Острота превосходства - Алексей Сергеевич Архипов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Придя к себе, он принял душ, переоделся, по обыкновению освежился своим парфюмом от «Hugo Boss» и отправился к назначенному месту.
С того момента, как он вошёл на станцию, времени прошло около двадцати минут. Он вышел в холл, однако на указанном месте никого не было. Хэлбокс медленно подошёл ближе к журнальному столику и креслам, автоматически войдя в некоторый режим ожидания. Он просчитывал конкретность Купера, но также не исключал, что Джейси могла передумать или могло случиться что-нибудь ещё, что сорвало бы эти планы. В любом случае, «якорь грусти» был сброшен вниз и, не достигнув дна, качнул корпус внутреннего настроения. Хэлбокс почувствовал это с какой-то мелкой пищащей, как омерзительный уродливый цыплёнок, горечью внутри себя, напоминающей неизбежный облом в самом конце долгого приключения.
В голову сквозь толстый слой невозмутимой стойкости назойливо пробивались мысли о намеренной издёвке над его чувствами. Как будто за ним следили и вот сейчас где-то дружно хохочут, как над дураком. С каждой минутой это чувство всё больше и больше нарастало, видимо «якорь» оказался тяжелее положенного и тянул «судно» на дно, потихоньку опуская его нос. Приблизительно с той же интенсивностью опускался нос и у Хэлбокса, пока вдруг сзади его не позвал приятный женский голос, который насквозь пробил всё его тело, как молния.
— Привет, как дела? — очень легко и жизнерадостно спросила она.
Хэлбокс сначала растерялся, но внутренние хорошо налаженные механизмы мгновенно взяли ситуацию под контроль. Он развернулся и, улыбнувшись, ответил:
— Привет, всё хорошо, а у тебя? — в его голосе прозвучала располагающая простота.
— Прекрасно! Присядем? Меня зовут Джейси, но все называют меня «Coldy», а ты кто? Как тебя зовут?
— Я Хэлбокс, а настоящее моё имя Виктор, ты можешь называть меня Хэл. Все зовут меня Хэл.
— Хорошо, Хэл, — ответила она.
Хэлбокс смотрел в её большие красивые глаза и ловил себя на том, что его сознание незаметно тонет в их глубине. Глаза действительно были очень красивые и выразительные. Они были тёмно синего цвета, как синий бархат и очень блестели под густыми аккуратными ресничками. Лицо было настолько милым и прелестным, что не хотелось отрывать от него свой взгляд. Но в тоже время оно было наполнено той жёсткой выразительности и постоянно проскальзывающей серьёзности, свойственной людям с высокой ответственностью, которым приходится часто рисковать в опасных ситуациях.
Они присели в кресла по разным сторонам журнального стола.
— У тебя очень красивое имя. Ты не против, если я буду называть тебя Джейси? Мне больше нравится называть тебя твоим настоящим именем, — сказал Хэлбокс.
— Нет проблем, Хэл, — ответила она игриво, — а сколько тебе лет?
— Двадцать семь, — ответил он.
— Чем занимаешься помимо гонок?
— Я — альпинист-скалолаз. Занимаюсь этим с детства. А ты, чем ты занимаешься в свободное время?
«Coldy» застенчиво усмехнулась и ответила:
— Я вышиваю на ткани пейзажи Джона Констебла и кормлю бездомных собак в приюте по выходным.
На этом месте Хэлбокса обескуражил не столько шквал удивления, сколько изрядная доля своей ущербности по сравнению с амплуа Джейси. Она мгновенно прочувствовала его реакцию и продолжила диалог в форме объяснения уже сказанного:
— Моя бабушка родом из Великобритании, она живёт в Ливерпуле. Я часто бывала в детстве у неё, и она оказала серьёзное влияние на моё воспитание.
Хэлбоксу стало ещё хуже в плане уровней и статусов, но он не поддался такому давлению сверху и ушёл на серьёзный контратакующий аргумент.
— А я родился и вырос в Санкт-Петербурге на Невском проспекте. Ты никогда не была в России?
— Нет, — без энтузиазма ответила она.
На этом месте Хэлбокс отхватил ещё один удар. Его ожидания того, что Джейси заинтересуется Россией, не оправдались.
— Скажи, а ты давно занимаешься гонками на сновигаторах? — спросил он.
— В команде я уже год, — ответила она.
На самом деле «Coldy» врала, точнее не договаривала правды. В команде она действительно была один год, но тренировками она занималась уже два с половиной года. К тому же в её недалёком прошлом были профессиональные чемпионаты по гонкам на картингах. Эта личная информация была настолько же не секретной, насколько на самом деле её не рекомендовали разглашать в американской системе подготовки кадров.
— Тебе очень идёт, — внезапно сказал Хэлбокс.
— Что именно? — спросила «Coldy»
— Быть пилотом, — продолжил Хэлбокс, — я случайно увидел тебя первый раз, когда вы шли с группой на полигон. Меня поразила твоя красота, и манера поведения. Тебе очень идёт костюм пилота, ты в нём очень сексуально выглядишь.
— И ты позвал меня, чтобы сказать мне об этом? — спросила она с лукавым укором, провоцируя ситуацию.
Но Хэлбокс видел ещё и не такие повороты событий и поэтому не растерялся, а просто продолжил свободное течение своих мыслей.
— Понимаешь, я в юности смотрел один ваш американский фильм про вампиров, называется «Сумерки»…
— Ааа! — и «Coldy» расхохоталась, — Можешь не продолжать! Я знаю, что ты сейчас скажешь! Что я похожа на Эллис Кален… Ну ты даёшь! Неужели так всё просто? Ты посмотрел фильм, она тебе понравилась, и спустя годы ты увидел меня и влюбился вновь, только уже в меня, а не в неё? Я угадала?
— Да, а что в этом такого? — спросил Хэлбокс без тени смущения с такой же улыбкой на лице.
— Да нет ничего, просто это как-то наивно, тебе не кажется?
— Наивно что?
— То, что ты страдаешь юношескими фантазиями.
— А что в этом плохого?
— Но ведь мы уже вышли из того возраста, когда дети в школе влюбляются с первого взгляда.
— Я не согласен с этим. Для меня вполне естественно влюбиться в девушку с первого взгляда, если она очень красива и не важно, похожа она на кого-то или нет.
— То есть ты хочешь сказать, что ты влюбился в меня с первого взгляда?
— Ну да, а что для тебя это имеет какое-то особое значение?
— Нет, для меня нет особого значения, я просто не совсем верю в любовь с первого взгляда. Хотя пусть будет так, как ты сказал, я не против, но что дальше? Что ты хочешь от меня?
— Закончить миссию и продолжить наши отношения.
— Но у нас пока нет отношений, да и здесь на станции во время турнира о них не может быть речи, ты ведь понимаешь это.
— Я приеду к тебе в Америку.
— Отлично! Что ты
