Василий Каразин. Его жизнь и общественная деятельность - Яков Абрамов

Крестьянские опеки представляют доселе жгучий вопрос деревенской жизни. И в настоящее время опека над крестьянскими детьми поставлена до того неудовлетворительно, что сплошь и рядом служит к полному разорению сирот. В прежнее же время не было и вовсе никакого определенного попечения об имуществе сирот. Ввиду этого, а также и ради попечения о самих сиротах, Каразин установил следующий порядок. По смерти крестьянина один из его сыновей садится на его хозяйство, а остальные получают новые участки земли и лес, необходимый для постройки дома. Малолетние получают участки без взноса повинности, и такою льготою они пользуются до совершеннолетия. Отведенная малолетнему земля, а также движимое имущество, поступившее в пользу его по наследству, отдаются в опеку назначенному думою домохозяину. Опекун или ведет хозяйство на земле малолетнего за счет и в пользу последнего, причем за свои труды получает 10 % из дохода с земли, или берет участок малолетнего как бы в аренду себе, уплачивая за него ту повинность, которую с подобного участка получает помещик, с уменьшением ее, однако, на 10 %, остающихся в пользу опекуна. Полученный тем или другим способом доход с земли малолетнего, за вычетом расходов по содержанию последнего, которые, по справедливому замечанию Каразина, в деревне совершенно ничтожны, так как здесь малолетние рано начинают зарабатывать свое пропитание, вносится в общественную кассу и полностью, с наросшими процентами, вручается достигшему совершеннолетия сироте. Если после крестьянина остаются дочери, они получают землю на тех же основаниях; для них время платежа за землю начинается с момента выхода замуж, причем, однако, они платят только половину установленной повинности. Бездетная вдова наследует участок мужа, но платит только половину повинности. Если никто из крестьян не пожелает быть опекуном сирот, опека переходит к помещику, который, обрабатывая землю в свою пользу наемным трудом, взносит за участок положенные деньги в общественную кассу в пользу опекаемого малолетнего. При таком разумном порядке вещей сироты не только не разорялись, но, при совершеннолетии, в их руки поступал порядочный капитал, с которым они могли начинать полное хозяйство.

Забота об образовании крестьян, в особенности крепостных, в то время представляла крайне редкое явление. Каразин, придававший, как мы видели, столь важное значение народному образованию и так много сделавший для дела просвещения в России, конечно, не мог не позаботиться о предоставлении своим крестьянам возможности получить образование. Он выстроил для школы особое здание, ремонт которого был возложен на крестьян. На содержание школы сельская дума отпускала цену 130 рабочих дней (в 1810 году это составляло 39 рублей). Из них цена 30 дней назначалась на подарки лучшим ученикам, а цена остальных ста дней составляла жалованье учителя. Сверх того, учитель получал с родителей учащихся цену от 3 до 30 рабочих дней, смотря по степени зажиточности их. Желающие из крестьян могли отдавать своих детей, кончивших курс кручикской школы, в уездное училище, где должны были содержать их за свой счет. Если кто-либо из поступивших в уездное училище обнаруживал особенно блестящие успехи, тому Каразин давал вольную с тем, чтобы освобожденный из крепостного состояния впоследствии, когда будет занимать какое-либо место на государственной службе или получать доход от частных занятий, уплатил в пользу общественной кассы родного села стоимость 2000 рабочих дней.

Наконец, общественный капитал, заведенный Каразиным, играл обширную и разностороннюю роль в жизни его крестьян. Капитал этот образовался из сбора с крестьян, имевших на платном оброке землю; сбор этот равнялся цене полутора рабочих дней с десятины пашни и составлял всего по селу цену 1500 рабочих Дней; к полученной этим путем сумме Каразин присоединял свой взнос, равный половине суммы, собранной с крестьян. К этой сумме присоединялись пожертвования, штрафы, взыскиваемые по постановлениям думы с виноватых в разных проступках, сбор, установленный за отлучку из села, сбор с пчеляков (20-й улей каждой осенью) и т. д. Из этой суммы покрывались общественные расходы: жалованье священнику, дьячку и пономарю, ремонт церкви и школы, содержание школы, аптеки и фельдшера и разные мелкие расходы.

После покрытия всех общественных расходов получался остаток, служивший для образования общественного капитала. Капитал этот служил для выдачи ссуд крестьянам из 6 % годовых. Для той же цели служили, как сказано выше, суммы, принадлежавшие сиротам и крестьянам, отданным в солдаты.

Мы далеко не исчерпали всего, что нам известно об учреждениях, введенных Каразиным в принадлежащих ему имениях – селе Кручик и сельце Анашкино. Полагаем, однако, что сказанного достаточно для того, чтобы видеть, как серьезно и совершенно необычно смотрел Каразин на обязанности помещика по отношению к крестьянам и в какой мере он выполнял эти обязанности. Он был сторонником подчиненности крестьян помещикам; но эта подчиненность, которую он защищал, не имела ничего общего с тем, что существовало в действительности. Он требовал – и лично собою подавал первый пример тому, – чтобы помещики были достойны дарованных им прав и врученную им власть употребляли на благо «вверенных» им крестьян; если этого не было, если помещики злоупотребляли вверенною им властью, Каразин требовал вмешательства государства и оказания защиты крестьянам. Он восставал против злоупотреблений помещичьего властью и являлся на защиту крестьян всякий раз, как только сталкивался с проявлениями подобных злоупотреблений, считая себя не вправе быть безучастным зрителем страданий крестьян. Приведем здесь один характерный в этом отношении пример.

В 1820 году Каразин подал Александру I записку по поводу различных неурядиц, царивших в тогдашнем государственном управлении. Записку эту, о которой мы будем говорить ниже и цитаты из которой приводились нами многократно, Каразин писал в Петербурге. Здесь он встретился с одним из возмутительных злоупотреблений крепостного права – отдачею крестьян в наемные работы. Целый ряд помещиков выгоняли из отдаленных губерний своих крестьян в Петербург и Петербургскую губернию, где они поступали в распоряжение подрядчиков, плативших за то помещикам приличное вознаграждение. Эти несчастные, оторванные от своих семей, вынужденные бросить на все лето свое хозяйство, запродавались как рабочий скот и содержались подрядчиками, как рабочая скотина. Каразин, ознакомившись с этим ужасным явлением, немедленно разузнал фамилии помещиков, сдававших внаймы своих крестьян, – это оказались преимущественно громкие графские и княжеские фамилии – и включил сведения об этом возмутительном деле в свою записку, не преминув разразиться по адресу тогдашних советников императора следующими горькими словами, которые, конечно, менее всего могли быть прощены сильными тогда людьми: