжалостных политиков, готовивших аристократический мятеж[804].

Главными сторонниками усилий Карла Орлеанского по заключению мира были Иоанн V Бретонский и Филипп Добрый — два территориальных магната, которые больше всего выигрывали от прекращения англо-французской войны. В феврале-марте 1441 г. Иоанн V председательствовал на конференции в Нантском замке, на которой присутствовали Карл Орлеанский и герцог Алансонский, и на которой был выработан очередной план совместного посредничества Иоанна V и Филиппа Доброго. Эта идея была обсуждена представителями Иоанна V с французским королем. Но она была сразу же отклонена решением французского короля отложить мирную конференцию в Кале и вторгнуться в долину Уазы. На другой конференции, состоявшейся в августе 1441 г. в Ренне, присутствовали, кроме графов Дюнуа и Вандомского, еще и главный гербовый король Англии. Заговорщический характер этих встреч не вызывал сомнений. Их целью было устранение действующих советников французского короля. Участники совещания обязались оказывать друг другу взаимную поддержку в случае, если советники ответят репрессиями против них. Свои планы они согласовывали с англичанами в Вестминстере и их советниками в Руане. Иоанн V попросил и получил от герцога Йорка заверения в том, что тот окажет ему военную поддержку в случае, если заговор приведет к вторжению в его герцогство. Герцог Алансонский добился расположения Ричарда Йорка, передав ему имена французов из "пятых колонн" в английских гарнизонах, которые были немедленно арестованы[805].

Карл VII отказывался участвовать в каких-либо мирных инициативах до тех пор, пока не пал Понтуаз. Только в октябре он согласился, чтобы мирная конференция вновь открылась 1 мая 1442 г. в месте, которое уже стало традиционным, между Кале и Гравелином. Готовясь к этому событию, Филипп Добрый и Карл Орлеанский встретились в Эдене в конце октября 1441 года. Они решили созвать всех ведущих территориальных магнатов Франции на встречу в Невере в новом году, на которой они оба будут председательствовать в качестве старших принцев из рода Валуа после короля и Дофина. На повестке дня в Невере должны были стоять три основных вопроса. Первый — растущее отчуждение между королем и принцами, которые считали, что их лишают того влияния при дворе, на которое они имели право в силу своего положения. Вторым вопросом было состояние королевства, в частности, высокий уровень налогов и продолжающиеся грабежи со стороны вольных компаний, большинство из которых теперь находились на службе у короля. В-третьих, речь шла о мирном процессе, поскольку в мае должна была возобновиться конференция под Кале. Королю было предложено дать согласие на проведение этой встречи и самому присутствовать на ней. Карл VII согласие дал, но, по понятным причинам, предпочел послать своего канцлера Рено де Шартра представлять его, а не присутствовать лично. Цель принцев была очевидна. Она заключалась в том, чтобы пробиться в близкое окружение короля и взять на себя ведение переговоров с Англией. Но Карл VII не собирался подчиняться этой схеме[806].

Конференция принцев открылась в Невере 28 января 1442 года. Кроме герцогов Бургундского и Орлеанского, в ней приняли участие герцоги Бурбонский и Алансонский, графы Вандомский, Неверский, Э и Дюнуа. Большинство из них за два года до этого были активными участниками или пассивными сторонниками Прагерии. Приезд герцога Бретонского ожидался ежедневно, но в итоге он был представлен своим старшим сыном Франциском, графом де Монфор. Карл VII находился в сорока милях в Бурже, и переговоры с ним приходилось вести путем обмена послами и письменными меморандумами. Кроме того, король дал понять, что торопится, так как в скором времени его ждут с армией на границе Гаскони.

В итоге ассамблея не достигла ничего, кроме афиширования разногласий между королем и его знатными подданными. Принцы протестовали против своего низкого представительства в Совете короля и на главных государственных постах. Они призывали к более коллегиальному стилю управления, при котором важные решения не принимались бы за закрытыми дверьми кабинетов группами из двух-трех человек. Они настаивали на более заметной роли Генеральных Штатов и возражали против высокого уровня налогов. Кроме того, у некоторых из них были свои личные претензии. Но король отмахнулся от всех этих критических замечаний. По его словам, он всегда выбирал себе советников из самых "знатных" людей своего королевства. Карл VII не стал оправдываться по поводу налогов, просто ответив, что они необходимы. Требование принцев о более тесных консультациях с Генеральными Штатами вызвало бурную дискуссию в королевском Совете. Преобладало мнение, что эти собрания — просто площадка, на которой принцы смогут объединить оппозицию королю среди духовенства и городов. С таким же успехом король мог бы передать управление государством трем сословиям.

Карл VII был бескомпромиссен в вопросах заключения мира. В его провале он винил англичан, которые неоднократно отвергали разумные предложения. Он подробно, но не совсем точно, описал их различные уступки. Но главная мысль, которую он высказал, была неоспорима. Дальнейшие переговоры вряд ли будут успешными. Его предшественники строили монархию как высшее воплощение единой национальной идентичности и он не собирался предавать их наследие, позволив англичанам удерживать какие-либо территории во Франции, кроме как в качестве вотчины короны и в обмен на оммаж. Карл VII не мог поверить, что принцы могут желать иного. Но, как он напомнил им, Бофорт и Кемп еще в 1439 г. ясно дали понять, что английский король никогда не согласится на это.

Вскоре после собрания в Невере Карл VII положил конец мирному процессу в его нынешнем виде. Он объявил о своем намерении отложить возобновление мирной конференции с 1 мая 1442 г. на 25 октября, чтобы осуществить планы своей кампании на юго-западе. После возвращения из похода в Гасконь он предполагал вторгнуться в Нормандию и рассчитывал вернуть себе все герцогство. Возобновление конференции, неоднократно откладывавшееся то одной, то другой стороной с августа 1439 г., было окончательно отменено. Замечания Карла VII принцам в Невере о бесполезности переговоров с англичанами, несомненно, были