Вычислитель (тетралогия) - Александр Николаевич Громов

большей части кормятся, летающие насекомые для них скорее деликатес, чем основа питания. Но океан придет сюда сам и, схлынув, оставит богатые кормовые ресурсы: жри – не хочу. Пир недолгий, зато обильный.

Просто еще одно напоминание: надо спешить.

– Ты все-таки не ответил, – нарушила молчание Юлия, – почему ты не ушел? Мог бы запутать следы, раствориться в обитаемой Вселенной – я бы еще год тебя искала. Зачем тебе Лусия? Другой дыры не нашел?

– Стариковская прихоть.

– Это не ответ.

– Другого не будет. Кстати, поправка: если бы я захотел, ты искала бы меня не год. Ты бы меня вообще не нашла.

Юлия фыркнула, то ли соглашаясь, то ли нет.

– Добавлю еще: если бы ты не продал столь внезапно свои дом на Эдеме, то до сих пор считался бы предположительно погибшим…

– Ну конечно! – Эрвин кивнул, показывая, что сарказма тут и близко нет. – Скажу больше: время от времени я проживал в том доме, а мог бы прожить в нем полжизни, и ни один черт не заподозрил бы во мне Эрвина Канна.

– Вот это уж вряд ли, – запротестовала Юлия. Самонадеянность Эрвина сбивала с толку. Как правило, с чересчур уверенными в себе клиентами легко работать, они быстро попадаются в расставленные сети, однако «послужной список» этого старикашки говорил о прямо противоположном. – Но допустим, что такая возможность существовала, не в ней дело. Ты мог спрятаться. Ты этого не сделал. Мой катер и я как пилот – жалкая отговорка. Эти факторы по большому счету ничего не решают. Так в чем же дело?

– Сказал уже: прихоть, – буркнул Эрвин.

– Чушь. Сказки о стариковских сантиментах оставь для суда, может, кого и разжалобишь. Сказать тебе, что двигало тобой? – против воли в голосе Юлии прорезались нотки торжества. – Тебя привлекла возможность решить в твоем стиле еще одну задачу. Опасную, с неясными вводными, возможно, вообще не решаемую. Что тебе люди! Ты не смог устоять перед задачей, ты же Вычислитель! А что можешь, решая ее, отдать концы, так тем интереснее. Ты азартен. Для тебя твоя игра в математику – как наркотик, разве нет?..

Она осеклась – Эрвин тихонько посмеивался, и смех его казался гадким.

– Я не права? – крикнула Юлия.

– Нет, отчего же, совсем наоборот. Вот видишь, как ты грамотно проанализировала меня – ставлю высший балл за психологический портрет. Браво.

– В свое время ты и в Астероидной системе затеял бунт только для того, чтобы решить в уме несколько нетривиальных задач, – с ледяной ненавистью проговорила Юлия, – особенно задачу четырех тел…

– Ограниченную задачу четырех тел, – поправил Эрвин.

– Да все равно!

– Очень даже не все равно. Разница в сложности минимум на порядок.

– Наплевать. Именно ты стал причиной перелома в ходе войны, но проблемы твоих соотечественников интересовали тебя лишь как условия задачи. Ты получал удовольствие. Я права?

– Да.

– А посетил ли ты хоть раз Астероидную систему после войны?

– Нет.

– То-то же! Иначе знал бы: единственное, что изменилось на твоей родине, – это ее хозяева. Все прочее – мелочь, косметика, пыль в глаза дуракам.

– Я знаю, – спокойно кивнул Эрвин. – Но ты ошибаешься: вовсе не я, как ты выразилась, затеял бунт, и не я был в нем первой скрипкой. Там случилось то, чего не могло не случиться, – скажи за это спасибо правительству Лиги. Со мной или без меня – бунт был неизбежен. Что до моей особы, то… хм, тебе очень интересно это знать?

– Хотелось бы, – процедила Юлия.

– Я просто старался выжить, вот и все. Черт бы занес меня в Астероидную систему, если бы я вовремя унес ноги с Хляби! Я не успел. Мне оставалось только лавировать. Ты спросишь, знал ли я, пробираясь по Саргассову болоту, что окажусь на моей родине? Понятия не имел. Игра шла такая, что я мог видеть партию лишь на три-четыре хода вперед, а порой и всего-то на два.

– Ну и как тебе это – видеть лишь на два хода вперед?

– Отвратительно, – честно признался Эрвин, а Юлия издала злорадный смешок. Одно только казалось странным: откровения Эрвина. Неужели Вычислителя постиг стариковский недуг болтливости? Тем хуже для него.

Впереди по курсу обозначилась неровная темная полоса – Южный кряж был уже близок.

– И еще скажи, – спросила Юлия, – зачем ты летишь со мной? Недоверие? Это глупо. Я не собираюсь умирать тут, особенно ради того, чтобы лишить этих твоих лусиан одного флаера. Хочешь склонить в свою веру? Еще глупее. Так в чем дело?

– Ты у нас умная, вот сама и скажи, – отозвался Эрвин.

– И скажу. Я пытаюсь разложить на параметры тебя, а ты – меня. В твоих планах мне отводится какая-то роль, вот ты и присматриваешься… оцифровываешь. Да только зря.

– Почему это?

– Потому что я догадалась.

– И что? – пожал плечами Эрвин. – Это только упрощает дело… Возьми-ка правее. Видишь распадок? Или лучше уступи мне управление – есть там парочка нехороших скал.

– Сама справлюсь. – Юлия предусмотрительно сбросила скорость.

Скалы действительно торчали не там, где хотелось бы, но все обошлось.

* * *

Под утро, в кромешной тьме, когда Кровавый Глаз уже зашел, а оранжевый рассвет еще не наступил, случился еще один подземный толчок. Тряхнуло не особенно сильно, но вскоре прибежал наблюдатель, оставленный в поселке, – мокрый с головы до ног, с вытаращенными глазами. В свете ручных фонарей оказалось, что и челюсть у него прыгает.

– Вода…

Зычным криком Андрей пресек бестолковую сумятицу и насел на паникера. Оказалось, что на этот раз после сейсма с моря пришла большая волна, да не пологая, как в прошлый раз, а крутая, – и как ударит в берег! Собственно, до удара наблюдатель вообще не видел волны – да и много ли увидишь в темноте? – а как грянуло, так он и побежал со всех ног прочь от обрыва. Базальтовый обрыв устоял, но волна, взметнувшаяся вверх, обрушилась и окатила спринтера водой и пеной, после чего стекла по проулкам в океан. Разрушения в поселке? Кажется, серьезных нет…

Вернувшийся Эрвин лишь покачал головой в ответ на немой вопрос Андрея: этим не кончится, не надейся. Толчок был всего лишь очередным форшоком и породил сравнительно