Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира - Ерофей Трофимов

– Самоуверенно, – поддел его Ильико.

– Так. Я не понял, кто тут уже женат был, ты или я? – не остался Елисей в долгу.

– Уел, – рассмеялся Ильико. – Но осмелюсь тебе напомнить, что с женщинами никогда не угадаешь, о чем они думают. Так что я бы особо не обольщался.

– Тоже резонно, – хмыкнул парень. – Но когда я у князя руки ее просил, она спорить и возражать не стала. А это, согласись, знак.

– Может быть, – лениво кивнул княжич. – Чем бы заняться? А то с такой погодой недолго и заквакать. Весь день льет.

– Да уж, погода мерзейшая, – мрачно согласился парень, разглядывая потоки дождевой воды на оконном стекле.

Родичи замолчали, едва удерживаясь от того, чтобы не уснуть сидя. Их сонную нирвану прервало появление слуги. Войдя, он протянул Елисею поднос, на котором лежало письмо.

– Откуда это? Кто привез? – оживился парень, забирая с подноса конверт.

– Посыльный. Письмо отдал и уехал, – ответил слуга и, развернувшись, вышел.

– От кого? – не сдержал любопытства Ильико.

– От князя Тарханова. Просит по получении сразу приехать к нему домой. Я одеваться, прикажи карету подать, – вскакивая, попросил Елисей.

– Ступай уже, разберусь, – рассмеялся Ильико, поднимая со стола колокольчик для вызова слуг.

Спустя примерно сорок минут Елисей въехал в карете в город. Кони, укрытые от непогоды полостями из тонкой промасленной кожи, шли легкой рысью. Быстрее по такой погоде ехать было опасно. Каменная мостовая была скользкой, и животные на повороте могли просто поскользнуться и переломать себе ноги. Елисей, накинув кожаный плащ, в который раз уже перечитывал полученное послание, пытаясь угадать, что будет.

Привратник, едва услышав, кто приехал, на приглашение даже не глянул, поспешив отворить ворота. Выскочив из кареты, Елисей взбежал на крыльцо и, войдя в холл дома, с легкой улыбкой поздоровался с уже знакомым слугой, передавая ему плащ и папаху.

– В кабинете, ждут-с, – сообщил слуга на вопрос, где сейчас князь.

Быстро поднявшись на второй этаж, парень подошел к знакомой двери и, постучав, решительно толкнул ее.

– Добрый день, Никита Иванович. Прибыл, как только получил ваше письмо. Чем могу служить? – спросил он, входя в кабинет.

– Рад вас видеть, голубчик, – улыбнулся Тарханов, поднимаясь из-за стола и протягивая ему руку. – Эй, кто там?! Чаю гостю. Не приведи господи, простынете по такой погоде. Присаживайтесь, Елисей. Присаживайтесь, – радушно предложил он, указывая на кресло.

Пока готовили и подавали чай, разговор шел о пустяках, но когда слуги вышли, князь ненадолго замолчал, после чего спросил, оглаживая бороду:

– Елисей, тот вопрос о моей Наташке вы задали серьезно или только, чтобы отвлечь меня?

– Я такими вещами не шучу, Никита Иванович, – твердо глядя ему в глаза, ответил парень.

– Надеюсь, вы понимаете, что разговоры о случившемся пассаже в свете еще долго будут бродить. А значит, в столице вам с ней лучше некоторое время не появляться. Придется пожить подальше отсюда. Да и вообще, относиться к вам будут несколько, скажем так, неоднозначно, – с заметным смущением сообщил князь.

– Никита Иванович. Сказать по совести, мне плевать, кто там чего думает. Главное, что я знаю. А знаю я то, что дочь ваша осталась невинной девицей, и сие есть факт. А что до столицы, так я сюда никогда не рвался. Мы с вами это уже обсуждали.

– Верно, голубчик. Все верно. Но тут ведь вот какое дело. Мои дуболомы, пока Наташку искали, умудрились полстолицы на ноги поднять. Перепугали всех торговцев оружием до икоты. А в итоге вся эта история уже такими слухами обросла, что и сказать стыдно.

– Знаю, – спокойно кивнул Елисей. – Они уж и до меня докатились. Но слухи те мне неинтересны, как уже сказано было. Главное, что я знаю наверняка. А уж остальное… – парень скривился, небрежно махнув рукой.

– Отчаянный вы человек, Елисей Григорьевич, – помолчав, уважительно проворчал князь. – По совести признаться, не знаю, хватило бы у меня на такое решимости. Как ни крути, а слухи – вещь неприятная и даже опасная. Я про влияние их на карьеру и не вспоминаю.

– А у меня карьера уже состоялась, – усмехнулся в ответ Елисей. – Я директор школы пластунов и никем иным быть не собираюсь. Ну, а в воинстве казачьем на такие вещи внимания не обращают. Там на личную доблесть и умения воинские в первую голову смотрят. А уж с этим у меня все в полном порядке.

– Наслышан, наслышан, – закивал Тарханов, снова оглаживая бороду.

– Что вас смущает, Никита Иванович? – прямо спросил Елисей.

– Не знаю, как и сказать, – окончательно смутившись, признался князь. – По всему выходит, что я дочери своей позор вашим благородством прикрываю. Понимаю, что все так, как вы говорите, но на каждый роток не накинешь платок. Вот и получается, что, согласившись и отдав вам Наташку, я как бы использую вас, при этом подставляя.

– И только? – иронично усмехнулся Елисей. – Плюньте и разотрите. Пусть эти говоруны лучше за собой присмотрят. Не далее как прошлой ночью двое подонков хотели молодую горничную с дитем зарезать, только потому, что ребенок этот от какого-то графа рожден. Вот где сволочь. А то, что с дочерью вашей случилось, всего лишь нелепая случайность. Глупость, из которой она вышла без истинного урона для своей чести.

– Вы так уверенно это говорите, словно бабку повитуху к ней приглашали, – пробурчал князь, краснея.

– А там и бабка не нужна была, – отмахнулся Елисей. – По одежде все сразу видно было. Так что, Никита Иванович? Могу я еще надеяться на ваше согласие?

– Забирайте, – вздохнув, обреченно махнул князь рукой.

* * *

Устроить тихий семейный ужин было идеей Ильико. Услышав, что князь Тарханов согласился отдать за Елисея младшую, любимую дочку, княжич несколько минут растерянно матерился по-грузински, после чего выдвинул подобное предложение. Подумав, парень согласился. Идея и вправду была неплоха. В любом случае нужно было наводить мосты и выстраивать отношения. И княжичу, и самому Ильико. Так что утром следующего дня он отправился на дом к князю с визитом, но теперь уже к своей будущей невесте.

Встретивший его все тот же слуга, принимая папаху, в двух словах объяснил, где именно находится в данный момент княжна, и, вздохнув, еле слышно добавил:

– Спаси Христос, князь. Не дали добрую девочку опозорить.

– Нет на ней позора, голубчик. А ты, чем вздыхать, лучше вызови кого, чтобы княжне доложил, – улыбнувшись, посоветовал Елисей.

– Сам провожу, ваше сиятельство, – упрямо тряхнул слуга головой.

Шагая за ним, Елисей только усмехался про себя. Такая верность и доброе