Охотники за охотниками. Хроника боевых действий подводных лодок Германии во Второй мировой войне - Йохан Бреннеке

– Группа эсминцев, приближаются с кормы, – доложил он.

Мютцельбург взглянул в перископ и увидел с кормы эсминец всего в сотне метров. Эсминец шёл точно курсом подводной лодки, и точно в кильватере.

– Погрузиться на двадцать метров! – отрывисто приказал Мютцельбург.

Лейтенант Хайда вздрогнул и побледнел как полотно. Он хотел что-то сказать Мютцельбургу, но из-за спокойной и решительной улыбки молодого Мютцельбурга его слова застряли в горле.

– Спятил, что ли, старик? – наверняка прошептали про себя некоторые подводники.

Шум винтов был явным и с каждым мигом становился всё громче.

Мютцельбург, однако, не имел никакого намерения искать спасения в глубине. Он позволил эсминцу пройти прямо над собой. Киль эсминца должен был пройти над самой рубкой подводной лодки. Каждый на лодке инстинктивно вжал голову в плечи. Кто-то потянулся к своему спасательному жилету. Замерли сердца, застыло дыхание. Вот-вот раздадутся взрывы глубинных бомб.

Но эсминец не сбросил ни одной бомбы.

– По местам стоять к торпедной атаке! Первый торпедный аппарат товсь!

Мютцельбург отдал приказ спокойным, почти усталым голосом.

«U-203» снова всплыла на перископную глубину. Мютцельбург увидел корму удаляющегося эсминца. 30 метров… 40… 50… Он видел людей, стоявших у глубинных бомб. Торпедисты доложили:

– Первый готов!

Передняя крышка торпедного аппарата номер один открылась, и блестящее чудовище вырвалось в голубоватые, кристально чистые воды Атлантического океана. Со скоростью сорок узлов снаряд со смертельной начинкой бросился вслед за эсминцем, захватил его и нанёс удар.

Почти одновременно со страшным взрывом вздрогнул корпус подводной лодки и так потряс её, что люди попадали, как кегли. Загремели металлические пайолы палубы.

Раздались зловещие звуки чего-то деформирующегося, ужасающий шум тонущего эсминца. Слышно было, как ломаются переборки гибнущего корабля, из охотника ставшего жертвой.

Только с опытной командой, показавшей себя во многих сражениях, мог Мютцельбург пойти на такую рискованную до безрассудства атаку.

Одним из членов этой команды был старшина-машинист Ивенс, человек редкостный во всех отношениях. Ему совсем немного не доставало в обхвате, чтобы не отличаться от настоящей бочки. Хорошо ещё, что в его обязанности не входило по тревоге пролезать через люк на мостике. Находясь не на вахте, он любил раздеться, чего другие никогда не делали, когда враг был рядом. Спал он обычно в одних трусах, и спал крепким сном.

Новички на лодке навсегда запомнили случай, когда мирно спавший Ивенс вдруг вскочил и, как был в трусах и носках, выскочил из каюты и исчез в дизельном отсеке, где набросился на вахтенного старшину-машиниста:

– Эй! Ты какого чёрта тут сидишь?! Почему левый дизель работает только на пяти цилиндрах?

Бедный вахтенный застыл в удивлении – как если бы борец с алкоголем подскочил к нему и начал объяснять, какой вкусный и полезный напиток пиво.

– Вот дьявол! Неужели сам не слышишь?

– Нет. Все стучит как надо.

– Как надо! Ладно, давай посмотрим.

Они вместе осмотрели дизель, и оказалось, что один из патрубков совершенно забился.

Этот Ивенс услышал перебои в дизеле во сне!

Как-то он был на мостике и отводил душу, потягивая трубку – музейный экземпляр, такую же огромную, как он сам. Чем вечно раздражал других курильщиков, дожидавшихся своей очереди покурить на мостике. Внезапно он перевесил свой живот через ограждение мостика и в задумчивости уставился на выхлоп дизеля. Увидев, как Ивенс вдруг нахмурился, слегка забеспокоился и Мютцельбург. По тому, что он сам видел, всё работало нормально. Что же встревожило старину Ивенса?

Вдруг Ивенс подскочил к переговорному устройству.

– Дизельный отсек! – закричал он. – Я думаю, что вам лучше постепенно снова перейти на топливо. Научно говоря, на одной морской воде мы далеко не уедем!

И действительно, одна топливная систерна оказалась почти пустой.

Дело в том, что топливные систерны не могут оставаться пустыми после исчерпания топлива, так как это нарушит вес и балансировку лодки. Поэтому у них в нижней части есть клапан, через который во время работы дизелей в систерну поступает забортная вода. А поскольку топливо легче воды, оно держится в верхней части, оттуда оно и всасывается в двигатель. В обязанности вахтенного дизелиста входит посматривать на прибор, показывающий уровень топлива в систерне, и отключить систерну, как только там не остаётся топлива. И в дыме выхлопных газов Ивенс заметил мельчайшую примесь, что оставалось незаметным для взгляда неспециалиста, но что могло означать лишь присутствие морской воды в камерах сгорания дизелей.

Однажды во время воздушной тревоги, когда Мютцельбург был вынужден совершить срочное погружение, «U-203» стала погружаться с необычной быстротой. Старшина-трюмный Бауш, стоя в центральном посту рядом с командиром электромеханической боевой части, с невозмутимым спокойствием сказал офицеру:

– Осторожно, мы на тонну тяжелее обычного.

На глубине 120 метров механик остановил погружение лодки. Оказывается, старшина под свою ответственность принял балласта на тонну больше, так как хорошо знал этот район. Он знал лучше, чем механик, новичок на лодке, что самолёты в этом районе появляются неожиданно, как гром средь ясного неба. Он, конечно, не имел права действовать по собственному усмотрению. Но в данном конкретном случае он, возможно, спас корабль и жизнь экипажу.

А вот какой случай произошёл с «U-325», когда она находилась в Северной Атлантике. Тяжёлые волны бурного моря перекатывались порой через мостик, и люди верхней вахты прикрепили себя штормовыми поясами и ремнями к деталям ограждения. Командир поднялся на мостик на мгновение, и тут как раз на корабль накатила огромная волна, так что он оказался на несколько мгновений практически погруженным. Когда волна схлынула, то оказалось, что она унесла с собой командира!

– Человек за бортом!

В считанные минуты вахтенный офицер совершил манёвр, и командира в целости и сохранности выловили из воды. Это был акт спокойного и эффективного героизма, о котором была произведена лаконичная запись в вахтенном журнале:

«С 11.43 до 11.49, командир за бортом».

Но за этой короткой записью последовала более длинная – по возвращении на базу:

«В 11.43 был смыт за борт командир. Позже он был спасён. Чтобы легче было держаться на воде, он освободился от следующих вещей: брюки, кожаные, пар, 2; куртка, кожаная, 1; ботинки, флотские, подводные, пар, 1; пистолет-автомат, 2; бинокли, 2; секстант, 1; перчатки, кожаные, пар, 2».