Терапевтические метафоры - Дэвид Гордон

(А — слышали А — беседовать А — бесед В — увидеть А — сказать К — непреодолимо искушенной В — очевидно А — говорил В — смотрели В — смотрели В — наблюдал В — бдительность) Эти обязанности занимали у Ланселота много времени, но когда он мог, то проводил время с Гиневрой. Во время его визитов в замок, когда он хотел повидать Гиневру, обычно она была тем, кто захватывал инициативу и решал за них, как они будут занимать себя. Это нравилось Ланселоту, потому что он был счастлив просто побыть рядом со своей подругой и возлюбленной. Эти времена были совершенно особыми для них обоих, поскольку оба понимали, что такие тесные и нежные связи между людьми достигаются огромными усилиями, а потому редки.

(В — повидать К — захватывать К-достигаются усилиями) И вот пришел день, когда Ланселот был призван к королю Артуру. Король посмотрел на Ланселота усталым тяжелым взором и сказал: "Вновь Англия требует твоей службы. Ты знаешь, что мы вовлечены в конфликт с Францией; это и есть те берега, к которым я и Англия просим тебя теперь сейчас же отправиться и принять там командование на поле битвы".

(А — призван В — посмотрел К — усталым, тяжелым А — сказал) Ланселот поехал, и был рад сделать так, потому что видел, что у него есть обязанности перед королевством и перед собой, которые во многих отношениях затмевают другие его обязанности. Больше всего он жалел о том, что теперь он меньше будет видеться с Гиневрой.

(В — видел В — затмевают В — видеться) Так часто, как мог, Ланселот возвращался домой, чтобы увидеться с Гиневрой. Но ей становилась все более горько от того, что она была покинута и одинока. (В — увидеться К — горько) Вместо радостей и удовольствий прошлых времен их свидания омрачались спорами и напряженностью. Поскольку ситуация продолжала вести к разрыву, Ланселот пытался делать все, что мог вообразить, только бы угодить ей. Но Гиневра становилась даже более злой, когда он пытался ублажать ее и угождать ей, нежели когда он этого не делал. Обычным язвительным замечанием Гиневры было что-то вроде: "Почему ты не прекратишь мяукать, а? Всякий раз, когда ты становишься таким скучным, тебе просто следует направить свои стопы обратно во Францию". Обоим становилось очень неуютно. (В — омрачались К — напряженностью К— разрыву В — вообразить К — язвительным А — мяукать К — направить стопы К — неуютно) Конечно, Ланселот возвращался во Францию. Он продолжал приезжать, чтобы увидеть Гиневру, когда только мог, но всякий раз, когда он это делал, его страстное предвкушение визита немного уменьшалось перед лицом растущего дискомфорта. Он знал, что если они будут продолжать этот путь, то вскоре он и Гиневра будут разлучены.

(В — увидеть В — перед лицом растущего) Однажды Ланселот утомился от войны во Франции и уехал, чтобы нанести еще один визит домой. Он был измучен и устал, и надеялся, что сможет найти покой в обществе Гиневры. Однако, когда они вновь были вместе, он мог видеть, что ситуация та же самая, старая и неуютная. Давление все нарастало и нарастало, пока в конце концов он больше не смог этого вынести. Вдруг он, Сэмюэль, встал, ткнул в нее пальцем и заревел; "Хватит! Теперь пора это прекратить! Сейчас, именем Мерлина, ты будешь тихой и будешь слушать меня. Оглядываясь в прошлое, я вижу, что ты говорила бредни, декламации и хмурила брови. Теперь моя очередь! Посиди-ка там минуту и открой свои уши, потому что у меня есть что сказать тебе".

(К — утомился К — измучен, устал К — покой К — давление нарастало К — вынести К — встал, ткнул А — заревел А — слушать, тихой В — оглядываясь А — говорила бредни К — хмурила брови) Гиневра отпрянула назад при этом неожиданном взрыве Ланселота и покорно сидела, пока он говорил. Ланселот продолжал расхаживать и жестикулировать, восклицая: "Я совсем не счастлив от того, что разлучен с тобой. Но я также знаю, что то, что я делаю — важно. И в результате мы находимся в кутерьме несогласия". Ланселот положил руку на голову и продолжил: "У меня чуть не свихнулись мозги при попытке прийти к способу пролить немного света на эту проблему, и я совершенно не знаю, что делать".

(К — отпрянула, взрыве, сидела А — говорил, восклицая А — несогласия К — свихнулись К — пролить В — свет)

Затем он сел рядом с ней, положил свою руку на ее руку, посмотрел ей в глаза, и ровным, полным силы голосом сказал: "Единственное, что я знаю, что надо делать, это сказать тебе, что ты очень важна для меня, что я люблю тебя, и что то, что я бываю вдали, не значит, что я не думаю о тебе, потому что я думаю. Здесь ли, там ли, я часто о тебе думаю. И если бы я мог иметь тебя рядом с собой, я бы сделал это".

(К — положил руку В — посмотрел А — сказал К — ровным, полным силы А — сказать) Когда Гиневра услышала это, ее глаза наполнились слезами, и она обняла его.

— "Все это время, — прошептала она, — я говорила себе, что ты никогда не посвящаешь мне ни одной мысли, когда ты вдали… Что, возможно, ты был рад избавляться от меня на время. Теперь я знаю, что это не так". Затем Гиневра, казалось, на мгновение задумалась, а затем щелкнула пальцами. Улыбаясь, она сказала: "Ланселот, ты помнишь, как бывало мы… " — "Конечно, — прервал он ее. — Это было так долго! " — "Ну тогда, во имя Бога, чего ты ждешь? Пошли! Ты знаешь, Ланселот, ты одряхлеешь раньше времени, если не обстругаешь себя. В прошлом году… " И они вышли: Гиневра — разглагольствуя, а Ланселот — смеясь. (А — услышала К — обняла А — прошептала, говорила себе В — казалось К

— щелкнула К — обстругаешь) Конечно, с тех пор их любовь и дружба росли. В самом деле, Ланселот мог видеть, что они теперь ближе, чем когда-либо раньше, потому что оба научились, что никогда нет никакой причины для того, чтобы один воздерживался от того, чтобы сказать другому точно, что он видит, или что она чувствует. Вновь их жизни были в гармонии. И хотя они не были вместе столько времени, как это случилось однажды, теперь, когда они оказывались вместе, они извлекали выгоды из своего времени для того, чтобы радовать друг друга больше, чем когда-либо. (В — видеть А — сказать В — видит К — чувствует А — гармония)

Часть V. ДОБАВЛЯЕМ СУБМОДАЛЬНОСТИ

Пролог

по роману В. Годдмена "Солдат под дождем" … Слоуотер сделал большой глоток пива, и поставив бокал обратно, начал поигрывать мокрыми четками, лежавшими на стаде. Клей подпер подбородок рукой и приготовился слушать. Слоутер оглядел его и очень грустным голосом начал рассказывать.

— В Тихом океане… — сказал он. — Есть одно местечко в Тихом океане. Я был там один раз. Во время войны. Небольшой остров. Буйные тропики. Полно зеленой листвы. Длинный белый пляж под солнцем. Голубые водны, набегающие на берег. Клочья белой пены, играющей на песке. Над головой — ничего, кроме голубого неба, огромного, бесконечного. Это — место для меня, Джастис. Это — то самое место, куда я собираюсь поехать, когда надумаю покончить со всем этим. На мой собственный островок под солнцем.

— Ты это вправду?

— Я так решил. Там все люди — твои друзья. Добрые, благородные, честные. Все девушки — стройные и искренние. С такой кожей… И с такими глазами… И с улыбками, от которых тает сердце. С длинными ногами, гладкими животами, и твердыми круглыми грудями торчком.

— Торчком? Слоутер кивнул.

— А во что они одеты? Слоутер раскинул руки по столу.

Ни во что. Абсолютно ни во что… Я разделю с тобой этот остров прямо сегодня, Джастис. Закрой глаза. Зажмурься. Зажмурился? Клей кивнул.

— Отлично. А теперь ты должен услышать музыку. Вновь загремела пластинка. Заиграл саксофон. Клей покачал головой.

— Не эту, — сказал Слоутер. — Эту не слушай, выбрось ее из головы. Та, о которой я говорю, нежная. Прелестная спокойная музыка. Приходящая откуда-то издалека.

Слышишь?

— Нет.

Слоутер вздохнул.

— Я слышу только этот автомат. Максвелл, и это все.

— Тогда представь себе какой-нибудь цвет. Например, голубой. Голубой для воды и неба. Видишь? Темно-голубой для воды, светло-голубой — для неба. Верх и низ.

Клей нажал пальцами на веки.

— Я не вижу ничего, кроме ничего.

— Постарайся еще чуть-чуть, Джастис. Темно-голубой для воды, светло— голубой для неба… Темно-голубой для воды и светло-голубой для неба… А теперь жди. Кусочек чего-то белого… Это — пляж, Джастис, оживающий перед тобой. Лежащий вдоль воды. Белый, как снег. А вдали за ним — зеленая листва, густая и темная. А затем — вон там, вон там — сбегающие к пляжу девы… Разве они не чудесны? Разве они не прекрасны?

— Есть! — закричал Клей. — Показались!

— Разумеется. И посмотри, как они бегут! Чтобы встретить тебя, Джастис. Ты видишь? Широко размахивая руками…

— У них цветы в волосах, — прошептал Клей, откидываясь на спинку стула.

— И они зовут меня по имени.

Сложив руки, он уткнулся подбородком себе в грудь. Эй, Максвелл, сказал он затем. — Посмотри-ка, что они делают теперь…