Вербомант 2 (СИ) - Сергей Кириллов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За пределами города легкое очарование зеленью Нижнего Новгорода постепенно развеялось. Путешествие немного вымотало, Машка даже засопела, поэтому я приобнял ее и улыбался, когда ушки во время сна то и дело щекотали мою щеку.
Спустя примерно полтора часа за окном словно что-то изменилось. Зелени становилось все больше, цветочные луга, будто бы нетронутые леса… Неужели еще остались такие места, до которых не добралась рука человека?
— Уже можете оценить, господин, — со смешком вдруг сказал Степан, неопределенно махнув рукой куда-то вперед.
Я сразу понял, о чем он. Дуб. Огромный такой дуб! Дубище! Толстенный ствол покрыт массивными металлическими цепями, обилие ветвей создавало пушистую крону, а яркая зелень наверняка создавала нехилую тень в солнечную погоду. Хотя там и одного ствола хватит, чтобы дом в тени спрятать… По высоте — не меньше какой-нибудь двадцатиэтажки, как мне показалось.
— Все так реагируют, — улыбнулся Степан. — Это, сталбыть, главная достопримечательность.
— Впечатляет, — улыбнулся я. — Неужели тот самый, из историй?
— А то, — загадочно улыбнулся мужчина.
Впрочем, это не единственное дерево. Насколько я понял, мы уже въехали на территории усадьбы, на которых спокойно можно было бы разместить если и не городок, то село какое-нибудь — определенно. Фруктовые деревья, обычные деревья… Фигурные кусты изображали всевозможных зверей, в том числе и мифических, а вдоль дороги попадались небольшие постройки, утопающие в виноградных лозах или окруженные кустами, каждый из которых усыпан множеством цветов. Вроде просто какие-то склады или сараи для инвентаря, но как украшены!
Разбудив Машку, чтобы не пропускала такую красоту, я пересел поближе к водителю, поскольку мы добрались до невысокой живой изгороди, тянущейся в обе стороны на многие десятки, если не сотни метров — из-за окружающих деревьев сложно сказать, где вообще заканчивается один вид флоры и начинается другой. По центру находилась высокая арка, опутанная лозами и украшенная стилизованным гербом Пушкиных вместе с каллиграфически написанной фамилией.
Ай да Пушкин! По бокам от арки выстроились эльфы. Десять эльфиек в наряде горничных с одной стороны. Десять эльфов в белых рубашках и черных брюках — с другой. Все склонили головы в легком поклоне. Даже и не уверен, что стоило для меня такое шоу устраивать, учитывая мой статус, но я очень доволен. Эльфиечки хороши, все красавицы как на подбор, а униформа пусть и была строго рабочей и не допускала излишеств во внешнем виде, но все-таки очень им подходила.
Степан медленно повел авто через арку, словно давал мне получше рассмотреть девчат. Все были рабынями без особо высоких уровней, и присутствовали только лесные эльфийки. Я мельком глянул на Ириниэль и считал настроение, но она испытывала лишь безразличие. Даже если между их народами и был в прошлом конфликт, рабство лесных эльфов девушка воспринимала как своего рода искупление. Или же видела в них товарищей по несчастью, несмотря на расу.
Дуб рос в центре комплекса из множества построек. Ближе всего находилась высокая и богато украшенная усадьба — явно главное здание здесь, но авто подъехало к дому для гостей. Двухэтажное здание, впрочем, смотрелось ничуть не хуже основной усадьбы, а из-за компактности при остальных плюсах даже казалось уютнее. Да и плодовое дерево рядом с окнами, кусты с яркими цветами создавали атмосферу природной беззаботности — основная усадьба не столь сильно утопал в зелени.
Возле входа стоял Владимир Пушкин в костюме-тройке. Я невольно подумал о том, что надо было одеться поприличнее еще в поезде, но теперь уже ни к чему.
— Добрый вечер, Пётр, — радушно улыбнувшись, сказал Владимир, и мы пожали друг другу руки. — Добро пожаловать!
— Добрый вечер. Огромное спасибо, и прошу прощения за хлопоты, — я старался держаться максимально вежливо, насколько умел. — Позвольте представить. Это — Мария Анатольевна.
Машка слегка смутилась и сделала что-то среднее между поклоном и книксеном.
— Крайне рад знакомству. У Петра и друзья ему под стать, не ожидал увидеть сударыню родом из суровых краев в нашей скромной обители, — улыбнулся Пушкин.
— Фыр… ой! Что вы, я очень рада полюбоваться на цветочки! — сбивчиво ответила Машка.
— С Ириниэль вы знакомы, — добавил я, но эльфийка все равно слегка склонила голову.
— Рад видеть, что вы без проблем получили Сороку, сударыня.
— Всё благодаря Пётру Константиновичу и его обучению, — коротко ответила Ириниэль. Превозносит меня на пустом месте… Или заставить ее прочитать учебник — уже свершение?
Пушкин нарочно обращался к девушкам, как к благородным. Интересно, это из вежливости или для легенды? Подозреваю, что даже при всей приветливости Рода простолюдин и его друзья на подобных правах здесь находиться все-таки не должны.
— Прошу, проходите внутрь. И позвольте я сразу же немного расскажу об этом месте, — гостеприимным жестом Владимир пригласил нас войти, а Степан тем временем взял вещи.
Воспользовавшись приглашением, мы оказались в доме, который обставлен на стоимость парочки квартир в центре Липецка… Картины, узорные светильники, вазы, да и мебель явно из редких пород дерева. Даже если и нет, смотрелось все очень дорого, а на белоснежный пушистый ковер возле камина и вовсе наступать страшно.
Прихожая плавно переходила в большую гостиную, из которой две лестницы вели на второй этаж, а парочка дверей вела еще к каким-то комнатам, возможно, в столовую или кухню.
Владимир пригласил девушек присесть на диван, а сам со мной расположился в креслах друг напротив друга.
— Итак, Пётр. Вы — друг Рода, однако, чтобы избежать лишних пересудов, будем общаться нейтрально вежливо, по имени-отчеству. История с Ольгой Сергеевной — не для посторонних ушей. В усадьбе довольно часто бывают гости, для них вы кандидат на вхождение в Род. Как именно — не столь важно, юные кудесники нередко бывают здесь, это уже наша забота.
— Полагаю, что вы не всегда сможете бывать здесь, — на всякий случай сказал я.
— Да, все верно, — Владимир вздохнул. — Но не извольте волноваться, Пётр Константинович, — Пушкин подмигнул мне. — Могу вас уверить, эта семья обучила множество кудесников. Начиная с детей Алексея Александровича… К слову, Алексей Александрович ждет встречи с вами.
— В столь поздний час? Не хотелось бы нарушать спокойствие вашего отца, — осторожно заметил я.
— Что вы, напротив, ему крайне интересна эта встреча. Каюсь, это одна из причин, почему я поспешил сразу же устроить это небольшое совещание. Вы наверняка устали с дороги, — Владимир снова улыбнулся.
— Почту за честь, Владимир Алексеевич.
— Благодарю вас. И второй, но не по важности момент, — Пушкин сделал паузу. — На территории усадьбы может быть довольно опасно. По этой причине я бы рекомендовал как можно скорее пройти тестирование.
— Опасно? — Машка схватилась за хвост.
— Я защищу господина Петра Константиновича и Марию Анатольевну от любых напастей, — с энтузиазмом сказала Ириниэль.
Владимир пригладил кучеряшки, оценивающе смотря на меня. Опасности? В обществе сильных магов всегда есть риск схлопотать огненный шар, если подойти слишком близко к тренировочной площадке, но речь явно не об этом.
— Какого рода тестирование, позвольте спросить?
— Похвально. Не боитесь опасностей? Псионическое тестирование. Каждый из Рода Пушкиных — Псимаг, и хотя мы стараемся защищать наших слуг, гости порой слишком самоуверенны и не могут рассчитать силы, поэтому хотелось бы избежать ситуаций, при которых нам пришлось бы искать дорогих гостей на столь обширной территории. И хотя в вас, Пётр Константинович, я уверен, позвольте признаться — слишком любопытны результаты.
— Кажется, вы уже пробовали меня считать, — улыбнулся я. — Это не сойдет за тестирование?
— О. Без лишней скромности признаю, что я правда весьма хорошо в псимагии, но не смею сравнивать себя с чудью, владеющей этим кудесничеством сотни лет. Проще все показать. Испытание все гости проходят там, — Владимир элегантно взмахнул рукой, показывая на хорошо видимый через окно дуб. — Это — Чертоги, Имперские Чертоги, спешу заметить, достояние нашего Рода.
Глава 7
Истинная цель
Ириниэль и Машка не особо удивились новости о Чертогах, поскольку для них сама суть данжей была ближе некуда, а вот я… Общение с Пушкиным вносило свои коррективы, поэтому я старался поддерживать невозмутимость, но заинтересованность все же не ускользнула от взгляда Владимира, и он улыбнулся.
