Ведьма - Елена Волкова

Чайник начал свистеть, закипая. Маргарита засыпала заварку, залила кипяток и решила прилечь — подумать, наконец, о том, для чего приехала: как жить дальше. Проснулась она от звука шагов. В дверях стояла и смотрела не нее давешняя молодуха в сарафане, но не смеялась, и тут же развернулась, чтобы уйти, оглянулась через плечо и прошептала:

— Знаешь, почему старый волк ныряет под флажки? Он знает, что там только запах человека, а настоящей опасности нет… Ему все равно страшно, но он знает, что там нет настоящей опасности, а есть путь к спасению…

Маргарита вскочила, моргая и понимая, что заснула — вон уже и за окнами светло совсем — и увидела входящую в двери тетушку Нелли Алексеевну. Та остановилась:

— Господи, Риточка, я так тебя напугала? На тебе лица нет! Ты что же, одетая спала? А смотрю — печура растоплена, чайник горячий, ну, думаю, рано встала племянница, и говорю себе громко, что вот, совсем нечего тут бояться…

— Тетя… — прошептала та, садясь опять на кровати. — Не знаю, приснилось ли мне это или на самом деле было…

И рассказала о ночной встрече. Рассказ получился долгим, Нелли Алексеевна присела на стул и выслушала, не перебивая — она была интереснейшим собеседником, но еще более потрясающим слушателем.

— Даже и не знаю, что тебе сказать, — протянула она по окончании повести. — ты уверена, что это был не сон?

— Сейчас, вот прямо сейчас, это был сон, да, а там, в лесу… Теперь уже и не знаю. А главное — водитель… Ну, что у вас тут — так крепко до сих пор верят в Бабу-Ягу?

— Ай, ну никогда я не слышала ничего подобного. Что говорят? Да то же, что и везде — живет в избушке на курьих ножках, летает в ступе, или не помеле. Что же это за водитель тебе попался такой странный? Но ты знаешь, человеческий сон — это еще настолько не изученное явление…

— Да, конечно. Но слишком связно все. И потом — одетая я, может, и легла бы, но чтобы и не укрывшись — это уж нет! С ума сойти…

— Пойдем чай пить, — позвала тетка. — Ты такой чай заварила — у меня никогда так не получалось… — и уже в кухне продолжила: — Нервы у тебя, девочка моя, ни к черту, вот что я тебе скажу. И это может быть причиной чего угодно, а уж присниться и подавно может такая кутерьма, что и не понять, откуда что взялось. Я так понимаю, твое итальянское приключение кончилось ничем?

— Ничем…

И пришлось говорить на болезненную тему, но, как ни странно, уже не было больно от пережитого крушения иллюзий, осознания своей никчемности и очередного поражения на матримониальном фронте. Наоборот — была легкость в теле, будто она несколько дней подряд высыпалась от души, делала гимнастику и принимала контрастный душ, и вообще вела очень здоровый образ жизни, а карьерой и мужиками не морочила себе голову и вовсе никогда. "Да и пошли они все… подальше! Если разобраться — зачем, ну зачем они мне нужны?! Я и сама пробьюсь. Сказала же лесная ведьма — надо только не бояться…" Будильник на подоконнике показывал ровно девять.

— Я спала всего пару часов, а чувствую себя прекрасно…

— Так здесь же сосновый воздух! — заулыбалась тетя. — Ты знаешь, все, кто здесь ночевал, говорят, что нигде так хорошо не высыпались! Здесь воздух необыкновенный! Да и все это тебе приснилось! Ты с самого вечера и спала!

— А печуру с утра растопила, чай заварила и опять завалилась и забыла про все, да? Нет, тетечка, тут что-то посложнее дырявой памяти…

Они еще поболтали немного, потом перекопали огород под зиму, собрали сухие лестья и укрыли ими цветы. Потом сходили опять в лес. Небо очистилось, часто выглядывало солнце и потеплело. Нелли Алексееввна провела племянницу подальше, вдоль Днепра, за луга, насобирали грибов в случайно оказавшийся у Маргариты в кармане полиэтиленовый пакет — много насобирали, Маргарита старалась ни о чем не думать и как сквозь сон слушала удивленные тетушкины охи и ахи — откуда же столько грибов-то, когда и в лучшую пору не было столько!.. По этой причине решили возвращаться в город и всем семейством приготовить картошки с грибами. Да и в огороде делать было уже практически нечего.

"Нет, — думала Маргарита, лежа в ванне с горячей водой и обильной пенкой с кокосовым ароматом. — На даче у Нелли, конечно, чудесно, слов нет, но все-таки я городской человек. Я хочу иметь ванну, газовую плиту и центральное отопление. И чтобы все это исправно функционировало, конечно. Надо что-то делать с собой. Саньку еще поднимать. Да и сама я себя еще не реализовала полностью. Что у меня за работа? Что у меня за внешность? Что за жизнь вообще?.. Хватит сопли жевать! Пора действовать! С чего начнем? С внешности? С творчества? С поисков новой работы?"

Вечером в дружном семейном кругу съели картошку с грибами. После того, как Нелли Алексеевна ушла, Маргарита посадила перед собой кузину Лену и тетушку Светлану и начала снова:

— Слушайте, вы ведь жyрналисты, со стажем уже, телевизионщики к тому же, должны знать! Не может быть, чтобы вы никогда ничего об этом не слышали!.. — и подробно пересказала свое приключение еще раз.

Она не сразу заметила, что и кузина, и тетушка слушают ее молча, глядя во все глаза и только что не открыв рты. Под конец они переглянулись, а Маргарита очнулась: очевидно было, что они восприняли эту историю не как больной сон.

— Ну блин, — сказала Лена. — Впору еще выпить.

— А что?..

— Да вот пусть мать тебе расскажет, а я пойду кофе приготовлю…

И Светлана Алексеевна рассказала.

Во времена давние-предавние, когда не было еще таких слов, как Беларусь и Украина, а была только одна Киевская Русь, и варяги служили у киевских князей, а может, и князья сами назывались тогда не князья, а конунги, поди теперь разберись, но дело не в них и даже не в варягах, а в том, что вот какая история приключилась в тутошных краях. Жила-была одна девица, красивая, смышленая, ловкая во всякой работе, да только бедная — сирота, всего приданного у ней было: одёжа, что на ней, да коса до пояса — символ девичей красы в стародавние времена, да глазищи зеленые, русалочьи… И многие парни были в нее влюблены, даже из зажиточных семей звали ее замуж, потому как была она сама себе приданное, но она выбрала одного, ну и, как это часто с красными девицами во все времена случается — красивого, да не больно честного. Может, он ее и любил, да только деньги, как потом выяснилось, любил сильнее — молодец из семьи был не бедной, да хотел быть еще небеднее, и решил жениться на дочери богатого мельника. А девица от отчаяния и поруганной любви пошла к жившей где-то недалеко колдунье просить приворотного зелья. Заплатить ей было нечем, обещалась потом отдать, как замуж выйдет и появятся деньги. Чего уж там надо было с зельем сделать — чтоб выпил, или на порог налить, а только за день до свадьбы ее милый купил нового коня, поехал покрасоваться, а конь возьми да и испугайся чего-то, да понеси, да и сбросил его — о камень головой, насмерть. И вот в деревне вместо свадьбы — похороны. А девица потом исчезла. Искали ее, обвиняли — мол, она виновата, наколдовала, горе-то ее у всех на виду было, а мало ли что: горе горем, а вредить не моги. Не нашли. Тогда-то и пошел слух, что она ведьмой стала и ушла в лес жить, как ведьме и положено. Говорили еще, что от ужаса содеянного она в речке утопилась и русалкой стала. А только русалкой-то ее никто не видел, а вот про ведьму пошел слух. И не просто ворожея какая, а почти что Баба-Яга. Состарилась — и в тоже время нет. Когда хочет — старухой покажется, когда хочет — такой, какой была тогда, когда все это случилось. Ну, скучает, конечно, одна в лесу, и потому иногда приманивает к себе кого-нибудь, кто далеко в лес забредет. По людским-то меркам это редко случается, но, говорят, молодых интересных мужчин не жалует, хотя и может приманить на забаву-расправу, а вот женщине может и помочь… И правильно водитель ее с Бабой-Ягой спутал. Но только не Баба-Яга это.