Антология №1. Безумные сказки Андрея Ангелова - Андрей Ангелов

Зверь обиделся на сукиного сына, хотя (надо признать) в словах Жоры была изрядная доля правдивого смысла. Он глубже впился в филейную часть, из-под собачьих клыков сочилась густая темная кровь.

Тима и Люсьен оставили Клюева в покое, и простерли лопаты-руки к Зверю. Каждый из мордоворотов дернул собачье тело к себе. В итоге дворнягу от зада отлепили, при этом порвав напололам. Звериные останки разлетелись по сторонам.

— Я не терплю насилие, но иногда оно необходимо, — Профессор опустил на близстоящего Жору библейский булыжник, и тот упал навзничь с разбитой башкой, не выпуская из рук древнюю доску.

Тома заплакала по Зверю. Громко и навзрыд.

Фёдор ушёл вслед за Нациком. Либо хотел уговорить его вернуться, либо возжелал попроситься в странствие.

Немедленно что-то ярко клацнуло.

— Слыхал? — спросил Тима, нюхая разлитую в воздухе опасность.

— Чё, слыхал? — Люсьен повел бесчувственным носом.

— Щёлкнул затвор, — Тима нервно дернул окровавленными пальцами.

— Какой затвор? – открыл глаза Жора. Кованый приклад сломал ему кадык, а затем прогремела автоматная очередь.

Мордовороты упали на землю. Два горла были ровненько разрезаны пулями.

— Затвор от армейского автомата, — снисходительно подвел ответ-черту Клюев.

Тома неприязненно глянула на дезертира, и отошла искать останки Зверя.

Профессор деловито стал шарить по карманам трупов, в поисках чего-поживиться.

Вернулся Фёдор и настырно попросил:

— Валера, можешь мне отдать свой армейский автомат?

— Могу, — согласился Клюев, отдавая «боевое железо». — Патроны кончились.

Алчность Фёдора была удовлетворена. Он перехватил оружие, гордо приосанился.

Клюев вырвал икону из рук покойника, сдул с неё помоечный срам. И вновь сунул в вещмешок.

13. Говорящий кот

Возле торгового прилавка бесцеремонно сидела старушка и вязала носок. В церковь проник Клюев.

— Здравствуйте, бабка. Поп здесь?

— Я — бабушка Варвара, сопляк.

— Послушайте, бестолочь. Меня не интересует ваше имя, а интересует, где поп.

Старушка отложила спицы и встала. Спросила с любопытством:

— Зачем молодому отроку наш батюшка?

— Пожертвование, — Клюев погладил икону под правой мышкой.

Варвара оценила жест доброй воли:

— Окей, отец Серафим здесь. Только он занят.

Клюев переложил икону под левую мышку и почуял, как дерево наливается живительным теплом.

— Чем же он занят?

— Отец Серафим только что свершил Таинство Крещения, и сейчас на покое! Питает плоть духовной пищей! – добавила Варвара с целью принизить сопляка с иконой. – В алтаре!

Клюев без дальнейших разговоров пошел в алтарь.

— Куда!? – совсем не значимо заорала Варвара. Она прытко протянула заграбастую руку. — Кудааа?..

Рука цели не достигла, и схватила колебания воздуха. А в храме нарисовались мужчина и женщина, с робкими лицами. Клюев решительно шёл к алтарю. Варвара грубо смотрела вслед.

— Простите, — тихо вопросила парочка.

Старуха отвлеклась от солдатика и переключила внимание на новых гостей.

— Я вызываю полицию! –  крикнула Варвара в лицо женщине.

Та боязливо вздрогнула и попятилась.

— Твоё счастье, что Амбарыч в город уехал! — рыкнула Варвара в лицо мужчине.

Тот боязливо вздрогнул и попятился.

* * *

Клюев смело вошёл в алтарь, подал икону полуголому священнику, и удалился через «чёрный ход».

* * *

Бабка Варвара проводила грубым взглядом робкую парочку, что торопливо сливалась в сторону входной двери. Протянула твердую руку к городскому телефону. Но случилось конкретное «Но»!

На месте телефона сидел Солнечный Кот, умеющий разговаривать по-русски:

— Варвара, не звони в полицию! Она здесь будет, но позже! Елико время не пришло!

— А, твою мать!?

— Верь мне! — Кот ухмыльнулся.

Раздался грохот тела о пол. Обморок – обычное дело при таких обстоятельствах.

14. Дилеммы бомжей

На Главной Столичной Помойке не было ничего необычного. И обычного тоже не было. А гуляла смерть. Ну, такая… смерть – с косой.

Прямо на палящем солнце лежали трупы Жоры, Тимы и Люсьена. Без одежды, благо трупы не потеют. И не мёрзнут тоже, кстати.

Тома пыталась сложить из половинок Зверя единое целое животное, только не получалось в силу объективных причин. На женской шее висела златая килограммовая цепь одного из мордоворотов.

Фёдор воскресил скрытую мечту, и изобразил киллера с армейским автоматом. И  нечаянно застрелил вернувшегося Нацика, в автомате оказался забытый патрон.

В этот пикантный момент и подъехал Леонид. Тот самый мусоровозчик, который вчерась чуть не задавил Клюева на жёлтом сигнале светофора. Он вылез из кабины и тупо уставился на мафиозные трупы.

— Приехал властелин! – рабски констатировал Профессор и тут же по-барски прорычал. – Мы не рабы! – Он засучил рукава албанского пиджака, снятого с Люсьена. Жадность заявила Профессору, что никаких чувств, кроме неё – в мире нет и не было.

— Рабы не мы! – подошла к мужу Тома, взбалтывая воздух златой цепью аки кистенём.

— Придётся отдать Леониду армейский автомат. Это будет плата за его молчание, — провидяще пробормотал Фёдор, оценив рекомендующий взгляд босса.

— Сейчас мое слово не скрижаль, — веско заткнул в себе господские инстинкты Леонид, впервые рассмотрев кряжистые кулаки Профессора, в три раза мощней его собственных рук. – Молчать я не могу, но ведь молчать-то надо… Значит, договариваемся…

15. Второй Андрюшкин

В кабинет бандитского главаря впорхнул, подобно неуклюжей бабочке, личный секретарь Нафаня Андрюшкин – точная копия Аристофана Андрюшкина.

— А, мой толстый неуклюжий мотыль, — язвительно улыбнулся босс, традиционно сидящий за столом с ноутбуком. Ноги на столешнице, во рту сигара.

— Михал Михалыч! Вы плоско шутите – значит, имеете шикарное настроение! Или оно имеет вас?.. Ну, в общем, я вам сейчас его испорчу! – секретарь предвкущающе потер ладошки.

— Нафаня Андрюшкин! – возопил шеф. — Ты меня закрыл пухлой грудью от киллерской пули. И сразу же стал моей правой рукой. Вся братва удивляется. А всё моё врождённое чувство благодарности!..

Нафаня в умилении кивнул и привычно стал расстёгивать свой албанский пиджак.

— Что делаешь?

— Снимаю костюм.

Шеф спустил ноги со стола и нравоучительно сказал:

— Корона – тот предмет, что не снимешь, один раз одев, — он стукнул благожелательным кулаком по столу. — Ты мне показываешь шрам от пули даже в гостях у Морфея!..

 Также привычно Нафаня албанский пиджак застегнул. Вытянулся в струнку.

— Я тебя посылал проследить за