Торговец отражений - Мария Валерьева

Расслабленный и теплый Осборн, еще не до конца пробудившийся после полной кошмаров, ночи, лежал на кровати, раскинув руки в стороны, и улыбался. В висках приятно ныло, в ушах немного звенело, а от горла еще не отошла легкая тошнота. В животе пусто, восхитительно пусто. Осборн чувствовал себя прекрасно. Вчера он хорошо поработал.

Сквозь закрытые веки утренний свет виделся красным. Интересно, думал Осборн, а как видятся со сцены чужие взгляды? Сможет ли кто-то поймать их все и забрать восхищение с собой, как закупоренную любовь в бутылке, и бросить в бурлящие воды? Возможно ли это? Наверное, для мастера нет ничего невозможного. Любовь толпы — красивое украшение для полки, какую форму оно бы ни приняло.

Осборн еще не видел Грейс, но по аромату духов, напоминавших ему о северных далях, в которых никогда не был, понял, что она в комнате и следит за ним.

Осборн улыбнулся. Грейс поймала его улыбку.

Она подошла бесшумно, легла на черные простыни и положила голову ему на спокойно вздымавшуюся грудь. Волосы Грейс пахли чем-то неопределенным, неземным, но таким притягательным, что не вдохнуть аромат до жара в легких невозможно. Осборн обнял ее. Перед глазами вновь поплыли воспоминания прошлого дня. Вдохновленный собственными успехами, Осборн разулыбался так, что даже щеки начали болеть.

— Вчера ты был великолепен, — прошептала Грейс и поцеловала его в выпирающую жилку на шее. Голубые воды бушующей реки в белоснежных песках изнемогающей от жажды пустыни. Несколько оазисов, маленьких родинок. Незаметная царапинка, переправа для нуждающихся.

Осборн блаженно улыбался и гладил ее по бедру.

— Без тебя все было бы не так, — прошептал он в ответ. Свет омыл комнату, забрался в каждую распечатанную легенду и взирал на Осборна по-особенному внимательно, словно благословляли на очередной подвиг.

— Твоя музыка вчера была удивительна. Ты раньше ничего подобного не играл, — сказала Грейс.

— Я очень долго старался ее поймать, — промурлыкал Осборн и улыбнулся. — Помнишь?

— Помню. Но оно просто не могло от тебя скрыться.

— Я хороший охотник.

— Конечно.

Грейс любовалась его профилем и думала, сколько бутылок спиртного осталось под кроватью и не стоило ли купить еще немного, чтобы незаметно подставить их. Виски или ликер? Может, достать бутылку абсента? Нужен ли ром? В последнее время Осборн частенько прикладывался к горлышку. Лучше, чтобы его касалось только лучшее пойло.

— Я сегодня пойду. Ты со мной? — сонно проговорил он, рассматривая оклеенный постерами потолок. Элис Купер взглянул удивленно. Словно спрашивал, неужели Осборн не предложит Грейс этим утром вновь возлечь на ложе из гвоздей?

Грейс заметила, что Осборн мечтательно улыбнулся своим мыслям, и поцеловала его маленькую татуировку за ухом.

— Может, все-таки со мной?

— С тобой? — переспросила Грейс, — лучше же одному. Я буду мешать.

— Ты мне никогда не мешаешь. Пойдем.

— Неужели ты так в этом уверен? — спросила Грейс, улыбнулась и прикрыла глаза. Прохладная рука Осборна на бедре, и девушка не хотела двигаться, чтобы ни в коем случае не спугнуть то чуткое единение, окутавшее их.

Его сердце билось быстро-быстро. Осборн не волновался. Это приятное возбуждение.

— Я пойду куда угодно, лишь бы с тобой, — прошептал Осборн, а потом, снова глянул на Элиса Купера, как-то мальчишечьи усмехнулся и спросил: — Не хочешь ли накормить моего Франкенштейна?

Грейс не сразу открыла глаза. Чуть смотрела на Осборна из-под ресниц, приглядываясь к веселому лицу, потерявшему уже все признаки сонливости и взрослости, наслаждалась последними прикосновениями прохладных рук, уже ставших теплыми, а потом приподнялась на локтях, перевернулась и посмотрела на потолок.

Элис Купер смотрел уже без удивления. Скорее с ребяческой усмешкой.

Грейс с легкостью, словно подхваченная ветром, спрыгнула с кровати и, даже не стараясь поправить задравшуюся футболку, полезла под кровать за банкой кофе.

— Куда ты? — воскликнул Осборн и тоже вскочил следом, но, из-за того, что не обладал такой легкостью, завалился на кровать.

— Кормить своего Франкенштейна. — Грейс улыбнулась хитро, но стоило ей увидеть взгляд Осборна, преданный, почти собачий, улыбка ее сделалась совершенно искренней. — Я вчера купила круассаны и пончики, твои любимые. Садись, пора завтракать.

Через несколько минут они уже сидели на полу у окна и слушали потрескивавшую музыку проигрывателя. Аромат свежего кофе наполнил комнату, обогрел стены, спугнул размышления, и даже на полу, пусть и на тонком пледе, уже не так холодно сидеть.

— Почему ты не хочешь идти со мной? — спросил Осборн, отламывая кусок круассана и макая его в кофе.

Грейс сидела, положив голову на плечо Осборна, и улыбалась. Она вытянула ноги, уперлась в кровать. Кофе уже остыл, но чашка все еще оставалась немного теплой, и Грейс грела о стенки холодные ладони. За окном полушепотом переговаривались деревья, но быстро смолкли, почувствовав, что их беседы никому не интересны.

Как же приятна тишина. Как хорошо было бы, если бы ее стало хоть немного больше.

— Ты же знаешь, я не могу пропускать занятия просто так.

— Ты можешь все! — воскликнул Осборн и улыбнулся.

— Мне нужно дописать статью, работы еще очень много.

— И зачем ты постоянно берешь эти статьи… Вот я живу без них и живу прекрасно, — по-доброму хмыкнул Осборн и отставил кружку в сторону. Потом отодвинулся от Грейс, сел напротив нее и вгляделся в ее лицо с особой, почти карикатурной внимательностью. — Я серьезно, Грейс. Забей ты уже на учебу, ты же и так умная. Она ничего не даст. Это все — бесполезная фигня!

— Для нас — фигня, а многие всю жизнь пытаются оказаться на нашем месте, из кожи лезут, с жизнью кончают, — напомнила ему Грейс.

— Ластвилльский университет ничего не стоит, просто буря в стакане9.

Грейс улыбнулась, отставила кружку и подалась вперед. Осборн не успел даже отодвинуться, как она обхватила его шею и крепко поцеловала. Его губы всегда были горячие, а ее — холодные.

— Я бы с удовольствием поехала с тобой, но не могу. Пока не допишу, не могу. Я обещала, — прошептала она и