Утопи свои обиды - Лев Альтмарк

— А лечение людей? — спросил я. — Вы же им и в самом деле занимались?

— Это всего лишь частный случай того, что я делаю. Как бы побочный эффект…

— Ничего себе — побочный эффект! — даже присвистнула Софа.

— Я не об этом хочу сказать, — поморщился Давид. — Меня поражают люди, которые пытаются выведать мои секреты. Я не раз повторял во всеуслышание, что не хочу ни от кого ничего скрывать, дайте мне лишь время самому во всём разобраться. Так нет, лезут и лезут без стеснения, и чем я жёстче говорю «нет», тем наглей и бесцеремонней. Приходится изобретать нестандартные способы защиты. Порой я даже начинаю думать, что человек — это звучит не гордо, а нагло!.. Теперь вопрос: почему я так отрицательно настроен к окружающим?

Он на мгновенье замолчал, наслаждаясь своей тронной речью, а Софа нетерпеливо сказала:

— Ну и почему?

— Я никому ничего не должен, ведь ни у кого ничего не брал, не занимал денег и не давал никаких обещаний. Оставьте меня в покое! Когда придёт время вылезти из ракушки, не беспокойтесь, вылезу… Я не бессребреник, но дело даже не в деньгах, которые никогда не бывают лишними. Дело, друзья, в уважении, а я его заслужил хотя бы уже тем, что стараюсь создать что-то такое, чего ни у кого пока нет. — Давид грустно покачал головой и повторил: — Я лишь обмолвился журналистам — и понеслось. Нагородили такого, что я и представить не мог…

— Что же вы всё-таки сделали? — нетерпеливо тряхнула головой Новикова. — Если раньше меня интересовали только ваши целительские способности, то теперь вы заинтриговали меня окончательно!

— Всё, милая, по порядку! — Давид с улыбкой посмотрел на неё и перевёл взгляд на меня. — Вас, наверное, интересует, почему я всех вокруг так агрессивно отшиваю, а с вами и вашей спутницей запросто уселся чаи гонять и вести беседы? Ведь интересует, да?

— Отчасти! — постаравшись изобразить на лице честность, соврал я.

— Врёте! — разоблачил меня Давид. — Но… давайте по порядку. Тем более вы с Софой вызываете у меня симпатию… А кстати, знаете, почему вы вызываете симпатию?

Ну вот, недовольно подумал я, сейчас начнутся признания в любви. Видно, здорово допекли человека нахальные журналюги, самоуверенные государевы чиновники и бесцеремонные копы! Человеку, может, достаточно просто уважительного обхождения, ведь он воспитывался совсем в другой среде, да куда уж всей этой публике до таких тонких материй…

— Именно тем, что вы не стремитесь что-то сразу схватить и улететь по своим делам. Я человек немолодой, живу совсем в другом ритме и, наверное, имею право выбирать, с кем мне интересно, а с кем нет… Впрочем, разговор об этом бесконечный, и вам вряд ли интересно… — Он глянул на погрустневшую Софу и встрепенулся. — Итак, для начала маленькое вступление. Я уже говорил, но ещё раз повторю, что ничего гениального не придумал, да у меня и нет сегодня для этого ни лабораторий, ни испытательных полигонов. В основе всего — элементарные законы физики и… некоторая смекалка. Ну и, конечно, амбиции. Колесо, порох, бумагу и телефон изобрели до меня, так что мне оставалось ломать голову над чем-то менее фундаментальным…

Софа облегчённо вздохнула и снова украдкой подмигнула мне, мол, наступает самое интересное — факир нагнал достаточно тумана на зрителей и теперь примется за разоблачение фокусов. Только бы его не спугнуть.

— Вы оба наверняка помните из школьного курса физики основные положения волновой теории…

И тут, как назло, в момент, когда Давид приступил к главному, за дверями, традиционно приоткрытыми, раздался шум. К дому подъехали одна за другой две машины и притормозили а по дорожке, ведущей к дому, раздались шаги нескольких человек. Шли они, не таясь и громко переговариваясь. В городе, где всегда многолюдно, на такие вещи внимания не обращаешь, но здесь, где слышен даже шелест листьев на деревьях…

Чертыхнувшись, Давид резво вскочил со своего стула и бросился в соседнюю комнату, дверь в которую, в отличие от входной, как я успел заметить, аккуратно запирал на ключ.

— Ч-чёрт! — донеслось до нас. — Совсем забыл врубить защиту!

— Ага, — прокомментировала Софа, — сейчас мы станем участниками очередного эксперимента. Хорошо, если эта незваная публика начнёт только чихать!

Но у Давида, видно, на сей раз что-то заело, поэтому в распахнувшуюся дверь беспрепятственно один за другим прошло несколько человек — гражданских и полицейских. Одним из них оказался мужчина, разговаривавший со мной у въезда в поселение.

— Где хозяин? — подозрительно спросил он, как и в первый раз не здороваясь.

— Там, — указал я пальцем на комнату с Давидом.

И тут вперёд вышел пожилой полицейский, проверявший наши документы. Он внимательно посмотрел на Софу и доложил гражданскому:

— Эта женщина сказала мне, что едет к своей подруге Рахели. Что она делает здесь? Наврала?

— Что вы делаете здесь? — повторил гражданский и недоверчиво глянул на Софу. — Впрочем, мы это узнаем позже. Нам сейчас нужен хозяин.

И тут дверь из соседней комнаты распахнулась, и оттуда, как чёртик из табакерки, выскочил Давид. От удивления я даже раскрыл рот — такой прыти от него я не ожидал. Он швырнул мне и Софе какие-то старомодные наушники и крикнул, не обращая внимания на гостей:

— Скорее одевайте, а то сейчас начнётся…

Не раздумывая, мы надели наушники и стали удивлённо разглядывать Давида, который тоже был в наушниках. Софа даже зажмурилась в ожидании чего-то необычного.

И тут раздался негромкий, но продолжительный — даже не взрыв — хлопок, очень похожий на тот, что я слышал когда-то в детстве, нечаянно уронив в школьном кабинете химии реторту с каким-то реактивом. Следом за хлопком раздался свист, и я невольно обеими руками вдавил наушники в уши, чтобы его не слышать. Гостей, у которых наушников не было, словно подкосило — они начали корчиться, как от невыносимой боли, а полицейский, узнавший Софу, даже повалился на колени, обхватив голову руками.

Жестом Давид указал на дверь и принялся одного за другим выталкивать гостей наружу. Никто не сопротивлялся, поэтому буквально через минуту в комнате никого уже не было. Прождав некоторое время, Давид снова исчез в своей берлоге, а когда вернулся, жестом разрешил нам снимать наушники.

— Теперь они не явятся! — потирая руки, заявил он. — По крайней мере, в ближайшие день-два.

— Что это было? — слабым голосом спросила Софа.

— Ничего особенного, — охотно пояснил Давид. — Звуковая пушка, оружие двадцать первого века. Одно из моих изобретений. Ну, не совсем моё, но… и моё. Мелочь, но удобно иметь такую штуковину в домашнем хозяйстве. Разгоняет крыс, тараканов и прочих… вредных насекомых.

— И вы этих людей… своей пушкой?! — протянул я. — А если это навредит их здоровью?!

— Ничего страшного с ними не случилось. Час-полтора, и слух восстановится, но так бесцеремонно вторгаться ко мне они уже поостерегутся.

Я выглянул в окно и увидел, как гости, немного оправившись, переглядываются между собой, разводят руками и пытаются что-то говорить, но наверняка ещё не слышат друг друга. Кто-то даже пытается звонить по сотовому телефону, но тоже безуспешно.

— Вернётся к ним слух, и они вернутся сюда, — подала голос Софа, — только уже придут с каким-нибудь спецназом в наушниках, который разнесёт здесь всё в пух и прах. Вы об этом не подумали?

Давид усмехнулся и хитро посмотрел на неё:

— Пух и прах им как раз здесь не нужен. Им всё нужно в целости и сохранности… Думаете, они первый раз являются?

Мы переглянулись с Софой, и я вздохнул:

— Какие же всё-таки эти ребята из полиции и налоговой службы назойливые! Видят, что им не рады, так попробуй подкатить как-то иначе, по-доброму…

— Ну, ты сказанул! Они не подкатывают, они наезжают!

Давид отхлебнул остывшего чая из чашки и невесело прибавил, словно повторял слова Сашки Гольдмана, сказанные мне при первой встрече:

— Если бы это были только полиция или налоговая служба…

12

Израиль Сентябрь 2011

Наверное, нет глупее ситуации, когда оказываешься в центре каких-то непонятных событий, а твои поступки — вроде логичные и, наверное, единственно возможные, — приводят к абсолютно непредсказуемым последствиям, от которых голова кругом идёт. Так оно и складывалось в наших отношениях с Давидом Бланком. А тут ещё эта бойкая и бесцеремонная девица Софа Новикова, не будь которой, я бы наверняка не залез в это болото по самые уши. А может, уже валялся бы в морге с проломленной головой или пулей во лбу…

В тот день на работу я так и не попал, как, впрочем, и Софа на университетские занятия. В город мы вернулись под вечер, и, заехав в банк с поручением Давида, отправились на квартиру к Софе, потому что она всё ещё трусила появляться там в одиночку. Однако в квартире всё было по-прежнему — засаду наши преследователи не оставили и, по-видимому, в наше отсутствие сюда никто не наведывался.