Нью-Йорк - Эдвард Резерфорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но впереди еще долгий путь, – сказал он Мэгги. – Я не успокоюсь, пока не заставлю раскошелиться Ворпала и Бандерснатча.
– Обработаем их вместе, – пообещала она.
Когда они подошли к дому, Горэм чмокнул Эмми в щеку:
– Спасибо, что сходила со мной взглянуть на Шагала.
– Это было занятно. Ты что, не идешь домой?
– У меня есть дельце. Вернусь через полчаса.
– Ладно, папа, – улыбнулась она. – Спасибо.
Горэм пошел по Парк-авеню. Дельца не было никакого, просто хотелось еще немного пройтись. Парк-авеню выглядела великолепно. Никто и не подумал бы, что на дворе тяжелые времена – не такие, признаться, плохие для юристов, хотя за последние полтора года семейный капитал значительно уменьшился. Но многим приходилось трудно.
Впрочем, если задуматься, то в двух крупнейших финансовых центрах – Нью-Йорке и Лондоне – так было веками: непрекращающийся цикл падений и взлетов, расцвета и рецессий. Иные падения оказывались глубже других. Депрессия была глубочайшим. Но эта прекрасная улица никуда не исчезла.
Бедные иммигранты по-прежнему прибывали, обретали вожделенную свободу и преуспевали.
И скажем честно: на фоне бунтов, жестокостей и даже предрассудков былых эпох Нью-Йорк, при всех его недостатках, стал намного добрее, чем прежде.
Большое Яблоко. Считалось, что это выражение явилось из шестидесятых. На самом деле оно было родом из двадцатых и тридцатых годов, но какая разница? И что оно означало? Горэм думал, что подразумевалась возможность откусить здоровый кусок. Другие говорили, что это намек на яблоко, которым соблазнили Адама. Несомненным было и то, что в Нью-Йорке всегда царил дух материализма, но он также был городом превосходства, музыки, живописи, бесконечных возможностей.
Горэм поравнялся с модным магазином и с удивлением обнаружил, что в оформлении витрины использована работа Теодора Келлера. Получилось бесподобно. Ему стало очень приятно.
И это навело его на мысли о Кэти Келлер. Кэти Келлер добилась больших успехов.
Не ограничившись кейтерингом, она открыла ресторан на севере округа Уэстчестер. Воскресными уик-эндами они с Мэгги часто туда захаживали.
Он хорошо помнил панику, которую испытал в тот ужасный день, когда рухнули башни. Кэти, к счастью, находилась в Финансовом центре напротив, но прошли часы, прежде чем они до нее дозвонились.
В тот страшный день погиб только один человек, которого он знал лично. Старая Сара Адлер. Если бы не она, то он и сам бы оказался во Всемирном торговом центре, в офисе хедхантера, быть может запертым в смертельной ловушке. Но если никто не мог знать, спасла ли она его физически, то в прочих смыслах – спасла.
Сара Адлер погибла. От нее, как и от тысячи других, не осталось следа. Полное и окончательное исчезновение.
Но не абсолютное. Ее помнили. Всякий раз, когда Горэм смотрел на огромный небесный пробел, где стояли башни, он вспоминал о ней с благодарностью и любовью. И точно так же помнили о тысячах других.
И он был рад, что на месте башен вырастет новая – Башня Свободы, ибо считал, что в ней воплотится самая суть Нью-Йорка. Не важно, насколько тяжела жизнь. Ньюйоркцы никогда не сдавались.
Он продолжил путь. Прошел мимо «Уолдорф-Астории» и офисного анклава вокруг прекрасной, в византийском стиле, церкви Сент-Бартоломью. Близилось время ланча, и перед входом в один из банков заиграл джаз. Люди стягивались послушать: кто стоя, кто сидя.
До чего хорошо на солнышке! Даже в Нью-Йорке бывает, что время приостанавливает свой бег.
И вдруг до Горэма дошло. «Земляничные поля», с которых он пришел, и Башня Свободы, о которой он думал, взятые вместе, разве не содержали они слова, говорившие об этом городе все, слова, которые только и были важны? Ему показалось, что да. Два слова: в одном – призыв, во втором – идеал, приключение, необходимость. «Представь», – сказал сад. «Свободу», – подхватила башня. Представить свободу. В этом был дух, завет его любимого города. На самом деле ничего другого не нужно. Возмечтай и сделай. Но сперва возмечтай.
Представь. Свободу. Отныне и навсегда.
Благодарности
Готовясь к написанию этого романа, я изучил великое множество книг, статей и других материалов. Ниже я, в частности, с удовольствием благодарю следующих людей.
Сердечная благодарность профессору Кеннету Т. Джексону за исключительно любезное и доброжелательное общее руководство, а также за «Энциклопедию Нью-Йорка», которая занимает на моем столе почетное место рядом с замечательным «Готэмом» Эдвина Дж. Берроуза и Майка Уоллеса.
Вот уже тридцать лет я нахожусь в неоплатном долгу перед кураторами и сотрудниками Нью-Йоркской публичной библиотеки, а также благодарю за любезную помощь всех представителей Музея Нью-Йорка, Нью-Йоркского исторического общества, Национального музея американских индейцев, музея «Саут-Стрит-Сипорт», Квартирного музея Нижнего Ист-Сайда, Музея иммиграции на Эллис-Айленде и выражаю отдельную благодарность Кэрол Уиллис за помощь и экскурсии по Музею небоскребов.
Одной из величайших радостей моей профессиональной деятельности является возможность сотрудничать с выдающимися историками, учеными и экспертами. Люди, перечисленные ниже, любезно прочли фрагменты – иной раз сотни страниц – моей рукописи, внесли поправки и дали бесценные советы. Итак, я имею часть поблагодарить Грэма Рассела Ходжеса, профессора раннего периода истории Америки из Колгейтского университета; Эдвина Дж. Берроуза, профессора истории из Бруклинского колледжа, Городской университет Нью-Йорка; Кристофера Грея, сотрудника Бюро городской истории и колумниста «Городских пейзажей» из «Нью-Йорк таймс»; Барри Морено, куратора Мемориальной библиотеки Боба Хоупа на Эллис-Айленде; рабби Роберта Орканда из храма Бет Израэль, Уэстпорт, штат Коннектикут; Марка Фелдмана из Уэстона, штат Коннектикут. Все возможные недочеты остаются целиком на моей совести.
Особая благодарность Дэну Макнерни за его бесценную научную помощь. И хотя выделенный объем не позволяет перечислить многих людей, предоставлявших мне помощь, поддержку и информацию по ходу вынашивания этой книги, я хочу особо выделить следующие имена: Тереза Хейвелл Картер, Сэм Делгадо, Гарри Морган, Джоан Морган, Майлз Морган, Мария Пэшби, Мишель Келлнер Перкинс, Эд Рейнольдс, Уинтроп и Мэри Резерфорд, Сьюзен Сигал, Тим Смит и покойная Изабелла Х. Уоттс.
Многократно благодарю Марка Моргенфелда за любезную подготовку карт и Хейди Бошофф – опять же за исключительно грамотную обработку рукописи.
Наконец, как обычно, я благодарю моего агента Джил Кольридж, без которой я бы пропал, моих замечательных редакторов Оливера Джонсона из «Century» и Уильяма Томаса из «Doubleday», чьи образцовые скрупулезность и творческий подход к проблемам значительно улучшили исходный вариант, а также Шарлотту Хейкок из «Century» и Мелиссу Даначко из «Doubleday» за доброжелательную и терпеливую обработку рукописи на последних этапах.
Примечания
1
Master (англ.) – хозяин. – Здесь и далее примеч. перев.
2
Кротко, смиренно (англ.).
3
Это абсурдное стихотворение вошло в сказку «Алиса в Зазеркалье». Бандерснатч известен у нас как Бармаглот. Что касается Ворпала, то этим вымышленным прилагательным описывается меч – нечто вроде разящего, булатного или вострого: vorpal sword.
4
«Остров в сердце мира» (англ.).
5
Э. Берроуз и М. Уоллес. Готэм: история Нью-Йорка до 1898 года.
6
«Забытые патриоты».
7
Неофициальное название юго-западной части Англии.
8
Современный Лонг-Айленд.
9
Нидерландский город Брёкелен.
10
Площадка с перильцами на крыше прибрежного дома, где жены моряков ожидали своих мужей.
11
Длинный дом (длинный вигвам) у ирокезов и соседних племен – многосемейное прямоугольное жилище из жердей и коры с полукруглой двускатной крышей.
12
Съедобный морской моллюск, кроме устрицы, мидии и гребешка.
13
Береговая улитка.
14
Съедобный моллюск, распространен у побережья Северной Атлантики. Имеет твердую круглую раковину.
15
Судья первой инстанции, избираемый в городских районах и рассматривающий дела о нарушениях правил дорожного движения и легких преступлениях, а также мелкие гражданские иски.
16
Частное лицо, которое с разрешения верховной власти воюющего государства использовало вооруженное судно (также называемое капером, приватиром или корсаром) с целью захватывать купеческие корабли неприятеля, а в известных случаях – и нейтральных держав.
