Дом с неизвестными - Валерий Георгиевич Шарапов

– Как?! – вдруг заметался по кабинету высокий голос Мирзаяна.

От неожиданности Сергей вздрогнул.

– Что «как»? – переспросил он.

– Я ни черта не понимаю! Как тебе удалось сделать такие снимки?! Ты же… Ты же, получается, был в паре метров от нее!

Затушив окурок в стоящей на маленьком столике пепельнице, Аристархов неторопливо вернулся к начальственному столу и сел напротив Мирзаяна. Вздохнув, устало пояснил таким тоном, будто подобное приходилось повторять ежедневно:

– Обратите внимание на то, что все фото сделаны через раскрытое окно спальни. Я снимал вашу супругу снаружи, с улицы, выждав удобный момент и осторожно подобравшись к дому.

Мирзаян принялся заново просматривать снимки. На всех обнаженная Мария лежала на широкой двуспальной кровати лицом к фотографу; прекрасные белокурые волосы были разбросаны по подушке, одна нога согнута в колене. Умиротворенное лицо, шея, грудь с темными сосками, живот, бедра, ноги… Лишь на паре снимков ушла глубина, чуть подпортив резкость. На остальных молодое тело вышло настолько живо и детально, что ревнивый Анастас, как только Сергей уселся рядом, невольно прикрыл фотокарточки рукой. Потом заскрипел зубами, припомнив, что тот уже лицезрел и снимки, и сам объект съемки.

– Так и есть, снято через открытое окно. Тут рама, тут занавеска, тут подоконник… – подтвердил он уже не криком, а слабым, обреченным голосом. – Я гляжу, рядом с ней лежит вторая примятая подушка. И простыня… С кем же она куролесила?

– Извините, Анастас Александрович, мы же договаривались.

– Да-да… – поморщился обманутый муж. – Ну, а где же этот… любовничек? Почему ни разу не попал в кадр?

– Я не хотел рисковать и дождался, когда он отъехал.

– Куда?

– Понятия не имею. Его не было с полчаса, этого времени хватило, чтобы незаметно подойти к дому и сделать снимки.

– Говоришь, все семь дней они провели вместе?

– Да, всю неделю.

– Гуляли, ужинали в ресторане, а ночами кувыркались в этой постели?

В начале встречи Аристархов подробно и в красках поведал клиенту о похождениях его жены. Но, видно, в состоянии грогги с первого раза до «ушибленных» мозгов «борова» не доходило.

– Днем, Анастас Александрович, гуляли, вечером ужинали в ресторане, а ночь проводили в доме, – терпеливо повторил сыщик. – Чем они занимались – не видел, но могу предположить.

– Тут и без предположений понятно. Ладно… скажи хотя бы, где она была? Не в Смоленск же за этими приключениями моталась?

– Нет, до Смоленска ваша супруга не доехала, – едва ли не в первый раз не соврал Сергей. – Всю неделю она провела в Подмосковье.

– Нет, какова стерва, а?!.. Еще одна Коллонтай-Домонтович![45] Ну, погоди ж ты у меня, сука!..

* * *

Аристархов частенько вел дела подобного рода. Помимо слежки за неверными супругами приходилось расследовать кражи, ограбления, изнасилования… Подрабатывая детективом, он придерживался строгого правила: заказчик должен быть в доску своим человеком. Надежными и своими были либо хорошие знакомцы, либо родственники или друзья таких знакомцев. Только это могло гарантировать тайну денежного промысла. А иначе можно было загреметь под следствие, и тогда уж точно не поздоровится. Второй дерзости карающие органы ему не простят. Вот и приходилось осторожничать.

Анастас Мирзаян вышел на него через портного Берштейна, работавшего в известном ателье на улице Куйбышева. Так получилось, что мастеровитый еврей обшивал обоих – и Аристархова, и Мирзаяна. Полгода назад в квартиру Берштейна наведался стекольщик[46]. Много не вынес, но самого ценного – золотишка, серебра и денег хозяин не досчитался. Он обратился за помощью к Сергею, ибо не спешил раскрывать объем пропажи для милицейских протоколов – у представителей власти могли появиться вопросы. Много вопросов, после которых Берштейн мог легко оказаться на лесозаготовках в Великом Устюге или на строительстве очередной гидроэлектростанции.

Детектив Аристархов вопросов о происхождении пропавших богатств не задавал. Он действовал. Причем действовал настолько напористо и грамотно, что уже через двое суток большая часть украденного была возвращена владельцу. Счастливый еврей заплатил обещанные двадцать пять процентов от возвращенного и пригласил в ателье на пошив нового костюма с солидной скидкой. А еще он по секрету рассказал о талантливом детективе некоторым своим постоянным клиентам, в числе которых оказался Анастас Мирзаян.

Семья Мирзаянов испытывала не лучшие времена: лепестки райских роз увядали и осыпались, хрустальные источники пересыхали, а солнце на хмуром небосклоне появлялось все реже и реже. Анастасу стукнуло пятьдесят, он растолстел, часто жаловался на давление и растерял на ответственном посту последние нервы. Не помогали ни хорошие врачи в совнаркомовской клинике, ни ведомственные санатории на берегу Черного моря. Мария же, напротив – цвела и с каждым годом становилась интереснее и увереннее в себе. Она была молода (весной ей исполнилось двадцать три), здорова и настолько хороша собой, что где бы она ни появлялась с супругом – в ресторанах, в театрах, на торжественных приемах, – от восторженных мужских взглядов не было отбоя.

Анастаса это дико раздражало. Его жизнь клонилась к закату, у Марии – только начиналась. Он стал мнительным, подозревал ее во всех смертных грехах, ревновал к каждому встречному, частенько закатывал скандалы. И когда старый еврей, зажав губами булавку и измеряя швейным сантиметром обхват груди Мирзаяна, шепотом поведал о сыскном гении Аристархове, в голове Анастаса мигом созрел план.

* * *

Фотоснимки спящей на широкой двуспальной кровати нагой Марии в беспорядке лежали на зеленом сукне столешницы. Анастас взволнованно курил, не произнося ни слова. Сергей ждал, когда тот очухается от «веселеньких» новостей и перейдет к завершающей фазе – финансовому расчету.

Прежде чем раскрутить маховик авантюры, он тщательно прощупал характеры и привычки обоих супругов. Мария оказалась крепким орешком. Про таких говорят: в тихом омуте черти водятся. Замуж вышла по расчету и своей цели безоговорочно добилась – поднялась по социальной лестнице до самой верхотуры. После этого отношение к нелюбимому супругу резко поменялось – ее недовольство достигло апогея. Анастас свое дело сделал – вытащил ее из забвения, из серой нищеты и стал больше не нужен. Теперь она его попросту ненавидела.

Однако в грядущем семейном скандале личность любовника так и останется «за кадром» – Сергей был в этом уверен. Мария не впадет в истерику и не поспешит обнародовать его настоящее имя. Либо замкнется, либо экспромтом нарисует образ несуществующего человека – так ей будет удобнее оправдываться и выгораживать себя. В свою очередь Анастас не станет тянуть из нее жилы по этому поводу. Он неглуп и отлично понимает, что пословица «Сучка не захочет –