Книга монстров (СИ) - Брэйн Даниэль

— Догадайся, кошечка, — шепнул в ответ Гус, сверкая безумным оскалом. — На ловца и псих бежит.

Тем временем никто больше не произнес ни слова, но когда человек встал, зашевелился весь зал. Твари с глухими, мелодичными щелкающими звуками поползли к нему, как мыши в пасть змеи. Они не спешили, как могли бы мы ожидать, но двигались с великой целеустремленностью и словно знанием того, что приблизятся к своей мечте. Или жертве.

Я прислушалась к себе, завороженно смотря на мерзенький живой ковер, ища внутри себя зов Книги, но находила лишь ужас и омерзение. Меня не тянуло к Вольфганту с той силой, с какой тянуло к нему минуталей, но все же… Все же — некоторый слабый интерес, едва пробивавшийся за вопящими от ужаса чувствами. Любопытство, схожее с тем, когда преследуемая жертва оборачивается во внезапно наступившей тишине и вглядывается во тьму, ощущая всем существом, что зверь уже почти в прыжке.

— Стоять, тварюшки Раскалевы. Ваше времечко придет потом.

И он сделал шаг — извивающаяся масса замерла и расступилась, помедлив лишь на мгновение, от которого по коже пробежали холодные мурашки. Казалось, если бы не необъяснимая власть, которую имел этот человек, они бы его сожрали живьем. В немом восхищении от прикосновения к богу.

Не сговариваясь и не подав друг другу ни единого знака, мы бесшумно скользнули во мрак подземных коридоров, желая избежать встречи с расходящимися тварями.

Подслушанный разговор для нас не имел никакого смысла и был полон невнятного пафоса и ужаса. Пробираясь за Гусом темными коридорами и цепляясь за сырой шершавый камень, я не могла представить, о чем шла речь. Если раньше я думала, что минутали вышли наружу, повинуясь зову Книги, то теперь дело усложнялось загадкой — они ползли туда по приказу Вольфганта. Безмозглые, полные подобострастного чувства подчиняться. И умеющие, однако, отличать опасность.

И если так, то нам это здорово усложнит дело.

Прыжок сбоку, из темного ответвления тоннеля, заметили мы оба и бросились вперед, не разбирая дороги. Мелькнуло что-то огромное и серое, пахнуло вонью гниющего мяса, а потом Гус резко дернул меня за руку и швырнул в стену. Он замешкался лишь на мгновение.

Затем раздался тихий щелчок, и пещеру озарил ослепительный свет бомбы-вспышки.

— Бежим! — рыкнул Гус мне, и я, напрочь ослепленная, повиновалась.

В глазах плясали темные пятна, танцуя вместе со светом сложный танец, а в оставленном позади коридоре верещало что-то нечеловеческое. Что бы это ни было, ни о какой скрытности уже не могло быть и речи. Лишь бы выбраться в затянутую туманом Фристаду, отстать от погони и глотнуть свежего воздуха.

Я мчалась за гибкой фигурой Гуса, на ходу ища в карманах уже свою бомбу-вспышку, и пыталась ни во что сослепу не врезаться.

Нормальные люди о таком предупреждают, но действовать я умела в любых условиях. Потому что прекрасно знала, как быстро в себя придет тварь за спиной и как скоро сможет нагнать.

Поэтому бомба-вспышка так и осталась в кармане. Кинжал в ножнах куда надежнее, только успеть бы примериться. И молиться, чтобы тварь была одна. Двоих мне ни за что не положить так быстро. А Гус — откуда мне знать, на что он способен.

В столовой, где недавно мы встретили первого минуталя, было пусто, и мы, сдерживая сбившееся дыхание, быстро и осторожно ее пересекли. На секунду я ощутила желание прикоснуться к руке Гуса и почувствовать ее тепло, но потом оно прошло, вытесненное паникой и стучащей в ушах кровью. До выхода оставалось совсем немного, но далеко за спинами мы услышали какой-то невнятный грохот.

— Стой, — выдохнула я и изо всех сил дернула Гуса за рукав.

Он подчинился, но продолжал злобно глядеть даже тогда, когда я достала кинжал.

— Мы не оторвемся. Достань оружие — и расходимся. Тварь нас учуяла, так дадим ей немного повыбирать.

Он молча кивнул после секундной заминки и скрылся в другом коридоре, зеркально повторяющий тот, в котором осталась я.

Тварь мчалась, рыча от ярости, и я, ни на что особо не надеясь, скрылась. Это хоть ненамного, но собьет ее с толку. Если повезет и она пойдет ко мне.

Мне повезло.

И перед тем, как метнуть дешевый кинжал, я увидела огромное тело подземной крысы — твари фута три в длину, с прижатыми к голове округлыми ушами и сочащимися бешеной пеной длинными зубами. Лезвие впилось в серый мех, оставляя снаружи лишь деревянную рукоятку. И прежде чем упасть, крыса по инерции пролетела несколько футов и тяжело рухнула на каменный пол.

Я выдохнула сырой воздух, коротко свистнула и помчалась к выходу. Если Гус не дурак — все поймет.

Потому что крысы редко ходили поодиночке.

Мы встретились у самого выхода, каким-то образом сумев пропустить друг друга перед затопленным жижей ходом — мокрые, грязные и взволнованные.

— Хорошо кидаешь ножички, душа моя, — злобно отплевываясь, сказал Гус. — Вот только побегали мы без толку. Ничего не узнали…

Он осекся, прислушиваясь к слабому шуму. Я насторожилась вслед за ним. В пещере наступила тишина, нарушаемая лишь едва слышным шумом города наверху. Однако если в подземельях минуталей что и происходило, то толща грязи заглушала шум. Однако, те крысы — стайный народец, и довольно известный среди охотников за тайнами и чужими вещами. Не найти вокруг Фристады ни единой пещеры, в которой не обитали бы эти твари. Но в город они выходить побаивались, хоть и обладали немереной силой и злостью. В городе были куда более изощренные в убийствах конкуренты — люди. Никто никогда не придумывал столько способов забрать чужую жизнь, как они. Оборотни, к которым я себя вынужденно относила, просто убивали — быстро и безболезненно. Змеи, обладающие, как и минутали, лишь зачатками разума, убивали, но не наслаждались мучениями своих жертв.

— Что ты услышал? — недоуменно спросила я. Погоня уже прекратилась, но сердце упорно качало кровь с бешеной скоростью. К тому же хотелось помыться и наконец сесть и подумать над тем, что произошло. На первый взгляд, мы не услышали ничего особенного, но из этого обычного можно сделать много выводов. Прочесть события сквозь строки, проанализировать неожиданно возникшее слабое восхищение Вольфгантом, подумать хотя бы над тем, почему оно возникло, если при нем не было Книги.

— Ничего, кошечка, показалось. Идем, я познакомлю тебя с водой и мылом.

Вырвавшись под белесое от поднимавшегося тумана небо, мы тут же юркнули к проходу к кварталу Эрмет, откуда можно было попасть в любую часть Фристады. Мне следовало вернуться в общину хотя бы для того, чтобы скинуть бесполезную сумку, о которой во время вылазки я даже не вспомнила, ну и, разумеется, смыть с себя слой вонючей жижи. Но было похоже, что задумчивый Гус, так и не проронивший ни слова с тех пор, как мы поднялись на улицы Козлиных болот, имел на меня другие планы.

— Не дури, кошечка, у меня найдется все, что тебе нужно, — сказал он без намека на иронию в голосе, когда я было свернула к кладбищу.

На нас налетел порыв ветра, и я повернулась к Гусу.

— Послушай, — ласково произнесла я. — Самое лучшее, что ты можешь сейчас сделать — это пойти своей дорогой. Молча, тихо и желательно внезапно. А завтра я буду ждать тебя в «Прогнившей руке», что на Каменном рынке. И, возможно, даже помурчу.

Глава шестнадцатая

Я плелась домой, окутанная вонью, и зябла. Может, и стоило согласиться на предложение Гуса, только я понимала, что ничем хорошим это не кончится. Мой браслет — не условность, и я не то чтобы была не готова признаться Гусу, возникни такая необходимость, я не была уверена, что он поверит. Отправить его на все четыре стороны было правильно. И я едва ли не бегом припустила к общине.

Твари внизу вели себя странно. Они разумные. Они опасные. Разум значит — с ними можно договориться, и Вольфганту — ведь это был Вольфгант? — это вполне удалось. Как? Я не знала, сомневалась, что знает Самуэль, и книги вряд ли могли бы мне подсказать ответ.

Меня не остановили. Могли бы, тем более сейчас, когда я была чудовище даже внешне, но стражники провожали меня безразличными взглядами. Может, решили, что я бегу от работы в Козлиных болотах, а какая там работа могла быть для девушки, и так было ясно. Аскеты, на которых я наткнулась уже возле кладбища, кивнули мне сдержанно, но приветливо, чем весьма удивили. Тишь с ними, я хотела только в тепло.