Парень для клана - Вячеслав Маликов

Вячеслав Маликов Клуб «Белый шум» 'Бойня на Красной'

— …?

— Что? — спросил я, оторвавшись от своего дела.

— Я говорю: чем ты занимаешься? — терпеливо повторила Лайка.

— А… Стих пишу…

— Покажешь? — Лайка подошла поближе и наклонилась ко мне, заглядывая в листочек, на котором я оставлял образец своего почерка.

— Это старый стих, который я написал много лет назад. Сейчас просто сижу вспоминаю его, — немного смутился я.

— Прочитай мне… Я, боюсь, что-нибудь с рифмой напутаю…, — попросила Лайка, морща лобик.

— Хорошо, — я отложил позолоченную ручку, подарок леди Александры и зачитал своё произведение:

Закрыл лепестки багряный закатный цветок, И лунные травы вбирают в себя силу тьмы. Я — пасынок вольчих племён старых горных высот, Мне служит сигналом к атаке диск полной луны!

Я чувствую с пеной у рта кровь на острых клыках, Внимаю я запаху следа на мятой траве. Мне чудится лик волчьей морды в пустых небесах, Мне грезится клич моих братьев по спелой ниве.

Я чёрной стрелою прошью подлесок в горах, Взовьюсь на отвесные кручи, если будет в этом резон. Пусть братья презреют в себе опаляющий страх: Рыдать не по нам будет утром чужой перезвон.

Мы встанем простым полукругом у кромки воды Чтоб выпить за этот удачный ночной маршбросок. И мы ничего не попросим у этой судьбы, — Для нас дом там, где мы уткнёмся мордой в песок.

Для нас и священники духом просты и вхожи в народ: И рядом с тобою в бою он окажется вдруг. И если тебя боль подбросит огнём на бегу, Он — волчий священник — на Луну отходную споёт.

И так, не сбавляя темпа, не глядя назад, А только вперёд, там, где видится горло врага, Я чёрной иглою сшиваю стебли ковыля, А рядом ощерился волчьей ухмылкой мой брат!

— Неплохо, — ответила Лайка, выпуская облачко дыма изо рта. Как и Вожка, она решила попробовать курить. Вожка отдал ей вчера свою початую пачку и она уже в третий раз пыталась понять суть этой старой человеческой привычки. Пока у неё это не получалось, но она старалась. Вожка уже вроде бросил — не понравилось… или не знаю почему. Или не бросил, а другие сигареты купил, раз эти отдал Лайке.

— Пасынок волчьих племён старых горных высот…, — повторила по памяти моя учительница. — «Старые горные высоты» — это про Уральские горы?

— Да.

— Только не думай, что это в тебе талант провидца говорил, — заметила она.

— Я и не думаю, — я покраснел, опустив взгляд. На самом деле я так и думал.

— Не сомневаюсь, у тебя найдётся много стихов, посвящённых космосу или героическим событиям… или просто любви. Вряд ли хоть одно из них сбылось.

— Сбывалось, — возразил я.

— А… Ну извини, — Лайка затянулась и отошла обратно к окну:

— Нас пасут агенты леди Александры. Охраняют или шпионят?

— Сомневаюсь что шпионят. Пара жучков…

— Это ты ещё запах плохо воспринимаешь, — усмехнулась моя учительница, оборачиваясь ко мне. — Вожка или даже Слепой жучка по запаху с лестничной площадки почуют.

— Ну я тогда не знаю, — сдался я.

— То-то и оно, что я тоже не знаю, — покивала Лайка, возвращаясь к созерцанию улицы. — Сколько ещё ждать?

— До новолуния, — ответил я.

— До новолуния, — задумчиво повторила Лайка, — ещё неделя. Что будем делать всю эту неделю?

— Э… Мне рассказывали про клубы вампиров и оборотней. Можно сходить к тем или тем.

— Звучит заманчиво. А у кого поточнее узнать?

— Мне Шрамик оставила свой номер мобильного телефона, — я достал мобильный телефон и забрался в телефонную книгу. — Да, у меня есть её номер. Она часто там бывает, она же меня и приглашала туда… Нас приглашала, — я заметил недобрый взгляд Лайки-Белянки и поспешил исправиться. — Ну так как, идём сегодня?

Ночной город — это что-то особенное. Дневной город, с его пыльными улицами, душным воздухом, в котором больше выхлопов, чем кислорода, с его усталыми неулыбчивыми людьми в невзрачных бесформенных одеждах, и, что самое угнетающее — всё это, всё, что тебя окружает — серого цвета: все эти дома, дороги, машины, люди, небо… всё серое. Ночью же город волшебным образом преображается: серые стены скрывает темнота, люди прячутся по своим маленьким квартиркам, машины жмутся по стоянкам, а вокруг расцветают искусственные цветы ламп всех цветов и оттенков. Мне, как городскому жителю, это известно давно. А Лайка снова, как в первый раз, восхищённо вертела головой, оглядываясь на каждый фонарный столб, на каждую проезжающую машину. Мы шли к тому месту, которое назначили нам кошки-оборотни. А вокруг оживал город. Тот город, который не знаком большинству его жителей.

— Привет! — радостный голосок леди Тани по кличке Шрамик звонко прозвучал в темноте. Она спрыгнула с водосточной трубы и мягко приземлилась на спружинившие ноги перед нами. Её чёрный облегающий комбинезон чётко вырисовывал её силуэт на фоне яркого света витрин, падающего в этот переулок белым треугольником с главной улицы. Высокие кирпичные стены без окон и дверей зажали несколько мусорных баков и ворох потерявших форму после недавнего дождя картонных коробок. С главной улицы доносился шум проезжающих машин и редкие громкие разговоры прохожих. Но здесь было относительно тихо и, — главное, — безлюдно. Мы стояли с Лайкой между этих домов в проулке, где было условленно, ожидая кошек-оборотней. Вот появилась Шрамик.

— А вот и я! — за спиной нарисовалась ещё одна девичья фигурка — это леди Маша.

— Рада видеть, сестрёнка! — ответила ей Шрамик. — Где пропадала?

— Да мы тут…, — из тени спокойно вышли две Юли, держась за руки.

— Ага, втроём где-то тусовали! — леди Таня, казалось, только обрадовалась тому, что её сёстры бродили без неё.

— Ну что, идём? — не знаю, кто из Юль сказал это, но они одновременно развернулись, продолжая держаться за руки и направились наружу, на улицу, не оглядываясь. Мы пошли за ними следом.

— Только не суди о нас по тому, что увидишь, — леди Таня быстро пересекла пустынную проезжую часть улицы и остановилась в тени нескольких телефонных будок. Ночные огни города почти не долетали сюда. В руках у неё матово блеснул пожарный цельнометаллический топорик. Мы с Лайкой и остальные сёстры-кошки остались ждать на противоположной стороне улицы.

— Это я, — сказала она кому-то. От одной из будок отделилась среднего роста фигура в чёрном плаще:

— Проходи, — и опять растворилась во тьме, прижавшись к будке, словно никого здесь и не было. У меня не было времени обдумывать это событие — мои спутницы уже спускались во внезапно появившийся лаз в земле. Оттуда едва пробивалась пара рассеянных тусклых лучиков — как раз столько, сколько бы хватило, чтобы не промахнуться мимо, при условии, что ты знаешь, где этот лаз. Спустившись вниз вслед за ними, я понял, куда мы попали: это был вагон, замурованный в землю. Подумать только, почти в центре города на одной из улиц под землёй стоял на вечном приколе вагон. А может целый состав? Я не сомневался, что так оно и было. Это был закрытый клуб для оборотней в центре города. Клуб для бойцов и прожигателей жизни.