Платон. Книга первая. В прятки с судьбой - Алексей Секунов

Автобус археологов остановился возле главных ворот, у конторы. Как только гравитационная система перестала жужжать, в салоне началось шевеление.

— Так, пропустите главного мне надо к директору лесхоза, — затараторил Арарат, протискиваясь к выходу среди своих подопечных. Платон, пропустив друга вперед, поднял на плечи свой рюкзак и встал в длинную очередь на выход. Утро на Урале выдалось солнечное, но ветреное. Ветер был холодный, можно даже сказать леденящий, он так и норовил забраться под одежду и пробежать по коже. Платон застегнул ветровку до конца, чтобы закрыть шею. На ветру быстро замерзли уши и ноги, только одному Че Геваре было все нипочем. Он бегал, прыгал, приседал, как ненормальный и постоянно насвистывал одну и ту же мелодию. Мелодия, как потом, оказалось, была очень старой еще с двадцать первого века.

Платон улыбнулся, завидев дурачившегося друга, и посмотрел на здание конторы. Два этажа кирпича, обитого белыми панелями, и голубая крыша. Здание украшала большая вывеска с нарисованной, как на упаковках новогодних игрушек, елкой. Уральская лесодобывающая компания ООО «Лесхоз Медвежий». Эта надпись в одно мгновение превратилась в числа. Вдоль заглавной буквы «Л» из слова «Лесхоз» было написано число 46,75. Как понял Платон его внутренний радар, внезапно включившийся по непонятным причинам, вывел высоту буквы. И если уж доверять ему полностью, что, кстати, Андропов частенько делал, буквы были все неодинаковы. Незначительная, из далека, разница в два сантиметра, резала Платону глаза.

Только сейчас юноша заметил, что радар выдает точные размеры любого предмета, на какой бы он не взглянул. Точный рост Сурянова, высота конторы, размер окон кабинета директора. Платон встряхнул головой, дабы отключить свой визор на время. Мозг податливо деактивировал способность, и числа пропали.

— Платоша, — позвал его знакомый голос.

— Для тебя Платон Константинович, — отозвался Андропов. Сзади за плечи его обхватила Варя.

— Ну, ты чего такой кислый? — спросила она, проговорив эти слова прямо в ухо Платону.

— Я не выспался, — буркнул юноша, выпутываясь из захвата. Ощущение и впрямь было паршивым, да еще и погода ни к черту, хотя если здесь нет дождя, то это плюс. А в Москве наверно сейчас лупит ливень. А в Новой Москве? Какая интересно погода там?

— Андропов! — взвизгнула Варя. Платон тут же отвлекся от своих мыслей, переведя стеклянный взгляд с неба, на собеседницу.

— Ты что меня совсем не слушаешь? — спросила она.

— Ну почему не слушаю? Слушаю, — произнес Андропов в свое оправдание.

— Ну и что я только что сказала?

— Ты легла в первом часу и отлично выспалась.

— Ты всегда такой невыносимый? — возмутилась девушка, всплеснув руками, от того что Андропов слово в слово повторил сказанную ею фразу. Варя быстро отбежала к девчонкам, те что-то бурно и с жестами обсуждали. Чуть вдалеке неспешно курил Роберто, сильно затягиваясь папиросой. Таким макаром прошло около получаса, пока Арарат не вышел из конторы лесхоза.

— Ну что? — был первый вопрос, который задала Вероника, только ее муж появился на улице. Верховцев аккуратно отстранил супругу и поднял на плечи свой рюкзак.

— Ребята, — натягивая на лицо улыбку, словно трусы с утра, произнес он, — я надеюсь, вы отдохнули.

— Стой, стой, стой, — застрочил Александр Сергеевич, — Армянин, только не говори что тебе не дали транспорт.

Как потом оказалось, вездеход Верховцеву и впрямь не дали. Толи он такой плохой дипломат, толи директор лесхоза был очень вредным, но из поселка Медвежий археологи вышли пешком. Путь предстоял, мягко говоря, не близкий. Пройти предстояло около сорока километров по пересеченной местности. Судя по карте, археологи двигались на восток. За время пути дважды пришлось форсировать небольшую лесную речку. Уральский край, был попросту напичкан множеством разных родников и ключей. Поэтому по пути запасы воды пополнялись через каждый час. Тяжелый рюкзак узкими лямками врезался в плечи и тянул к земле.

Судя по наручным часам Андропова, на которые он как-то случайно посмотрел, шла группа уже около пяти часов. Привалы делали преимущественно через два часа, если находили подходящее место. Природа леса была удивительной, Платон очень жалел, что не взял с собой камеру, а на коммуникатор снимки получались ненастоящими, не живыми. Девушки подружки Вероники сами по себе не были археологами, они лишь учились на биофаке Университета, а в поход пошли, как говориться за компанию отдохнуть. Вообще вся эта вылазка на Урал никак не пахла какой бы то ни было серьезной археологической работой, уж больно кустарно все было сделано, поэтому все воспринимали происходящее с ними действо, как вылазку на природу в дружественной компании. Чтобы как-то скрасить скуку от молчаливого маршрута, девчонки биологи доходчивым образом объясняли Платону и остальным причуды природы, которые удавалось увидеть. Андропов слушал их в пол уха, не воспринимая данную информацию как самую важную. Глаза смотрели по сторонам, а мозг запоминал дорогу, каждый поворот, каждый лог, каждый ручей.

К вечеру, когда уже начало темнеть, прошли большую, часть пути. Как говорил Арарат, оставалось еще 6 километров. И в какой-то мере он был прав. Если говорить точно оставалось 6,342 километра. Платон рассчитал это сразу, как только группа Феникс остановилась на ночлег. Ночлегом девушки выбрали небольшую проплешину в лесу на вершине холма, с которого уже было видно пункт назначения… Светлое место, освобожденное от деревьев. Пока остальные разбивали лагерь, Андропова и Сурянова отправили за дровами. Роберто, отвечающий за инвентарь, дал Платону топорик в надежде, что он нет, нет, да случайно зарубит придурка Влада в лесу. На предложение Роберто юноша ответил широкой многозначительной улыбкой и взял топор. Сурянов взял фонарик, так как сумерки уже сгущались над лесом, и легкой пеленой ползли между деревьями.

Ребята начали отдаляться от лагеря, и чем дальше они становились, тем тише становились голоса друзей и сильнее звуки сумеречного леса давили на уши. Шли около минуты, пока огни лагеря полностью не пропали из виду, оставшись лишь крохотной точкой среди деревьев позади. Повсюду в траве подобно невидимому хору стрекотали кузнечики. Ночной лес, который по определению должен был быть безмолвным и тихим, был наполнен жизнью еще более полной и насыщенной чем днем.

Где-то слева заухала сова, и ребята остановились. С дерева неподалеку сорвалась ночная птица и, делая огромные взмахи крыльями, полетела между деревьями. В глубине леса, будто эхом на недавнее уханье, раздался ответ. Сурянов все не зажигал фонарь, который он взял у Роберто, заведующего снаряжением, поэтому ребята стояли в полумраке, примерно различая силуэты деревьев, и друг друга.