Алая сова Инсолье - Ива Лебедева

Жадный боров только вздыхал, глядя, как я укладываю в повозку сначала солому, потом одеяла, сверху подушки — все, какие нашлись в нашем номере и парочке соседних. Ничего, потерпит. Люблю путешествовать с комфортом. А маленькую тощую дуру вообще надо завернуть в вату, посадить в баночку и носить в кармане. Чтоб не убилась! Раньше времени, я имею в виду. Когда надоест, я ее в этой «баночке» сам же медленно и замариную, как бабочку в самогоне.

Короче, припасов я с трактирщика тоже стряс. Похоронную упряжь заставил снять с ворот — она там висела, отпугивая «смерть», которую невежи представляли в виде белого призрачного мерина с черепом вместо головы. Упряжь как раз была меньше обычной, кабану подошла как родная. Иногда жадность бывает на пользу, ведь деревенские просто пожалели материалов на нормальную, понимая, что «похоронную» никогда не наденут на живую лошадь.

Итак, святую упаковал, кабана приструнил и заставил работать. Так… ничего не забыл? Можно трогаться?

Пока я раздумывал, в какую сторону, собственно, мы поедем, мимо трактира по дороге промчался всадник. Заметный такой всадник, в ярко-алом плаще да с перьями в башке. Чисто индюк.

Я едва собственный капюшон успел натянуть до подбородка. Та-а-ак… Это еще что? Чего это храмовый гонец несется в сторону площади, как на пожар? А не святую ли ищет? Алые совы опомнились?

Шатта лысого им всем. Это моя сволочь!

Так, с направлением определились. Едем в другую сторону от храмовых земель. И быстро! А на трактирщика, чтоб лишнего не сболтнул, накинем одно интересное проклятьице… Он его при контакте рассеет на всех своих слуг, домочадцев и постояльцев. Лично я эту волшбу называю мозговыми блохами. Сам придумал. Практически одна из самых безобидных пакостей в моем арсенале. Рассеивают внимание и хорошенько так наводят сумбур в голове.

Слепую девчонку в красном, может, кто и вспомнит. Но сказать, куда она делась, — тут уж ищущим придется постараться, чтобы собрать хоть какое-то подобие реальной картины. Скорее всего, все укажут им разное направление. Жаль, нельзя остаться и посмотреть на обескураженные святые рожи…

Пшел, мой дохлый свин! Шустрей перебирай копытами. Сам ты скотина! И это даже не оскорбление, а констатация факта.

Глава 17

Алла

Я так поняла, мы торопимся. Почему, куда — вопрос отдельный. Но мой спаситель, погрузив меня в небольшой, почти игрушечный, фургончик, сначала расшвырял по окрестностям фиолетовые сгустки, похожие на мелких и очень шустрых блох, а потом уселся на козлы и принялся погонять Хрюшу.

Удивительно было то, что мой друг не возражал. То есть он огрызался, обзывался и ругался, но тележку тащил довольно бодро.

А еще они с парнем явно понимали друг друга не хуже, чем ранее со мной. На секунду стало даже немного обидно — прощай, моя выдающаяся способность. Вовсе ты оказалась не выдающейся. Или просто мне повезло встретить такого же гения, как я?

— Эй, свинтус, ты стороны света умеешь различать? — Хрюша недовольно всхрапнул и презрительно притопнул копытом. — Да не возмущайся, это не претензия, а обычный вопрос. Если знаешь, то кати на юго-запад, к реке. А там по бережку доберешься до небольшой хижины рыбака. На первый взгляд она будет казаться покосившейся развалиной, на второй тоже. Но если хорошенько пошерудишь по полу рылом — найдешь вполне неплохой подвал. Там даже есть запасы еды на первое время.

Хрюша только утвердительно всхрапнул, а вот я насторожилась.

— Ты куда? — И сама себя поймала за язык. Какая разница? Он ведь сразу говорил, что уйдет. Вот, уходит. Все нормально…

— Нужно узнать, кого алые плащеносцы ищут и для какой цели. Если тебя, то уж прости, дорогая, закопаю в ближайшей канаве от греха подальше. Мне храмовники на хвосте не нужны.

— Алые? — Я тоже напряглась. Почти наверняка это ищут меня. И вряд ли с целью попросить прощения и полюбить.

— Тьфу! — Спаситель сплюнул в пыль на дорогу и пробормотал: — Зачем сказал? Ладно. Если захочешь развернуться и бежать в объятия к своим бывшим дружкам, я держать… да хрен там плавал! Шевельнешься в их сторону — собственноручно сверну шею и тебе, и твоему свинотрупу!

И по тому, как зло взвизгнул Хрюша, я поняла, что он его чем-то то ли стукнул, то ли уколол, чтобы бежал быстрее.

— Он и так слова понимает, не надо… — начала было я. Но в ответ на меня злобно зарычали, прямо натурально «р-р-р!», а потом спаситель на полном скаку спрыгнул с повозки и исчез в придорожных кустах.

Я сначала просто губу закусила. Ладно… ну ушел. Он и не обещал остаться. Жаль, что вот так, нехорошо. А с другой стороны…

— Хрюша, стой! — Мы отъехали довольно далеко от места, где спрыгнул наш злющий спаситель. Стоило притормозить и подумать. И подождать? Вдруг он вернется?

Но Хрюша впервые не стал меня слушать, а понесся еще дальше, углубляясь по какой-то едва заметной тропинке в лес. На такой скорости стало очень трудно ориентироваться на слух и даже с помощью нити — слишком быстро мимо проносилась неизвестность. Только по тому, как эта неизвестность трещала и хлестала ветками по пологу фургона, я понимала, что мы мчимся по лесу. А если еще не опрокинулись — значит, тот намек на тропу все еще под колесами.

Спустя еще минут пятнадцать я услышала шум воды.

Речка. Хрюша привез меня к речке, как и указал спаситель. Он сюда нас направил, просто чтобы не заблудились или же чтобы самому найти потом?

Если вернется, спрошу его имя. И скажу свое: все же Имран — это точно не ругательство. Значит, можно познакомиться.

Сколько мы сидели у воды, было не совсем понятно — Хрюша заволок повозку в такую чащу, что сквозь плотные кроны я почти не чувствовала лицом солнечный свет. Но на то, чтобы распрячь