Таящийся у порога - Август Дерлет

Такая возможность появилась у меня гораздо раньше, чем я рассчитывал. Едва закончив обед, Амброз вспомнил о ряде досадных мелочей, которым, раз уж он выбрался в город, необходимо уделить некоторое время. Я в свою очередь сообщил о намерении заглянуть в университетскую библиотеку и засвидетельствовать почтение доктору Армитиджу Харперу, с которым познакомился год назад на научной конференции в Бостоне. Условившись встретиться через час возле сквера на Колледж-стрит, мы расстались.

Доктор Харпер уже несколько месяцев как отстранился от активной деятельности. Его кабинет располагался на втором этаже здания рядом с университетской библиотекой и был всегда открыт для библиофилов и коллег, изучающих историю штата Массачусетс. Это был впечатляющего вида старый джентльмен, который явно старался скрыть свои какие-то семьдесят лет за аккуратной стрижкой усов стального цвета, отличным, по фигуре, костюмом и озорной живостью темных глаз. Хотя он разговаривал со мной лишь пару раз, причем наша последняя встреча состоялась год назад, он после секундной неуверенности узнал меня, что, вероятно, его обрадовало. Он рассказал, что знакомится в данный момент с книгой одного автора со Среднего Запада, которую ему порекомендовали прочесть. Он считал, что книга многословна, растянута, в ней нет никакого очарования. “Очень многое почерпнуто из Библии”,– прокомментировал он с доброй улыбкой, протягивая мне лежащую рядом с ним книгу. Это был томик Шервуда Андерсона “Вайнсбург, Огайо”.

– Что привело вас в Архам, мистер Бейтс? – спросил он, откинувшись на спинку стула.

Я ответил, что в данный момент нахожусь в гостях у своего кузена Амброза Дюарта, но, заметив, что это имя ему ничего не говорит, я добавил, что мой кузен – наследник недвижимости Биллингтонов и что, воспользовавшисьслучаем, я взял на себя смелость обратиться к нему, Армитиджу Харперу, за консультацией.

– Биллингтон – это старинная фамилия в штате Массачусетс,– сухо сказал доктор Харпер.

Я ответил, что располагаю такими же сведениями, но никто, судя по всему, не знает, что это за фамилия, и, насколько мне известно, она не принадлежит к числу таких, которые пользуются правом на особые почести.

– По-моему, она имеет право на ношение герба,– припомнил он. – Где-то здесь в досье у меня хранится герб.

Да, мне это было известно. Но какие факты мог бы сообщить мне доктор Харпер о Ричарде Биллингтоне или об Илии?

Старик улыбнулся, сощурив глаза.

– Мы располагаем кое-какими ссылками на Ричарда в некоторых книгах, правда, боюсь, не слишком похвального характера. Что касается Илии, то все сведения о нем можно найти в отделе хроники местных еженедельных газет периода его жизни.

Это меня не удовлетворило, что он сразу же понял по выражению моего лица.

– Но ведь вам все известно об этом,– продолжал он.

Я подтвердил, что знаю о газетах. Я подчеркнул, что был поражен сходством между статьями, относившимися к Ричарду Биллингтону, и теми, в которых писали об Илии. Оба они, как явствует из отчетов, занимались практикой, незаконность которой хотя и не была доказана, вызывала тем не менее сильные подозрения.

Доктор Харпер помрачнел. Он помолчал несколько секунд, и молчание выдавало в нем внутреннюю борьбу. Он колебался, стоит ли ему говорить или нет. Но все же заговорил, старательно взвешивая все слова. Да, ему давно известно о легендах, связанных с имением Биллингтонов и принадлежащей им рощей; они, по существу, составляли значительную часть массачусетсркого фольклора, они были как бы продолжением времени поголовного увлечения колдовством, хотя с хронологической точки зрения некоторые из них предшествовали эпохе охоты на ведьм. Одно время Ричард Биллингтон считался колдуном или магом, а Илия снискал себе репутацию человека, занимающегося темными делишками в лесной чаще по ночам. Нельзя воспрепятствовать накоплению подобных историй; они быстро возникали и, имея массовое хождение, приобретали все новые оттенки, которые вскоре вытеснили первоначальные рассказы из области странных, внушающих страх приключений в область фантастического и невероятного. Таким образом первоначально содержавшийся в легендах гран истины был утрачен.

Однако не вызывало сомнения, признался он, что оба Биллингтона что-то затевали. Теперь, оглядываясь на прошедшее столетие и даже больше назад, приходишь к выводу, что практика, к которой прибегали Биллингтоны, могла быть и не связанной с колдовством; может, она и не относилась к определенным ритуальным обрядам, в отношении которых у него, Харпера, время от времени появлялись подозрения. Эти ритуалы получили распространение в малокультурной, отсталой местности – в районах Данвич и Иннсмут, например; здесь можно говорить о каких-то друидических обрядах, в которых поклонение невидимым существам на деревьях и нечто подобное было широко распространенным явлением.

Имел ли он в виду, что Биллингтоны поклонялись дриадам, лесным нимфам, или другим подобным мифологическим фигурам, поинтересовался я.

Нет, он не имел в виду дриад. Существовали довольно странные, ужасающие остатки древних религий и культов – гораздо более древних по сравнению с теми, которые известны человеку. Они были настолько незначительны, что обычно крупные ученые и исследователи не обращали на них внимания, и в результате ими занялись ученые более мелкого масштаба, чтобы документально отразить как можно больше из того, что сохранилось от этих древних религий и верований у примитивных народов.

Значит, по его мнению, мои предки исповедовали какую-то странную, примитивную форму религии?

В какой-то мере да. Он добавил, что существует вполне вероятная возможность – если я внимательно читал все сведения,– что ритуалы, практиковавшиеся Ричардом и Илией Биллингтонами, включали принесение человеческих жертв, однако ничего в этом отношении доказано не было. Но оба они – и Ричард и Илия – исчезли: Ричард в неизвестном направлении, а Илия отправился в Англию, где и умер. Все легенды, рассказы досужих кумушек о том, что Ричард остался в живых, конечно, полный вздор,– твердо сказал он. Ричард с Илией выжили в том смысле, что их род продолжается в Амброзе Дюарте и, следовательно, во мне самом, противоречивые сообщения появлялись у таких авторов, которые хотели шокировать широкую читающую публику, и они раскрашивали тривиальные случаи всеми красками своего воображения. Однако, сказал он, существует и иной вид выживания, известный под названием парапсихологического остатка: зло продолжает существовать в том месте, где некогда процветало.

– Это касается и добра?

– Скажем, проявления “силы”,– ответил он, снова улыбнувшись. Вполне возможно, что в доме Биллингтонов таится какая-то сила, какое-то насилие. Послушайте, мистер Бейтс, да вы наверняка это сами ощутили.

– Да, это так.

Доктор Харпер очень удивился: видно было, что это обстоятельство ему не по нутру. Он вздрогнул и вновь попытался улыбнуться.

– В таком случае, мне нечего больше вам сказать.

– Напротив, продолжайте, и позвольте мне по крайней мере выслушать ваши объяснения. Я чувствовал присутствие в этом старом доме всеобъемлющего зла, и я не знаю, что с этим делать.

– Тогда, скорее всего, зло было совершено в доме, может, оно и послужило первоначальной основной для возникновения позже историй о Ричарде и Илии Биллингтонах. Какова его природа, мистер Бейтс?

Я не мог ему спокойно объяснить. Как только я начинал облекать свой опыт в слова, из них мгновенно улетучивались непередаваемые страх и ужас. Я мучился в поисках слов, казавшихся сейчас такими пресными, но доктор Харпер с серьезным видом слушал меня, и, когда я кое-как закончил свой короткий рассказ, он несколько секунд сидел молча, мрачно над чем-то размышляя.

– Ну, а какова реакция мистера Дюарта на это? – наконец спросил он.

– Доктор, вы попали в точку! Именно это привело меня сюда, к вам.

И я рассказал, довольно осторожно подбирая слова, о вероятном раздвоении личности кузена, опуская мелкие детали, чтобы не заставлять Амброза долго меня ждать.

Доктор Харпер внимательно слушал и, когда я закончил, продолжал сидеть в созерцательной позе. Через несколько секунд он высказал свое мнение. Дом и роща оказывают на моего кузена “дурной эффект”. Неплохо было бы его изолировать на какое-то время, “скажем, на зиму”. Тогда мы сумеем оценить результаты перемены обстановки. Куда бы он мог отправиться?

Я ответил, что он может переехать в мой дом в Бостоне, но признался, что хотел бы воспользоваться представившейся мне возможностью, чтобы изучить книги Биллингтона, собранные в библиотеке кузена. С его позволения можно было бы захватить их с собой. Но я сильно сомневался, что Амброз согласится провести зиму в Бостоне, если мне не удастся выбрать для такого разговора соответствующий его настроению момент, о чем я и сказал доктору Харперу. Он немедленно начал настаивать, чтобы я постарался переубедить Дюарта, мол, ему пойдет только на пользу смена места жительства на короткое время, особенно в свете последних событий в Данвиче, связанных с начавшимся расследованием.