Рассвет страсти - Сильвия Холлидей

– Милорд… – шепнула она.

– Убирайся, – устало простонал он, прижимая ладонь к глазам. – Ты мне больше не нужна. У меня голова того гляди лопнет от боли.

– Вам, следует хорошенько позавтракать, сэр Грейстон. – В дверях возник его камердинер, Джагат Рам. Негромкий голос звучал чрезвычайно мягко, а живые, глубоко посаженные глаза были полны сострадания. Он держал поднос, на котором стояли чашка с блюдцем, сосуд с горячим шоколадом, блюдо со сладкими бисквитами с кремом и небольшая бутылка. Из-за спины Рама выглядывал Бриггс с охапкой бумаг.

Грей неловко попытался подняться и снова застонал.

– Рам, помоги мне сесть. И убери этот чертов поднос подальше с глаз. Мне давно уже не было так плохо. Голова раскалывается, внутренности сводит… Даже от одной мысли о джине становится худо! – Тут его взгляд упал на Аллегру. Чувственные губы надменно скривились. – Ты все еще здесь, девка? – рявкнул виконт.

Девушка не опустила глаз, гадая, способен ли он различить на ее лице признаки гнева и обиды. Не может быть, чтобы этот град оскорблений и издевок сыпался как бы сам по себе. Для этого надо быть полным идиотом, чего о Ридли никак не скажешь. О, этот тип прекрасно отдавал отчет каждому своему поступку. И соблазнительному, нежному слову, и ласковому поцелую, от которого она растаяла так, что вот-вот готова была отдаться. И совершенно намеренно жестоко, бессердечно он оттолкнул ее потом. Ее черты исказила ненависть. Лучше быть избитой до полусмерти, но все же высказать то, что накипело на сердце!

– Если вам так необходимо поскорее напиться, милорд, то лучше по-прежнему довольствоваться джином. Это от излишка кларета у вас раскалывается голова и сводит внутренности: заключенный в вине яд иссушает мозг и разъедает печенку. Об этом знает любой безмозглый пьяница, который не вылезает из трактира!

Бриггс пришел в ужас, услышав столь дерзкую речь новой горничной, однако Ридли только рассмеялся:

– Смотри-ка, ты не только кладезь язвительных словечек, но и житейской премудрости тоже!

– Это всего лишь здравый смысл. Пусть буфетчица составит для вас какое-нибудь хорошее рвотное. Тогда вы сможете накачиваться джином по-прежнему. До вашего обычного состояния, милорд, – не удержалась она. И небрежно присела в реверансе. – А меня ждут в прачечной. – С этими словами Аллегра поспешила покинуть кабинет лорда Ридли.

– Аллегра! – Ее нагнал запыхавшийся Бриггс.

Девушка остановилась и вежливо поклонилась. Уж этот по крайней мере заслужил у нее уважительное отношение.

– Ты упомянула про буфетчицу. А ты сама, случайно, не знакома с искусством приготовления экстрактов, настоек и бальзамов?

– Мой бывший хозяин требовал, чтобы я умела и знала все, что полагается добропорядочной спутнице жизни. А в доме имелось целое собрание всяких травников и списки тайных фамильных рецептов, которыми мне позволяли пользоваться.

– Ты их помнишь?

– Если не все, то большую часть. Слава Богу, на память я пока не жалуюсь.

– Вот и хорошо! – Управляющий просиял. – Это большое облегчение для миссис Ратледж. Последняя буфетчица ушла от нас неделю назад, и мы с ног сбились, но не смогли подыскать ей замену. Пойдем скорее. Сначала составишь лекарство для лорда Рйдли, а потом мы поговорим с миссис Ратледж о твоих новых обязанностях.

И Бриггс привел ее в буфетную – тесную, но с высоким потолком комнатку на первом этаже, в которой царил невероятный беспорядок. На полках, расположенных вдоль стен, красовалось множество фарфоровой и стеклянной посуды, мерные ложки, котелки и всевозможные плошки. Половина флаконов с порошками и бог знает с чем еще валялась без крышек, а их содержимое было рассыпано вокруг. Хотя на многих коробках и пузырьках сохранились этикетки, накорябанные неумелой рукой и прилепленные клейстером или подвязанные на шнурке, немало бутылок не имели никаких обозначений. С балок под потолком свисали толстые пучки сушеных трав, но выглядели они такими древними, что вряд ли годились в дело. На большом рабочем столе в центре комнаты громоздилось несколько перегонных кубов: тонкие, с заостренной кверху крышкой сосуды вроде бы еще могли послужить, однако требовали хорошей чистки. Не говоря уже о принадлежностях для приготовления сластей: плошках для желе, блюдах для марципанов, широких плоских котелках для засахаривания орехов или фруктов, – сваленных в безобразную кучу. Небольшая печка так и зияла распахнутой топкой. Хотя она стояла где надо – под окном, так что при необходимости вредные испарения и угарный газ от углей могли быстро улетучиться, – никто так и не позаботился выгрести из нее огромную груду золы.

– Вполне приличная буфетная, – оценила Аллегра. – Если, конечно, навести здесь порядок, – добавила девушка с мягким укором.

– Да… – Кажется, Бриггс не на шутку смутился и даже покраснел. – Ну, видишь ли, здесь пыталось работать множество девушек… Причем последняя покинула нас в необычайной спешке.

– Несомненно, тому виной необыкновенное обаяние его милости? – фыркнула Аллегра.

– Скорее, его необыкновенный пример. – Теперь румянец на щеках у Бриггса стал еще ярче. – Несчастная слишком пристрастилась к собственным укрепляющим.

– Надеюсь, у нее хватило совести оставить мне хотя бы немного спирта, – пробормотала Аллегра, снимая с верхней полки несколько ненадписанных бутылок. Откупорив пробки и понюхав содержимое сосудов, она довольно кивнула. – Ну вот и хорошо. Думаю, это подойдет, чтобы приготовить отличную «живую воду». – Девушка аккуратно отлила немного жидкости из одной бутылки в чистый стакан и принялась рыться на полках, бормоча себе под нос названия необходимых компонентов: – Столовая ложка полыни. Квасцы. Здесь у нас что? Горчица. Да. Точно, горчица. Капля уксуса. Ну-ка поглядим… что еще? Мы мигом поставим его милость на ноги, мистер Бриггс.

Он лишь растерянно улыбался, наблюдая за тем, как проворно Аллегра смешивает самые невероятные составляющие неведомого ему питья.

– Если только не отравим его до смерти!

– Господь свидетель, в первые несколько минут ему действительно захочется отдать концы, – рассмеялась Аллегра. – Зато в другой раз он хорошенько подумает, прежде чем упиваться кларетом до беспамятства.

К тому времени, как они вернулись в кабинет Ридли, хозяин уже выбрался из кровати и сидел в кресле со свежей салфеткой вокруг шеи. Его камердинер как раз заканчивал бритье. Так Аллегра впервые увидела Грея с гладко выбритыми щеками, и он показался ей еще краше прежнего.

– Я принесла микстуру, милорд, – промолвила она, подавая бокал.

Бриггс смущенно откашлялся и неловко взмахнул бумагами, с которыми так и не расстался ни на минуту.